From The Economist print edition
Повлиять на страну проще до того, как она вступила в клуб, нежели после
Однажды Граучо Маркс сказал, что его не интересуют клубы, которые принимают таких людей, как он. У Европейского Союза несколько иная проблема. Попасть в него хочет множество стран, несмотря на то, что многие из них - да и некоторые из тех, которым это удалось - не соответствуют предъявляемым критериям. Они, похоже, надеются на то, что членство в ЕС само по себе сотворит чудеса, исцелив их от таких болезней, как глубоко укорененная коррупция, организованная преступность, неэффективность судов и экономическая отсталость, и при этом им не придется проводить болезненные реформы.
Взять, например, Болгарию, которая вступила в ЕС (вместе с Румынией) 1 января 2007 г. Министра внутренних дел Румена Петкова недавно вынудили уйти в отставку после того, как было совершено уже 120-е заказное убийство; он признал, что контактировал с предполагаемыми лидерами преступных группировок. В прошлом году румынское правительство избавилось от смелого реформатора, министра юстиции Моники Маковей (Monica Macovei) на том сомнительном основании, что она якобы не умеет работать в коллективе. Судя по ежегодным рейтингам, составляемым берлинской лоббистской группой Transparency International, дела с коррупцией обстоят у них плохо.
И они вовсе не одиноки. В каждой из восьми стран Центральной и Восточной Европы, вступивших в ЕС 1 мая 2004 г., реформы застопорились или остановились. Кампании по борьбе с коррупцией в прибалтийских странах зашли в тупик. Словакия, бывшая некогда звездой среди экономических реформаторов региона, с грохотом рухнула на землю. Польша, Чехия и Венгрия подвергаются критике за слишком медленный темп реформ.
Общей чертой всех этих историй является недостаток рычагов влияния у Брюсселя. Часто говорят, что политика расширения ЕС - самый мощный инструмент, созданный когда-либо для того, чтобы завлекать соседние страны на путь рыночной демократии - куда более эффективный, чем все, чем пользовались Соединенные Штаты в отношениях со своими южными соседями. Но итогом является потеря влияния после вступления страны. Схема при которой накануне вступления ведутся интенсивные реформы, а после того, как страна добилась членства, наступает расслабление, слишком распространена, чтобы быть простой случайностью.
Олли Рен (Olli Rehn), комиссар по вопросам расширения с грустью признает, что 'после того, как страна получила место за столом, воздействовать на нее становится труднее'. Именно поэтому, добавляет он, Европейская комиссия ввела ориентиры и усилила контроль в ходе фазы, предшествующей вступлению. Даже после вступления комиссия может не предоставлять сельскохозяйственные субсидии и помощь на региональное развитие, что она угрожает сделать в отношении Болгарии и Румынии. Еще одна санкция, предусмотренная в их договорах о вступлении, заключается в том, что другие страны-члены ЕС могут не признавать решения их судов. Однако санкции после вступления подобны ядерному оружию: это угрозы, осуществление которых может оказаться контрпродуктивным. У них нет той мощи, которой обладают переговоры, предшествующие вступлению, когда один ложный шаг может означать еще год отсрочки.
В любом случае, политика вмешивается всегда. В 1981 г. очень немногие страны считали, что Греция готова ко вступлению в клуб, но никто не осмелился покрыть себя позором, объявив ей вето. Накануне расширения 2004 г. некоторые пытались провести различие между восточноевропейцами, предлагая принять только ведущих реформаторов. Но исход дела решила политика: предпочтение было отдано 'регате', в результате которой все, кроме балканской пары, вступили одновременно. Тогда Болгарии и Румынии гарантировали вступление в 2007 или 2008 году, и это немедленно лишило их стимулов к продолжению реформ. Аналогичная история произошла на Кипре в 2004 г.: как только было гарантировано членство в ЕС, стремление к достижению соглашения с северной частью острова, контролируемой турками, исчезло.
Есть ли более эффективный способ сохранить давление? Возможно, полезными окажутся ориентиры и мониторинг Рена, равно как предоставление или не предоставление средств. Но единственный верный метод - это держать страны в двух шагах от членства, но не предлагать его. У Хорватии, Турции и Македонии есть теперь большой стимул к изменениям, потому что они хотят вступить. А Турция демонстрирует ограничения этого подхода: поскольку многие турки считают, что их страна не вступит никогда, что бы они ни делали, они не видят смысла в продолжении реформ.
Хорошие члены и плохие
С этой игрой связана еще одна большая проблема: поведение старых членов ЕС. Рен отмечает, что, если взять самые худшие черты любой страны, давно состоящей в ЕС, то можно легко создать такую смесь, которая не будет отвечать ни одному критерию членства в ЕС. Достаточно взять лишь один пример, на который часто ссылаются новые государства-члены: Италию с трудом можно назвать страной, свободной от организованной преступности.
Вероятно, самый красноречивый пример разных правил, применяемых к новым членам и старым, связан с введением единой валюты, евро. Комиссия и европейский Центральный банк подчеркивают, что они должны жестко применять к новым государствам-членам 'маастрихтские критерии' прежде, чем они вступят в зону евро. Литве было отказано в 2006 г., потому что уровень инфляции у нее всего на 0,1% превышал предписанный минимум. Словакия, надеющаяся ввести евро в январе следующего года, подвергается не менее суровым проверкам.
Однако в 1999 г., когда в еврозону принимали Бельгию и Италию, из правил было сделано исключение. Греция, где евро ввели в 2001 г., впоследствии признала, что она добилась этого, благодаря вымышленным бюджетным показателям. Некоторые страны, мучительно сокращавшие привлечение заемных средств государством, чтобы соответствовать критериям еврозоны, прекратили фискальные реформы, как только в нее попали. А когда два крупнейших государства, Франция и Германия нарушили в 2002 и 2003 гг. обязательства по бюджетному дефициту в рамках стабилизационного пакта, их реакцией стали не активные усилия по восстановлению равновесия, а разрыв самого пакта. Никто не осмелился напомнить о том, что на них должны быть наложены громадные штрафы, которые, согласно пакту, должны были выплачивать злостные нарушители.
Лиссабонский договор предусматривает еще ряд санкций, из которых наиболее примечательно приостановление членства страны большинством голосов других стран-членов. В нем содержится еще одно новшество - пункт о выходе, позволяющий стране выйти из ЕС (но не дающий ему полномочий выгонять непокорных). Но можете дать голову на отсечение, что ни одна их этих санкций не будет использована для повышения стандартов клуба. Граучо Маркс не одобрил бы этого.
* Граучо Маркс (Groucho Marx), настоящее имя Юлиус Генри Маркс - известный американский комик (1890-1977) (Вернуться к тексту статьи)
______________________________________
Дайте им еще один шанс - а затем перекройте брюссельский денежный кран ("The Times", Великобритания)
Страны Балтии прощаются со своим 'экономическом чудом' ("Le Monde", Франция)
Европейское расширение или экспансия Путина? ("Project Syndicate", США)
