Чечня - это мятежная часть России, которой управляли бандиты и исламские фундаменталисты, тесно связанные с 'Аль-Каидой'. После кровопролитной, но необходимой войны на ее территории установился мир, хотя периодически теракты все же происходят.
Кремль хотел бы, чтобы мир поверил в существование именно такой картины в Чечне. В новой книге Тони Вуда (Tony Wood) приводятся возражения по каждой детали подобной аргументации. Автор несколько упрощенно, но страстно показывает нам оборотную сторону этой медали. По его утверждению, правда состоит в том, что благодаря 'доверчивости и трусости' внешнего мира вполне удался 'страшный и хитрый трюк', в результате которого стремление чеченцев к самоопределению исчезло за 'тучами лжи и фальсификации'.
Для начала следует сказать, что с точки зрения закона Чечня не является частью России. Да, она была частью Советского Союза, но в соответствии с решением советского парламента в 1990 году Чечня обрела права 'республики', включая право определять свое будущее. По утверждению Вуда, это дало ей в широком смысле те же юридические полномочия, что и другим 'советским республикам', таким как Эстония или Украина. Когда распался Советский Союз, Чечня не проводила голосование по вопросу вхождения в состав его правопреемницы - Российской Федерации. По соглашениям, приведшим к окончанию первой чеченской войны в 1996 году, республика четко признавалась как субъект международного права.
Заместитель редактора британского периодического издания New Left Review Вуд признает, что наступивший вслед за этим период 'полунезависимости' был временем ужасного хаоса, когда похищения людей и работорговля превратились в настоящий бизнес. Но он обвиняет в этом Россию, разрушившую чеченскую экономику, и Кремль, настойчиво стремившийся расшатать органы власти Чечни.
Он решительно отвергает мысль о том, что Чечня была и остается форпостом международного исламского терроризма. По его словам, финансируемый Саудовской Аравией экстремизм был чужд суфистским и националистическим традициям чеченского ислама, а возникшие связи носили не идеологический, а случайный характер. Сообщения о чеченцах, воюющих за границей, были явно преувеличены. Точно так же раздувались цифры о количестве иностранных боевиков, воевавших в Чечне.
Чеченские войны были жестокими с обеих сторон. Осуждая 'перерождение' тактики чеченского сопротивления в терроризм, Вуд настойчиво пытается представить эту трансформацию в качестве реакции на систематические и продолжающиеся по сей день незаконные аресты, пытки, насилие и убийства со стороны русских. Кремль отнюдь не восстановил мир и нормальную жизнь в этой республике; он вместо этого создал там 'порочный марионеточный режим', правящий Чечней 'с хищнической жестокостью'.
Чечня часто играла роль пешки во внутрироссийской борьбе за власть и тому подобных аферах, и Вуд совершенно правомерно показывает цинизм, некомпетентность и слепую жестокость Кремля. Однако его книга слишком мала по объему, слишком сильно страдает от упрощенчества и однобокости, и не дает полностью справедливого освещения проблемы. Русские в ней изображаются как истуканы-варвары, автор даже намека не делает на те острые дебаты и дилеммы, которые породила война. С другой стороны, он рисует чеченцев как абстрактных великомучеников, а не как реальных людей с их достоинствами и пороками. Читатель мало что может узнать из этой книги о резких межклановых противоречиях в Чечне, о зачастую диких и странных понятиях лидеров боевиков, а также о тех тайных сделках, в которых участвуют все стороны.
________________________________________
В Чечне царит порядок по-кадыровски ("Le Soir", Бельгия)
Станет ли Грозный прекрасным? ("The Independent", Великобритания)
