Киргизия умело разыгрывает свои геополитические карты. Сначала она получила от России серьезную финансовую помощь в обмен на закрытие американской базы 'Манас', особенно важной для действий Америки в Афганистане. Затем Бишкек изменил свое решение и позволил американцам вновь открыть объект, повысив арендную плату. Россия в ответ объявила о своих планах создать на юге страны свою вторую военную базу. Тем временем, в Киргизии берет верх ползучий авторитаризм, и местная политическая оппозиция винит в происходящем Кремль.
Профессор Сергей Марков - сопредседатель российского Совета по национальной стратегии и депутат Госдумы от партии 'Единая Россия' - верит, что у России в Средней Азии есть особая роль. 'Роль, которую наша страна играет в Средней Азии, родственна той высокой роли, которую Соединенные Штаты играли в Японии после второй мировой войны. Это роль развивающей и защищающей силы'.
В последние месяцы далекая Киргизия оказалась в центре попыток России укрепить свое влияние на фоне серьезных дипломатических проблем, которые начались у нее с союзниками по СНГ. Инициативу Москвы по созданию в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) сил быстрого реагирования заблокировал Узбекистан. На последнем саммит ОДКБ прибыли руководители не всех входящих в организацию стран. Белоруссия присоединилась к европейской программе 'Восточного партнерства', и даже зависимый Таджикистан, 47 процентов ВВП которого, по некоторым оценкам, составляют денежные переводы из Российской Федерации, угрожает лишить русский язык статуса государственного.
Рост российской активности в Киргизии позволяет выяснить, способна ли Москва добиваться своих целей в 'ближнем зарубежье', в тех случаях, когда она использует весь свой вес. Новость о том, что в Оше, на краю стратегически важной Ферганской долины, близь границ с Узбекистаном и Таджикистаном возникнет новая российская база, свидетельствует о том, что Россия не намерена прекращать претендовать на влияние в регионе.
Те, кто выступает за открытое будущее страны, чувствуют российское присутствие. Недавно была арестована видный активист демократического движения, директор бишкекского правозащитного центра 'Граждане против коррупции' Толекан Исмаилова. Она считает, что ее муж был отравлен по приказу властей и постоянно опасается и за свою безопасность. 'Обстановка здесь продолжает ухудшаться. Законодательство свело к нулю свободу собраний. Семья [президента Киргизии] Курманбека Бакиева подмяла под себя СМИ и экономику. Незаконные аресты входят в привычку. Президентские выборы были сфальсифицированы. Все это влияние России. Бакиев хочет построить клептократическую 'управляемую демократию' по примеру правящего в России Владимира Путина', - говорит она.
Бакыт Бешимов - вице-председатель Социал-демократической партии - главной оппозиционной партии в стране. Он организовывал предвыборную кампанию кандидата в президенты Алмазбека Атамбаева. Сейчас он глядит на будущее страны с пессимизмом. Вину за провал 'революции тюльпанов' 2005 года он частично возлагает на влияние России. 'Корни текущей политической ситуации здесь лежат в стремлении России противодействовать 'цветным революциям', - считает он. - К настоящему моменту она частично преуспела в насаждении в Средней Азии управляемых демократий. Добилась она этого, финансируя прокремлевских политических лидеров, покровительствуя связанным с Москвой элитам и поддерживая в Средней Азии пророссийские СМИ. Ее гегемония держится на углеводородах, базах, лоббистских сетях и клиентеле. Но ее амбиции значительно превосходят имеющиеся у нее в распоряжении ресурсы'.
Однако, возможно, что спасать киргизскую демократию уже поздно. Как объясняет видный бишкекский политолог Марс Сариев: 'Киргизия долгое время ностальгировала по Советскому Союзу и была благожелательно расположена к России; многие, в сущности, одобрили бы равноправную конфедерацию с Москвой, однако агрессивная политика, навязывающая обществу власть своекорыстной клановой элиты, не способствует интеграции. Напротив, она приводит киргизское общество в упадок киргизское общество, придает ему более племенной характер и в конечном итоге снижает его уровень благосостояния. Китай, с которым мы ведем 80 процентов торговли, стремительно становится главным игроком в Средней Азии. Близорукая поддержка Россией восстановившегося авторитаризма облегчает Пекину задачу'.
Москва всеми силами старается компенсировать свою относительную экономическую слабость по сравнению с Китаем и Соединенными Штатами. Киргизский аналитик Валентин Богатырев убежден, что редко упоминаемые экономические и кредитные соглашения намного важнее, в качестве свидетельств влияния, чем военные базы в стране. 'Благодаря соглашениям, заключенным в этом году между Москвой и Бишкеком, Россия смогла помочь ослабевшей экономике Киргизии. Речь идет в частности о создании совместной компании, о крупных кредитах, об открытии новой базы на юге страны и о серьезной финансовой помощи, поступившей напрямую в киргизский бюджет, - заявил он. - Это меняет баланс сил в Средней Азии, чем американцы и, тем более, китайцы будут крайне недовольны. Российское влияние возросло и это неминуемо приведет к определенным реакциям'.
Возможно, Россия и вернула себе влияние в Киргизии, зато поссорилась с Узбекистаном, который тревожит возникновение у его границ новой базы. 'Средняя Азия' сейчас мало напоминает единый регион, скорее она похожа на мешанину незрелых государств, каждое из которых ищет себе точку опоры. У всех у них есть свои виды на будущее и свои отношения с Россией. Целенаправленное влияние подразумевало бы использование культурных связей и заключение с этими странами экономических, а может быть даже политических соглашений о совместном суверенитете. Подобные предложения, основывайся они на принципе равенства, заинтересовали бы большинство среднеазиатских стран. Однако Кремль не способен рассматривать эти страны как равных, а консолидация коррумпированных политических элит, покорных дующим между сверхдержавами финансовым ветрам, хотя и препятствует 'цветным революциям', в действительности может уменьшить российское влияние.
Нищета Средней Азии связана с изоляцией от мировой экономики. Сверхдержава , которая сможет привязать к себе регион инфраструктурой и инвестициями будет определять его будущее. Россия не смогла этого сделать несмотря на то, что исходно , обладала стратегическим и языковым преимуществом. Профессор Филипп Хэнсон (Philip Hanson) из британского аналитического института Chatham House считает, что, несмотря на двадцать лет соглашений и обещаний, Россия и Средняя Азия так и не стали единым экономическим пространством. Вместо этого существует хаотическая мешанина двусторонних связей. 'По моим оценкам, 23,6 процента ВВП Киргизии составляют переводы из России. Эта страна, как и Таджикистан крайне зависит от России. Однако в других странах Средней Азии наблюдается совсем другая картина. Углеводородные государства начали диверсифицировать рынок. Объем переводов в Туркмению и Узбекистан невелик. Ни Туркмения, ни Узбекистан не входят в Евразийское экономическое сообщество, и это означает, что пространство далеко не едино. Даже таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана до сих пор не функционирует, как единое целое'.
Тем временем, Китай вкладывает огромные средства в строительство дорог в Таджикистане и нового трубопровода из Казахстана. Кремль же предпочитает краткосрочные и символические проекты скрывающие отсутствие долговременной стратегии. Лидерам России следовало бы вспомнить, что влияние как вода - всегда опускается до должного уровня.
Мелис Джумашалиев, шлава аналитического отдела секретариата президента Бакиева, выразил позицию своей страны следующим образом: 'Сейчас китайцы активно вкладывают средства в нашу инфраструктуру. У нас есть связи с Россией, но Китаю принадлежит будущее. Моя дочь учит китайский язык. Киргизия балансирует между двумя великими державами, но преследует собственные интересы. Иногда они склоняют нас на сторону России, но все чаще и чаще, теперь уже в подавляющем большинстве случаев, они согласуются с китайскими. Я понимаю, как это должно быть неприятно Москве'.
___________________________________________________________
