From The Economist print edition
Время было явно выбрано не случайно. Еще первого октября в московских газетах после очередных выборов на Украине, которые так ничего и не решили, без особого энтузиазма обсуждалась личность нового тамошнего премьер-министра- и в этот момент президент России Владимир Путин объявил, что встанет во главе списка прокремлевской партии "Единая Россия" на декабрьских парламентских выборах, и добавил, что мысль о переходе на пост премьера после окончания своих президентских полномочий в марте представляется ему 'вполне реалистичной'.
Вот вам и 'повесть о двух премьерах'. Прочитав ее, всякий сразу поймет, в каком состоянии находится демократия в обеих странах-соседях, в 1991 году вышедших из Советского Союза. Есть масса свидетельств тому, что с декабря 1999 года, когда Путин стал президентом России, его страна медленно скатывается к авторитаризму - свидетельств не менее наглядных, чем профессиональное происхождение Путина и усиление российских спецслужб при нем. За те почти восемь лет, что он провел в Кремле, Путин разгромил оппозицию, отнял автономию у региональных правительств, восстановил государственный контроль над российскими энергоресурсами и убрал с дороги большую часть независимых СМИ.
С другой стороны, с Путиным в Россию пришла стабильность, и благодаря ей - а также благодаря замешенному на нефти и газе экономическому росту - Путин остается чрезвычайно популярен среди простого народа. Собственно, единственный вопрос, который реально волнует в этом году Москву - какой именно способ он выберет, чтобы остаться у власти. По-простому вроде бы не получалось, поскольку в конституции установлено ограничение для президента - не больше двух сроков подряд, - однако теперь ответ на этот вопрос, судя по всему, найден. Путин, опасаясь открыто ломать конституцию и ни в коем случае не желая быть поставленным на одну доску с 'пожизненными президентами' бывших советских республик Центральной Азии, просто найдет человека, которого он мог бы без опасений для себя посадить в президентское кресло (может быть, как раз этого человека по имени Виктор Зубков он и выдернул из неизвестности, поставив его во главе правительства), а сам станет премьер-министром (кстати, ему не впервой, в 1999 году он некоторое время им и был), причем, скорее всего, с расширенными полномочиями. А там, выдержав для приличия паузу, можно и возвращаться в Кремль - снова президентом.
Все эти маневры не имеют, конечно, никакого отношения к демократии, как ее понимают и внедряют на Западе - скорее уж, здесь попахивает старым Советским Союзом. Сторонники Путина утверждают, что российский народ не готов к либеральной демократии и предпочитает традиционную систему с добрым царем или диктатором во главе. По одну сторону, говорят они, у нас стабильность и благополучие путинских лет, по другую - хаос и нищета ельцинских. Некоторые даже заходят еще дальше, вспоминая слова Путина о том, что, пусть даже никто сегодня не хочет возвращения коммунизма, распад Советского Союза, тем не менее, стал 'крупнейшей геополитической катастрофой' 20-го века.
Украина как образец
Много в России и таких, кто, указывая на политический хаос Украины, радостно говорит: как хорошо, что у нас нет этого. Но на самом деле Украина должна быть для таких людей примером для подражания. С тем, что после 'оранжевой революции' 2004 года, приведшей к власти не Виктора Януковича, которого предпочитала Россия, а Виктора Ющенко, в украинской политике до сих пор нет порядка; с тем, что бизнес-кланы на Украине окаывают слишком большое влияние на политику; и с тем, что там (как, впрочем, и в России) пышным цветом цветет коррупция, поспорить, конечно, сложно. Однако при всем этом прошедшие 30 сентября выборы были полностью демократическими, а их результат был непредсказуем - во всяком случае, эти выборы были честнее, чем какие-либо другие выборы до них. Сейчас, после нескольких дней политического торга, есть большая вероятность создания нового правительства на основе 'оранжевой' коалиции. Никто больше всерьез не говорит о том, что страна разваливается на части: все политические партии хотят сближения с Европой. В отличие от России, на Украине есть реально независимые СМИ, реальная оппозиция и перспектива реально конкурентных выборов президента в 2009 году. Кроме того, украинская экономика растет быстрыми темпами, и в ВТО Украина, скорее всего, вступит даже раньше России.
Что же может сделать Запад для поддержки дела демократии на постсоветском пространстве? В России - не так уж много. Путин чувствителен к критике извне, но не настолько, чтобы она подвигла его к демократии. С экономической точки зрения влияние Запада на Россию также весьма ограниченно - скорее наоборот, Запад сейчас сам озабочен тем, что контроль русских над поставками газа в Европу дает больше влияния Москве. Недаром на этой неделе российский энергетический гигант 'Газпром' снова выступил с угрозами прекращения поставок топлива на Украину.
Однако Запад еще может достаточно много сделать для помощи украинской, грузинской и другим молодым демократиям - предоставляя им облегченный доступ на свои рынки, более благоприятные визовые условия и более серьезную поддержку в случае запугивания со стороны России. Также Европейский Союз сделал бы им большую услугу, если бы сохранял перспективу - пусть и достаточно далекую - их вступления в его ряды. Эта тактика в свое время прекрасно сработала в Центральной и Восточной Европе и Прибалтике, и нет никаких причин думать, что она не сработает в других уголках бывшего Советского Союза. Прежде всего надо думать о том, что укрепление эффективной демократической системы в таких странах, как Украина, может когда-нибудь и Россию подвигнуть к тому, чтобы начать развиваться по этому пути.
__________________________________________
Советский Союз, каким его знали ваши родители ("Chicago Tribune", США)
Что у них есть против Путина? Ничего серьезного ("The Economist", Великобритания)
