С момента начала войны прошло уже семьдесят лет, а политические диспуты вокруг нее продолжают разгораться. Прошедшая в Гданьске церемония в память о начале войны 1 сентября 1939 года сама по себе была достойной, но в остальных местах царила атмосфера вольной интерпретации истории. Польский президент Качиньский произнес речь, в которой сравнил убийство более двадцати тысяч польских офицеров сталинским НКВД (резню в Катыни) с уничтожением нацистами шести миллионов евреев. Отдел российской службы внешней разведки по связям с общественностью по случаю исторической даты выпустил книгу под заголовком "Тайны польской политики в 1935-1945". Если верить генерал-майору Соцкову, документы, приводящиеся в книге, доказывают, что в тридцатых годах поляки намеревались провести какую-то операцию "Прометей" и разжечь сепаратистские настроения на Украине, на Кавказе и даже в Средней Азии.
Неужели все это делалось только за тем, чтобы привлечь внимание к новой интерпретации имеющихся фактов? Вовсе нет. Качиньский на самом деле как бы говорил нам следующее: Сталин был таким же преступником, как и Гитлер, а это касается Путина. Соцков же намекал, что поляки были и остаются пройдохами и фашистами.
Само собой, Европа еще далека от элементарного исторического консенсуса. Причины очевидны: на западе победу союзников в 1945 году восприняли как освобождение, а появление американцев в наибольшей степени символизировало восстановление демократии и правопорядка. На востоке же приход советской армии воспринимается как начало второй, намного более длительной оккупации - на этот раз российской, коммунистической. Но при такой интерпретации не учитывается тот факт, что в период с 1941 по 1945 год Советский Союз был союзником Англии и Америки, а еще в этот же период погибло около двадцати пяти миллионов советских граждан. Ясно, что общественное мнение России не может одобрить подобное. Россия считает себя нацией-жертвой и в еще большей степени - нацией-героем.
Смотреть свысока на подобный патриотизм - это неуместно. В Нидерландах, например, все начинают горячиться, когда речь заходит о работорговле и о Сребренице [именно голландские миротворцы не смогли защитить боснийцев от сербов]. Но час, подходящий для менее оппортунистского подхода к интерпретированию истории, уже миновал. Благодаря падению Берлинской стены все народы Европы пользуются независимостью уже двадцать лет; это позволяет более отстраненно посмотреть на события. В послевоенной Германии процесс примирения с собственным прошлым по-хорошему начался только двадцать лет тому назад, а мелкие споры историков начались в середине восьмидесятых.
Но прежде, чем произойдет отстранение, политики должны прекратить пользоваться прошлым как оружием в конфликтах настоящего. Премьер-министр Путин, написавший довольно взвешенную статью в польской газете Gazeta Wyborcza, выразился просто, но понятно: "История - дело сложное. Думаю, его надо оставить специалистам". То есть - не политикам, ибо их дело - не прошлое, а настоящее.
_________________________________________________________
Польша намерена избавиться от сложившегося имиджа главного русофоба Европы ("EUobserver.com", Бельгия)
Историк Путин ("Forbes", США)
