Взаимное недовольство Москвы и Тбилиси усиливается. Но так ли плохи российско-грузинские отношения, как это выглядит со стороны?
'Язык дипломатический войны' - так Саломе Зурабашвили (до увольнения в прошлом году она занимала пост министра иностранных дел Грузии) характеризует недавний 'обмен любезностями' между Москвой и Тбилиси. В последнее время - особенно после январских взрывов на трубопроводе, из-за которых на время были прерваны поставки газа в Грузию (президент Михаил Саакашвили, судя по всему, считает их делом рук самой России) - обе стороны действительно ведут себя воинственно, что не может не беспокоить.
Последний конфликт разгорелся из-за Южной Осетии - одного из двух регионов Грузии, которые в 1990-х гг. с оружием в руках добились фактической сецессии. Между российскими миротворцами и грузинскими солдатами в Южной Осетии периодически происходят потасовки; стороны не раз устраивали друг другу блокаду по принципу 'око за око'. На прошлой неделе парламент Грузии, обвинив Москву в аннексии части грузинской территории, призвал к выводу российских войск из региона (большинство жителей Южной Осетии и второго отделившегося 'анклава' - Абхазии - сегодня имеют российские паспорта). В ответ на требование грузинской стороны о наличии виз у российских военнослужащих, посольство России в Тбилиси прекратило выдачу виз гражданам Грузии.
У этого 'обмена любезностями' есть два возможных истолкования. Одно из них заключается в том, что стороны, давно уже балансируя на грани фола, на самом деле не стремятся к серьезному конфликту, а их действия рассчитаны прежде всего на внутреннюю аудиторию. Возможно, в отношении кое-кого из грузинского руководства это и так, - дипломаты, в частности, указывают на то, что резолюция парламента по Осетии не содержала ни одного ультимативного требования - однако Кремль, похоже, раздражен не на шутку. Отсюда и второе возможное истолкование: грузины просто просчитались.
Как и другие малые страны, Грузия часто сталкивалась с тем, что ее судьба решается в других столицах. По словам премьер-министра Зураба Ногаидели, власти Грузии понимают, что решать ее проблемы придется прежде всего им самим; однако стратегия Тбилиси, судя по всему, заключается в том, чтобы привлечь к себе максимум внимания в Америке и Европе. Возможно, эти планы основываются на иллюзорных представлениях о готовности других держав выступить в поддержку Грузии. Последние и так не проявляют особого энтузиазма, если недостатки, свойственные режиму г-на Саакашвили, приобретут еще более выраженный характер (хотя слова г-жи Зурабашвили о 'ползучем тоталитаризме' следует признать явным преувеличением), он может еще больше поубавиться.
По мнению г-жи Зурабашвили, если курс нынешних властей вызовет широкое разочарование в грузинском обществе, это может привести к парадоксальному результату - новому сближению Грузии с Россией. Пока же Кремль может еще больше испортить жизнь тбилисскому руководству. По словам российских офицеров, стоит миротворцам уйти (что, впрочем, представляется маловероятным, по крайней мере в ближайшей перспективе), в Южной Осетии может вспыхнуть новый вооруженный конфликт. Российский президент Владимир Путин, посетивший на этой неделе соседний Азербайджан, сравнивает ситуацию с мятежными грузинскими анклавами с положением Косово [Судя по всему, речь идет о его фразе: 'Если кто-то считает, что Косово можно предоставить полную государственную независимость, то тогда почему мы должны отказывать в этом абхазам или южноосетинам?' - прим. перев.].
Учитывая проблемы самой России с Чечней, поддержка принципа самоопределения наций Кремлем может показаться парадоксальной, однако, как утверждает российская сторона, ее беспокоят не столько сепаратисты, сколько террористы. Г-н Саакашвили, в свою очередь, заявляет: 'Кое-кто просто не знает, где кончаются границы Российской Федерации'. К несчастью для него, статус-кво в обоих анклавах - их способность устроить большие неприятности, и не нести за это ответственности - вполне устраивает Россию. И опасность заключается в том, что в какой-то момент война может показаться единственным способом сдвинуть дело с мертвой точки.
____________________________________________________________
Россия высказывает очень опасные мысли ("The Wall Street Journal", США)
