From The Economist print edition
Китай, Россия и страны, расположенные между ними, могут устроить великолепное военное представление - но создавать монолитный военный пакт они не собираются.
Какой бы дополнительный подтекст ни несли военные учения, особенно если они проводятся с участием нескольких стран, это всегда рассчитанный на публику спектакль, призванный не только отточить военное мастерство, но и произвести впечатление на остальной мир. Если использовать категории фильмов-боевиков, то те учения, что прошли в российской степи, были совсем неплохи.
В торжественном сообщении китайского национального информационного агентства "Синьхуа" было точно подмечено общее настроение, когда войска из шести стран (Китая, России и четырех государств Центральной Азии) стремительно атаковали построенную специально для этих целей деревню Пашино и задали жару плохим парням: "На путях отхода бегущих террористов появились и зависли два боевых вертолета. Нанесенные на их фюзеляжи военные эмблемы ярко сверкали на солнце. Затем двери кабин открылись, и оттуда быстро начали выпрыгивать десантники таджикского спецподразделения в темной камуфляжной форме и китайские спецназовцы в светлой пятнистой форме".
Вскоре деревня Пашино, или то, что от нее осталось, вновь стала свободной. (Единственными проигравшими оказались жители близлежащей деревни, надеявшиеся на то, что шесть армий сотрут в порошок их убогие лачуги, а затем все построят заново.) В целом, замысел учений уловить было довольно легко. Но труднее оказалось найти разграничительную линию между правдой и вымыслом.
Независимо от других целей эти учения были, очевидно, призваны заявить всему миру, что включающая в свой состав шесть государств Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) - это нечто большее, чем простая говорильня. Российские и китайские генералы утверждали, что мнимым врагом была не конкретная страна, а некая абстрактная банда "террористов". Но в российских проправительственных СМИ появилась масса восторженных сообщений о том, что ШОС становится противовесом НАТО. Президент Владимир Путин заявил, что аналогия не совсем правильная, но похоже, недовольства она у него не вызвала.
Верно ли такое сравнение? С точки зрения чисто военных понятий, способность координировать передвижения войск численностью более 6000 человек, а также действия большого количества бронетанковой техники на значительной территории была успешно доказана. По словам Кристофера Лэнгтона (Christopher Langton) из лондонского Международного института стратегических исследований, эти действия сравнимы со среднемасштабной тренировкой войск североатлантического альянса.
Но разговоры о том, что это новая планомерная конфронтация между двумя военными блоками, которые проводят большую часть времени и тратят массу энергии на планирование боевых действий друг против друга - это слишком сильное преувеличение. На самом деле, ШОС не представляет собой новый вариант Варшавского Договора, являвшегося гигантской, тесно взаимодействующей военной структурой с единым советским хозяином. Прежде всего, в этой евразийской организации два доминирующих участника, стратегические цели которых порой совпадают, но не являются полностью идентичными. Да и армии России и Китая, все еще с подозрением относящиеся друг к другу, не собираются сливаться воедино. Потребности Китая в российском вооружении могут уменьшиться по мере укрепления его собственной оборонной промышленности. По сравнению с Россией КНР меньше стремится к милитаризации ШОС, и она более щепетильно относится к тому, что Иран получил статус "наблюдателя" в этой организации. Каковы бы ни были долгосрочные геополитические амбиции Китая, он определенно не хочет оказаться втянутым излишне эмоциональной Россией в конфликт с Соединенными Штатами.
На самом деле, индивидуальные цели лидеров ШОС, собравшихся в этом месяце в Центральной Азии - сначала на саммите в Бишкеке, а затем на военных маневрах на Урале, увидеть гораздо легче, чем их общие устремления. Путин и председатель КНР Ху Цзиньтао (Hu Jintao) играют на свою внутреннюю аудиторию. Успехи господина Ху в Центральной Азии пекинские средства массовой информации представляют как победы государственного деятеля, выполняющего историческую миссию. Каждый раз, когда он обходил строй почетного караула или поднимал к глазам бинокль, СМИ щедро рукоплескали его достижениям в "обеспечении гармонии в регионе". Похоже, что председатель Ху накапливает силы для намеченного на осень партийного съезда, проходящего раз в пять лет. На предстоящем съезде придется принимать некоторые довольно трудные политические и кадровые решения.
Путин тоже использует центральноазиатскую дипломатию для того, чтобы произвести впечатление на свой народ. Именно во время учений он сделал эффектное заявление о том, что Россия возобновляет патрульные полеты стратегических бомбардировщиков с ядерным оружием на борту. Одновременно с этим российской публике показали картину мощной евразийской стратегии, в центре которой находится президент, а также внушили мысль о том, что, как гласит один заголовок, "Русские снова в полете".
Но если не прислушиваться ко всем этим фанфарам, становится понятно, что у России и Китая - а также в разной степени у их центральноазиатских партнеров - имеются общие причины для беспокойства. Все они боятся сепаратизма и воинствующего ислама. Москва и Пекин также твердо уверены в том, что в центре Евразии не должны господствовать Соединенные Штаты Америки. На саммите ШОС в 2005 году прозвучало заявление о том, что члены организации хотят скорейшего вывода баз США и НАТО из Центральной Азии. Отчасти причиной для такой острой риторики стало раздражение узбекского руководства, которое незадолго до этого получило резкую отповедь Запада в связи с расстрелом безоружных демонстрантов.
Прошло два года, а негодование по поводу американской гегемонии живо и поныне. Наряду с этим возникло ощущение, что такая гегемония приходит в упадок. Но полной ликвидации западного присутствия в Центральной Азии, тем не менее, не произошло. В порыве возмущения из-за задетого самолюбия Узбекистан изгнал американцев со своей базы; но там по-прежнему остаются немцы, продолжая обеспечивать германский контингент в Афганистане. Да и в Таджикистане французы пользуются аэродромом в рамках войны с талибами.
Стратегическое соперничество в Центральной Азии существует, но это отнюдь не прямая конфронтация между Западом и Востоком. Просто крупные страны борются за сферы влияния, зная, что монополизировать этот регион они не в состоянии. А мелкие и средние государства стараются сохранить место для маневра, сталкивая между собой своих мнимых покровителей.
Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев - мастер таких маневров. Во время саммита ШОС он польстил Путину, буквально призвав его вступить в клуб пожизненных президентов. Но если говорить о вещах материальных, то в последние дни Назарбаев оказал больше услуг Китаю, нежели России. Как только затих рев моторов на военных учениях, китайский президент отправился в новую столицу Казахстана Астану, где занялся делами. Было объявлено, что из Казахстана в Китай будет проложен дополнительный нефтепровод, а также, что новый газопровод, соединяющий Туркменистан с КНР, пройдет по казахстанской территории.
Из этих сделок становится понятно, что Китай не меньше, чем Америка, хочет получить энергетические коридоры, идущие в обход России. С точки зрения Китая, новые соглашения стали великолепным противовесом той сделке, которую Путин провернул в мае, когда он объявил о планах строительства вдоль каспийского побережья нового трубопровода для перекачки газа из Туркменистана в Европу через Россию.
Да и Казахстан не позволит пан-евразийской солидарности разрушить его отношения с Соединенными Штатами. Назарбаев согласился с азербайджанским планом транспортировки энергоресурсов по Каспийскому морю, который поддержали США. В то же время, Казахстан остается участником программы "Партнерство во имя мира", осуществляемой под руководством НАТО. В этой программе участвуют все члены ШОС, за исключением Китая, хотя степень их активности очень разная.
Для мелкой центральноазиатской рыбешки настраивать одну большую державу против другой оказывается сложнее. Возьмем для примера Кыргызстан, выступивший в роли организатора части саммита. Рискуя навлечь на себя гнев партнеров по ШОС, он заявил, что в обозримом будущем сохранит американскую базу, расположенную рядом со столицей. Но с коммерческой стороны влияние Китая на Киргизию огромно. Да оно и не может быть иным, когда страна с пятимиллионным населением стоит лицом к лицу с государством, население которого составляет 1,3 миллиарда. Этим объясняется и то, почему Китай, несмотря на блеск и великолепие саммитов и военных маневров, предпочитает вершить некоторые дела один на один.
_____________________________
Почему Россия разминает свои мускулы ("Time", США)
Центральная Азия - двор у дома России и Китая ("La Stampa", Италия)
