From The Economist print edition
Поляк Роберт, начальник бригады грузчиков, легко читает и пишет по-английски. Это выгодно отличает его от коллег-британцев, которые до сих пор пишут на штабелях коробок 'clovs' и 'shuse' (по-русски было бы что-то вроде 'пирчатки' и 'батинки' - прим. перев.). Два года назад, когда он приехал в Великобританию, он, так же как и они, таскал тяжести. Роберт и сейчас живет хуже, чем они - в тесном и старом доме, который снимает вместе со множеством соотечественников. Но домой он посылает столько, что его семье этого хватает на оплату дома, машины и даже на то, чтобы скопить денег и со временем открыть собственное дело.
Движимые этой же мечтой - поработать за границей, чтобы затем добиться успеха дома, - миллионы людей по всей Европе со дня падения коммунизма снялись со своих мест. По масштабам эта 'миграция мирного времени' уступает только тому великому переселению, которое последовало за окончанием Второй мировой войны. Однако об этом движении, когда люди едут в одну сторону, а деньги потом идут в другую, практически ничего не известно - в немалой степени потому, что этот процесс в немалой степени проходит мимо документов и мимо законов. Недавно вышел новый отчет Всемирного банка, с помощью которого можно попробовать закрыть кое-какие пробелы. Заодно отчет разрушает многие стереотипы.
Первый из них гласит, что миграция идет в основном из бывших коммунистических стран в страны, которые раньше принято было называть западными. На самом деле по объемам иммиграции лидирует Россия - в общемировом масштабе по этому показателю она уступает только Америке. Значительную часть таких иммигрантов составляют русские, возвращающиеся на родину после распада Советского Союза, но среди них немало и таджиков, грузин, молдаван и других неславян из бывших советских республик, которые едут в Россию в поисках работы. С 1989 по 2003 год Грузия, например, 'потеряла' таким образом пятую часть населения.
Миграционные денежные потоки, которые авторы оценивают в 19 миллиардов долларов ежегодно, тоже принимают удивительные формы. В некоторых странах они составляют сумму, превышающую объемы иностранных инвестиций. В Молдове, например, деньги, которые мигранты посылают домой, составляют больше четверти ВВП - во всем мире эта доля больше только на Гаити и в Тонга. В общей сложности мигранты приносят более 5 процентов национального дохода девяти странам бывшего коммунистического лагеря. Три четверти денег посылается мигрантами, работающими в странах Европейского Союза, и десятая часть - теми, кто работает в странах бывшего СССР.
Еще один большой вопрос - влияние миграции на развитие самой страны. Оптимисты указывают на то, что с увеличением суммы денежных переводов растут счета в банках и этим самым реально помогают развитию страны. 'Если помощь, которую извне получает правительство, зачастую расходуется неэффективно или вовсе разворовывается и оседает на счетах в швейцарских банках, переводы, которые посылают домой мигранты, идут прямиком в карманы бедных людей', - пишет в своей книге о необходимости развития миграции бывший сотрудник The Economist Филипп Легрен (Philippe Legrain).
Однако есть и пессимисты. Когда самые лучшие и самые умные уезжают за рубеж - где их берут, как правило, на самую низкооплачиваемую работу, - это страшная потеря для страны, говорят они. Кроме того, из-за постоянного поступления переводов курсы национальных валют искусственно поддерживаются на завышенном уровне, что препятствует экономическому росту. По сведениям экономистов Всемирного банка, написавших отчет, всего треть всех переведенных средств тратится на образование, откладывается или вкладывается в бизнес. В общем, по их словам, получается, что, хотя переводы мигрантов и можно считать неким стимулом роста для стран, откуда они приезжают, никакого значительного воздействия на снижение бедности эти деньги не оказывают: люди, которые едут за рубеж, обычно происходят из городских и в целом более обеспеченных семей, которым и достаются все доходы от их труда.
И, наконец, последний неверный стереотип - мотивация мигрантов.
- Все думают, что все дело в разнице доходов, но на практике самое важное - это разница ожиданий. Даже в бедных странах можно смело прогнозировать низкий уровень миграции, если их жители надеются на улучшение ситуации, - считает один из авторов отчета Брюс Квиллин (Brice Quillin).
Многие специалисты считают, что массовая миграция последних лет, когда одновременно множество людей уехало в Западную Европу, вряд ли повторится. Численность населения всех стран в западной части бывшего коммунистического региона быстро снижается, в связи с чем создается сложная ситуация уже на местных рынках труда и рождаются стимулы для миграции в эти страны с востока. В то же время население южных стран бывшего Советского Союза - например, Таджикистана - будет продолжать расти по крайней мере до середины этого века.
- Если типичным мигрантом 90-х годов был поляк, переезжавший в Великобританию, то его преемником в следующем десятилетии вполне может стать таджик, переезжающий в Польшу, - считает Квиллин. Рабочие из других стран едут даже в Турцию, откуда в свое время люди массово выезжали на работу за границу.
Чтобы больше потенциальных мигрантов оставалось дома, им реально необходимы даже не высокие зарплаты, а перспективы быстрых и эффективных реформ с переходом с высококачественным государственным услугам и надежной судебной системе. В странах проигравшего коммунизма, особенно вне больших городов, где у каждого работодателя чуть ли не местная монополия на работу, до сих пор встречается просто возмутительное отношение к рабочим: на какой-нибудь сельской лесопилке запросто могут взять и не заплатить зарплату или объявить компанию банкротом, а вскоре она открывается снова: название новое, а владелец, управляющие и даже рабочие - старые.
А самое главное - во всем этом регионе реформы буксуют. Сильного реформаторского правительства нет ни в одной стране между Балтийским, Черным и Адриатическим морями. Причем, за несколькими исключениями, чем дальше на восток - тем с этим хуже.
_____________________________________________
Покорят ли неграждане Европу? ("Rzeczpospolita", Польша)
