Когда президент Джордж У. Буш пообещал разместить в Польше и Чехии противоракетный щит и радиолокационную станцию, русские подняли большой шум.
Эти установки мало что изменили бы в стратегическом балансе между Россией и Западом. У России достаточно ракет, чтобы поразить такую несерьезную линию обороны.
Русских разозлило то, что это очевиднейшим образом был антироссийский шаг. “Холодная война” уже давно вроде бы закончилась, заявила Россия, а этот шаг лишь ухудшил и без того прохладные американо-российские отношения, которые достигли самой низкой отметки со времен “холодной войны” во время правления Буша.
Администрация Буша попыталась скрыть свои намерения, заявив, что щит является защитой от Ирана. Это утверждение всегда было абсурдным, так как никто никогда и не говорил, что у Ирана были хоть какие-то планы ударить по Восточной Европе. Несмотря на заявления со стороны администрации Буша, Россия понимала, что именно означает предложенное ПРО.
Другие две страны, понимавшие, что противоракетный щит является антироссийским маневром, были Польша и Чехия. Эти бывшие российские колонии, изнывавшие под советским гнетом в годы существования Варшавского договора, с удовольствием осознавали, что Соединенные Штаты берут на себя обязательства по обеспечению их безопасности.
Для Польши в особенности география - это судьба, и должно вырасти еще много поколений, прежде чем поляки будут чувствовать себя в безопасности столь близко от матушки-России. Можно вспомнить, что поначалу Польша с сомнением относилась к идее ПРО, пока Россия не устроила короткую войну с Грузией. Когда это произошло, поляки поторопились подписаться на все.
Решение президента Обамы отказаться от этой ненужной провокации - это смелый ход и хороший ход. Оно играет большое значение в “перезагрузке” российско-американских отношений, которую Обама пообещал произвести. Соединенным Штатам нужна поддержка России по многим фронтам - ядерная программа Ирана, терроризм и энергетика - это лишь немногие из них.
Обама и его министр обороны Роберт Гейтс вызывали сочувствие, когда они пытались облечь изменения в стратегии в форму улучшенной технологии и разведданных. Когда его спросили, почему он изменил свою точку зрения по сравнению с тем временем, когда он был министром обороны Буша, Гейтс ответил, что разведка показала, что главная угроза исходит от иранских ракет ближней и средней дальности, и что программа ракет дальнего действия, разрабатываемая Тегераном, развивается не так быстро, как считалось раньше. Он также сказал, что оборонительные задачи будут лучше выполняться, когда перехватчики будут базироваться на военных кораблях, что совершенно верно. Но это было не менее верно, и когда Гейтс служил в Министерстве обороны при президенте Буше.
Сенатор США Джон Маккейн заявил. что решение отказаться от планов ПРО для Польши и Чехии было ошибочным, так как это будет расценено как предательство наших союзников. Говоря это, Маккейн дал понять, что и он сам считал противоракетный щит антироссийским маневром, и теперь нам стоит ждать дополнительных обвинений в умиротворении.
Но и Польша, и Чехия являются членами НАТО, и нападение на любую страну НАТО считается нападением на всех. Поляки и чехи не находятся в опасности, и, если уж на то пошло, противоракетный щит сделал бы их менее защищенными из-за провокации, которую чувствовала Россия.
Не было никаких гарантий, что противоракетный щит будет работать, и он был хорошей разменной картой - также как и устаревшие ракеты, которые были обменены президентом Джоном Кеннеди на удаление советских ракет с Кубы во время Карибского кризиса в начале 1960-х.
Умиротворение считалось непристойным словом со времен Мюнхенского соглашения в 1938 году, когда британцы и французы продали Чехославкию в надежде предотвратить еще одну мировую войну. Уинстон Черчилль заметил в то время, говоря о британском премьер-министре Невилле Чемберлене, что у того был выбор между войной и бесчестьем. Он выбрал бесчестье, и он получит войну.
Но восточноевропейская система ПРО никогда не была предметом войны и мира, и заявлять, что Обама действует неблагоразумно сродни утверждению о том, что президент Ричард Никсон был умиротворителем, потому что он решил изменить стратегические отношения с Китаем Мао Цзедуна.
Конечно, то было гораздо более важное событие, поменявшее все правила игры, в то время как этот шаг - это всего лишь попытка убрать ненужные преграды на пути российско-американского сотрудничество. Но слова, которые Генри Киссинджер позже написал по поводу американо-китайского взаимодействия, звучат правдоподобно и сегодня.
“Это была не абстрактная добрая воля, - написал Киссинджер, - а сходящиеся интересы...”
То же самое можно сказать и о последнем решении Обамы.
