From The Economist print edition
На мусульманской улице в России - по крайней мере, в домах тех, кто проявляет политическую активность - нынче праздник. Тридцатого марта получило свое разрешение резонансное дело, ставшее пробным камнем мусульманской проблемы.
Все началось с того, что русский мужчина принял ислам, к своему славянскому имени Антон Степаненко спереди приставив мусульманское 'Абдулла'. Причем он не просто сменил веру, а стал имамом в южнорусском городе Пятигорске. Однако в январе 2006 года его обвинили в похищении людей и краже и арестовали. По словам его друзей, все обвинения против него - вздор.
По всей России высокопоставленные мусульмане через свои связи в проправительственной прессе публично взывали к президенту Владимиру Путину и просили освободить единоверца. И судьба имама изменилась: как раз когда мусульмане готовились отвечать День рождения Пророка, список обвинений против пятигорского имама был сокращен, а его выпустили из-под стражи - как раз вовремя, чтобы он, показав себя, как выразились в одной из газет, 'образцовой и героической фигурой для всех мусульман страны', пошел сразу в мечеть и провел со своей паствой пятничный намаз.
Выпавшие на долю имама испытания, как и его окончательное освобождение, четко отражают две особенности жизни российских мусульман. Первая - это прагматическое сочетание авторитаризма и гибкости, с которыми государство подходит к отношениям с меньшинствами. Другая - появление в стране весьма активной, но тем не менее все-таки лояльной мусульманской общины. Мусульмане хотят справедливости и роста своего влияния, которое соответствовало бы росту их количества.
Каковы бы ни были движущие силы дела Степаненко, они явно не имели никакого отношения к кровавой войне Чечни за независимость, которую многие люди, живущие вне России - а среди них немало мусульман - считают самым большим противоречием между Россией и исламом. Чечню, конечно, игнорировать нелегко. Для мусульман всего мира этот многострадальный регион прочно ассоциируется с Палестиной, Кашмиром и Боснией, то есть представляется одним из мест, где ислам находится под угрозой. Когда Путин идет 'в мусульманский народ' на международном уровне, ему больше всего мешают как раз репрессии в отношении чеченцев, а также вспышки насилия вокруг Чечни.
Однако на большей части российской территории работа на будущее ислама идет в совершенно другом направлении. Ее участники все как один говорят, что не хотят себе другого правителя, кроме Владимира Путина. Однако в том, насколько настойчиво и какими способами напоминать ему о его заявлении, сделанном в 2003 году в Малайзии (он тогда заявил, что Россия - мусульманская держава и надеется играть значительную роль в мировых исламских проблемах), мнения расходятся.
Россия - мусульманская держава. Казалось бы, звучит совершенно дико. И все же в России больше мусульман, чем в любой из европейских стран, кроме Турции, причем доля мусульманского населения быстро растет. Согласно результатам переписи 2002 года, мусульман в России насчитывается 14,5 миллионов, то есть 10 процентов от 145 миллионов граждан. В 2005 году министр иностранных дел России Сергей Лавров оценил число мусульман в России в 20 миллионов. Глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин говорит даже о 23 миллионах, включая мигрантов из Азербайджана и центральноазиатских стран.
Более того, рост мусульманского населения происходит на фоне общего сокращения численности россиян. Многие мусульманские общины жили на своей земле, когда русских там еще не было. Имам четырех наиболее новых и активных московских мечетей Шамиль Аляутдинов вообще говорит, что нельзя применять термин 'меньшинство' к вере, 'которая возникла на территории России гораздо раньше христианства'.
Кроме Кавказа, много мусульман в России живет еще в двух местах: во-первых, в Москве, буквально плавающей в море трудовой миграции (здесь мусульман около двух миллионов); во-вторых, в двух старых бастионах веры - Башкортостане и, конечно, Татарстане, где возрождение ислама проходило при активной поддержке хитрого президента Минтимера Шаймиева. Если в некоторых регионах Кавказа старые связи между местной властью и 'карманным' духовенством приводили к тому, что молодое поколение от них отворачивалось, то в Татарстане такая система, по крайней мере, с виду, оказалась весьма эффективной.
В Татарстане, конечно, есть свои исламисты, кое-кого из которых государство жестко репрессирует. К семерым заключенным базы в Гуантанамо, высланным в Россию, применялись пытки и преследования, утверждают члены правозащитной организации Human Rights Watch. После этого двое из них при подозрительных обстоятельствах были приговорены за взрыв газопровода в Татарстане. Различные влияния из Саудовской Аравии, Ирана и Турции начали проникать в страну в начале 90-х годов, когда в Россию пришла свобода - в том числе и свобода совершать хадж или открывать мечети. Что касается Татарстана, то здесь радикализм в основном связывали с уже закрытой религиозной школой, финансируемой из-за рубежа. На прошлой неделе шестеро человек были осуждены за участие в деятельности ненасильственного исламистского движения 'Хизб ут-Тахрир', выступающего за восстановление халифата и в России запрещенного (международная организация 'Братья-мусульмане' тоже запрещена).
И все же в целом восстановление позиций ислама в столице Татарстана Казани проходит мирно. В городском кремле - впервые за все время с 1552 года, когда Казань была завоевана Иваном Грозным - появилась мечеть, минареты которой выросли прямо посреди луковиц куполов православных храмов. Имам Рамиль Юнусов, прошедший обучение в Саудовской Аравии, отлично ладит с местными православными духовниками.
Всего двадцать пять лет назад, рассказывает муфтий Гусман Исхаков, возглавляющий Духовный совет мусульман Татарстана, в регионе было около двадцати мечетей, а сегодня уже около тысячи трехсот. И в России, по словам муфтия, мусульманам живется значительно лучше, чем даже в некоторых арабских странах. Например, в Казанском государственном университете, где учились Толстой и Ленин, есть комнаты для намазов. Одному мусульманину, приехавшему из-за границы, не понравилось, что из-за бороды к нему подозрительно относятся, но он, тем не менее, заметил, что кое-кто из девушек и женщин (пока их немного, но становится все больше) носит платки на голове. По его словам, Татарстан - последняя надежда мусульман всего бывшего Советского Союза.
Когда речь заходит о том, что же за вера сформировалась в регионе, долгое время бывшем самым северным в мире форпостом ислама, советник Шаймиева Рафаэль Хакимов употребляет термин 'евроислам'. В любом месте Шаймиев стремится сформировать представление о себе как о добросовестном и ответственном политике. Сопровождая Путина в поездках по странам Ближнего Востока, лидер Татарстана показывает миру лицо примерного российского ислама. Именно такая тактика лежит в основе российской дипломатии на Ближнем Востоке. В феврале власти Саудовской Аравии даже наградили Шаймиева за вклад в развитие ислама. Однако когда власти Татарстана общаются с западноевропейцами, они хотят, чтобы их воспринимали как регион более открытый, чем даже большинство других регионов России.
Как считает Шаймиев, в арабских странах множество людей никогда не пробовало жить на равных правах с представителями других культур. Татары же именно так и жили, и арабские доктрины их не прельщают. Поэтому его правительство открыло собственные религиозные школы и университеты и занимается распространением 'ислама с соответствующим лицом'.
Среди политически активных московских мусульман, заступавшихся за имама Степаненко, царят несколько другие настроения. Во-первых, идет борьба между двумя претендентами на благоволение власти - осторожным Гайнутдином и эмоциональным главным муфтием Талгатом Таджуддином, в 2003 году провозгласившим джихад против Америки. Однако эти традиционалисты - еще не все. В среде мусульман-предпринимателей и журналистов появилось и более серьезное, и более современное явление. Одна из его иллюстраций - интернет-сайт www.islam.ru. С этим сайтом связан издательский дом 'Ансар', который наряду с русскими переводами исламских мыслителей издает книги с гораздо более броскими заголовками, например: 'Любовь и секс в исламской культуре'.
Поскольку в России будущее любой политической силы, выступающей в открытой оппозиции Путину, по существу, предрешено, московские мусульмане направляют свою энергию в другом направлении, критикуя Запад даже более сильно, чем принято в России (а принято тоже нешуточно). К этому движению, в частности, близок депутат парламента мусульманин Шамиль Султанов. Он доволен тем, что президент Путин 'не дает спуску Америке' и срывает ее коварные планы. Подобные декларации перемежаются с реверансами в адрес русских националистов, воспринимаемых как союзники в борьбе против Запада. И, кстати, возможно, именно благодаря бесконфликтному взаимодействию славянской гордости с русским политическим исламом Кремль еще это движение терпит. Что касается таких понятий, как 'евроислам', то это, с точки зрения журналиста Рината Мухаметова - не более чем символ снисходительно-покровительственных отношений между Западом и Востоком. Для молодого и перспективного московского поборника ислама ничто не может быть хуже.
________________________________
Мусульманский проект ("The Exile", Россия)
Крест и полумесяц ("The New York Times", США)
