Кто бы ни выиграл парламентские выборы в Германии в сентябре, настало время для крупной франко-германской инициативы. Независимо от своего экономического положения и уверенности или неуверенности друг в друге, Франция и Германия больше, чем когда бы то ни было, несут ответственность за будущее, если не само выживание европейского проекта.
Существуют ли альтернативы франко-германскому лидерству? Было бы неплохо создать «клуб трех» с участием Великобритании, но сегодня об этом даже не идет речи. Гордон Браун едва держится в премьерском кресле, а консерваторы еще никогда не были такими провинциальными евроскептиками. Европа просто не может рассчитывать на британцев – по крайней мере, пока.
Идея «клуба шести», которую озвучивал Николя Саркози в начале своего президентства, всегда была абстрактной. Теперь она несостоятельна. Секс-скандалы с участием Сильвио Берлускони и тяжелое экономическое положении Испании исключают для них возможность стать лидерами. Что касается Польши, то зацикленность этой страны на безопасности в ее ближайшем окружении несовместима с подлинным европейским лидерством.
Поскольку идея «клуба шести» никогда не нравилась остальным 21 государствам-членам ЕС, можно сказать, что ее похоронили. К кому же Европе обращаться за лидерством, как не к Франции и Германии?
«Да» Лиссабонскому договору в Ирландии будет недостаточно для того, чтобы начать институциональную перезагрузку ЕС. Прежде всего, ЕС нужны политическая воля и руководство. Только Германия и Франция, действуя совместно, могут создать ощущение того, что ЕС адекватно реагирует на возникающие глобальные реалии.
Невозможно недооценить ту смесь из подозрительности, напряженности и раздражительности, которая в последнее время характеризует отношения между Францией и Германией. Они не только ставят во главу угла собственный национализм, но и расходятся по фундаментальным вопросам – прежде всего, о том, как преодолеть экономический кризис.
Но два европейских гиганта могут договориться о том, чтобы разногласия сохранялись до тех пор, пока они не оскорбляют друг друга и, что еще важнее, пока они компенсируют свои философские противоречия хорошо разрекламированной программой совместных инициатив. Если каждая сторона сохранит убежденность в том, что альтернативы сотрудничеству нет, то восстановить это лидерство будет не так сложно. В конце концов, уже давно Франция и Германия не были так близки по многим ключевым вопросам.
С возвращением Франции в интегрированную военную структуру НАТО две страны впервые после 1966 г. оказались на одной и той же «атлантической» волне. Несмотря на значительные оговорки относительно операции в Афганистане, очевидно, что они находятся в одной лодке. И обе страны, вероятно, подписались бы под следующим заявлением: «Будущее Турции – с Европой, но не обязательно в рамках ЕС, по крайней мере, в обозримом будущем».
Продолжает вызывать разногласия и фундаментальный вопрос о том, как действовать в отношении России. Франция не должна обманывать себя: Германия не собирается переходить на атомную энергию ради снижения зависимости от российских энергоносителей. Однако Германия должна осознать, что негативная эволюция России имеет последствия, которых ей не избежать.
Громкая франко-германская инициатива в области безопасности после выборов в Германии, которой сопутствовал бы совместный жест в адрес Кремля, дали бы сигнал остальным государствам ЕС, в особенности, его Вацлавам Клаусам: «Если вы решили парализовать ЕС своим упрямством, то это кончится только тем, что вы изолируете себя, а не предрешите будущее Европы».
Доминик Моизи – приглашенный профессор Гарвардского университета в области государственного управления и автор ряда книг, последняя из которых – «Геополитика эмоции» (The geopolitics of emotion)
