From The Economist print edition
Алу Алханов очень сильно отличается от всех бывших президентов Чечни, будь то сепаратисты или кремлевские марионетки. Отличие в том, что он жив. На прошлой неделе Владимир Путин тихо и мирно освободил его от должности, назначив исполняющим обязанности президента 30-летнего Рамзана Кадырова - бывшего полевого командира чеченских мятежников и сына другого (покойного) чеченского лидера.
Судьба Чечни и судьба Путина долгое время были тесно связаны между собой. Он пришел к власти на гребне чеченской войны, начатой в 1999 году. И назначение Кадырова на высокий пост (а чеченский парламент должен его послушно утвердить) должно обеспечить в Чечне стабильность в преддверии предполагаемого ухода Путина с должности президента в 2008 году, которое ожидают с большой нервозностью. Оно формально подтвердило ту фактическую власть, которой уже давно владеет в Чечне Кадыров при помощи своих наводящих страх боевых отрядов. Но оно также является отражением более масштабных политических тенденций в России. Это часть того, что независимый депутат нижней палаты парламента Владимир Рыжков называет политической зачисткой, словом, которое в основном используется для обозначения кровавых российских налетов на чеченские деревни.
Все чаще и все коварнее становятся и налеты на российскую конституцию. Пятипроцентный барьер для получения мест в Думе, который и без того был достаточно высок, чтобы успешно выдавить из нее либеральные партии на выборах 2003 года, в текущем году будет увеличен до 7 процентов. Партиям запрещено создавать коалиции в целях его преодоления. Кандидаты могут баллотироваться только по партийным спискам, хотя предыдущая система позволяла избирать их напрямую на местах (например, это позволило остаться в Думе Рыжкову). Кандидатов могут отстранять от участия в выборах за 'экстремизм', к которому относится и оскорбление государственных должностных лиц. Минимальный предел явки тоже снижен. Отменено голосование 'против всех'. Таким образом, для выражения несогласия уже невозможно использовать бойкоты и протесты.
Грязные трюки распространены повсеместно. Внезапно становится невозможно арендовать залы, заявку на проведение заседаний в которых подают оппозиционные партии. С легкостью запрещается проведение митингов и маршей протеста. А если запрета на проведение не поступает, их разгоняет ОМОН.
'Все наши действия, - заявил недавно в Мюнхене Путин, - направлены на укрепление многопартийной системы в России'. Да уж. Можно с большой долей уверенности сказать, что в следующей Думе будет представлен слепо преданный Кремлю блок 'Единой России', остатки коммунистов и либерал-демократы - довольно комичная псевдонационалистическая компания, также лояльная Кремлю. Основной 'оппозиционной' партией может стать новое образование под названием 'Справедливая Россия'. Она была создана в прошлом году Кремлем для привлечения левых и националистически настроенных избирателей. Результатом этого, как говорит лидер постепенно увядающей либеральной партии 'Яблоко' Григорий Явлинский, является 'иллюзия конкуренции', больше похожая на вражду между соперничающими боярами в царские времена. Рыжков, чья Республиканская партия новыми избирательными правилами также загнана в угол, называет это 'дрезденской системой', имея в виду фиктивную многопартийную систему Восточной Германии. Путин, несомненно, помнит ее с тех дней, когда он шпионил в этом городе.
Для чужаков есть и другие препятствия. Бизнесменам показали пример Михаила Ходорковского - бывшего нефтяного магната, отбывающего срок в сибирской тюрьме, которому сегодня предъявлены новые обвинения. Этим примером им отбили охоту финансировать путинских критиков. А тем временем, жесткая хватка Кремля на горле средств массовой информации гарантирует, что такие критические голоса будут слышны очень редко.
Некоторая часть мелкомасштабной независимости все же выживает. Возьмите 'Новое время' - новый журнал, руководителя которого уволили из крупной газеты за слишком откровенное освещение захвата школы в Беслане в 2004 году. Политический редактор этого издания Евгения Альбац считает, что такая молчаливая покорность печатных СМИ в значительной степени вызвана самоцензурой и амбициями. 'Если вы хотите быть частью истэблишмента, - говорит она, - вы не можете писать правду'. За пределами Москвы журналисты сталкиваются с более серьезными опасностями. На этой неделе милиция Владикавказа совершила налет на офис Института по освещению войны и мира - смелой журналистской организации со штаб-квартирой в Лондоне. Но признаки жизни в журналистской среде все же сохраняются: Виктор Федофенко из сибирского Ханты-Мансийска ушел из своей газеты после того, как ее владелец запретил публиковать статью о хищениях. Он вместе с коллегами создал новую газету, на первой странице которой помещена фотография Че Гевары. 'Дело в том, - объясняет Федофенко, - что у нас он ассоциируется со свободой'.
Но телевидение - а именно из него большинство россиян узнает новости - это совсем иная история, что подтверждают даже кремлевские чиновники. В политических новостях доминирует льстивое освещение рабочего дня Путина. Все главные каналы по сути дела контролируются Кремлем. Общая тенденция, по словам Маши Липман из московского Центра Карнеги, состоит в освещении безопасных тем, далеких от политики.
Путин и его помощники утверждают, что подобное отношение можно увидеть и в западных странах. Но в совокупности эти тенденции представляют собой согласованное разрушение демократических свобод. Некоторые меры, такие как обременительные новые правила регистрации общественных организаций, пока не привели к драконовским запретам, как кое-кто предсказывал. Однако они самим своим существованием создают атмосферу беспокойства и покорности. Этому же способствует и возрождение в чисто советской манере проверок тех граждан, кто слишком тесно контактирует с иностранцами и прочими нежелательными лицами.
Остается загадкой, почему Путин при всей своей огромной популярности утруждает себя созданием всех этих излишних инструментов контроля. Отчасти ответ состоит в следующем: потому что он может это делать. Но с другой стороны, его обеспокоенность может быть вызвана страхом не перед поражением на хорошо управляемых выборах, а перед уличными волнениями (отсюда и создание прокремлевского молодежного движения). Именно в них, а также в подковерной междоусобице и в дворцовых переворотах внутри Кремля заключается истинная политическая борьба в России.
Необходимостью поддержания баланса между соперничающими кремлевскими кланами можно объяснить крупные кадровые перестановки, проведенные Путиным на прошлой неделе. В результате Сергей Иванов из кресла министра обороны переместился на пост первого заместителя премьер-министра. Такую же должность занимает и Дмитрий Медведев, которого, как и Иванова, считают главным претендентом на замещение Путина в 2008 году. Такая перестановка смывает с Иванова пятно вечных скандалов по поводу фактов армейской жестокости (недавно появились сообщения о том, что солдат в Санкт-Петербурге заставляли заниматься проституцией). Теперь многие говорят, что президентская гонка в 2008 году развернется между двумя утвержденными претендентами. Но больше всех от этой перестановки выиграл сам Путин, который усилил контроль за процессом передачи полномочий и укрепил собственную власть.
Это еще один аспект, в котором Чечня в крайней форме отражает общую ситуацию в России. В кадыровской Чечне, как и в путинской России за экономический рост приходится расплачиваться коррупцией, непрозрачностью и беззаконием. Оба режима основаны на правлении личностей, которое выглядит надежным, но на деле может оказаться нестабильным.
