Батька точит зуб

Белорусский президент Александр Лукашенко недоволен нерасторопностью российского бизнеса и двойными стандартами в рамках Таможенного союза.

14 апреля он заявил о необходимости срочно обсудить с руководством России перспективы развития белорусско-российских отношений. "Думаю, настало время очень серьезно обсудить перспективы наших отношений", - заявил президент Беларуси в ходе рабочей поездки в Гомельскую область.

Лукашенко предположил, что встреча с президентом России Дмитрием Медведевым могла бы состояться "накануне моего визита в Москву, перед неформальным саммитом СНГ, 8 мая".

Александра Лукашенко волнуют три основных вопроса. Первый, это привлечение российских компаний к приватизации белорусских предприятий. Второй, двойные стандарты руководства России по отношению к Беларуси в рамках Таможенного союза. Третий, доступ белорусских компаний на российский рынок.
Приватизация "по Лукашенко"

Ни для кого не является большим секретом то, что именно от мнения белорусского президента зависит, будет ли та или иная компания работать в стране, получит ли она право быть допущенной к приватизации белорусских предприятий.

Но есть нюансы, не упомянуть о которых нельзя. Белорусский президент хочет не только участия российских компаний в приватизации, но и чтобы россияне платили за белорусские предприятия максимальную цену. С точки зрения бизнеса - это не всегда стыкуется.

К примеру, возьмем главу российского "Еврохима" Андрея Мельниченко, который намеревался приобрести Гомельский химический завод. После того, как бизнесмен и президент встретились 26 мая 2009 года, последний сказал: "Вот приехал один человек недавно, я с ним встречался, его интересует химическая промышленность, наш завод. Огромнейший завод, флагман Советского Союза - 111 миллионов долларов предлагает. Это же просто ничтожная цена для такого предприятия!"

На первый взгляд, цена может на самом деле показаться бросовой. Если абстрагироваться, к примеру, от инвестиционных вливаний. В частности, по Гомельскому заводу Мельниченко нужно было инвестировать от 200 до 300 миллионов долларов, чтобы предприятие модернизировать и производить необходимую для внешних рынков продукцию. В общей сложности получается 311-411 миллионов долларов.

Но и это еще не все. Как правило, инвесторы должны не только заниматься приватизированным объектом, но и финансировать некоторые государственные проекты, зачастую, через прямые транши в государственный бюджет. Мельниченко сразу же отказался от предложения финансировать бюджет Беларуси. В то время, как бизнесмен Таймураз Боллоев успел вложить 10 миллионов долларов в пивзавод "Балтика". "В нагрузку" его попросили построить ледовый дворец и ежегодно перечислять в бюджет 5 миллионов долларов. Боллоев, естественно, отказался.

Некоторые исключения в лице Владимира Брынцалова лишь усугубляют масштаб проблем. У этого российского бизнесмена три предприятия в Беларуси - фармацевтическое, медико-биологическое и нефтяное ("МСП-Ойл" занимается переработкой и продажей нефтепродуктов). Однажды Александр Лукашенко поблагодарил Брынцалова за 20 миллионов долларов спонсорской помощи. Правда, в каком виде эти деньги поступили в Беларусь и на что были истрачены, до сих пор никто и не узнал.

Батька недоволен двойными стандартами

В рамках Таможенного союза Россия, Казахстан и Беларусь в течение нескольких месяцев обсуждали один вопрос: распределение таможенных поступлений. Две недели тому назад вопрос вроде бы нашел свое решение. Но теперь Александр Лукашенко недоволен пошлинами на нефть, которые Россия ввела в отношении Беларуси, и "забыла ввести" в отношении Казахстана. Мол, если следовать логике, то и поставки российской нефти в Беларусь не должны облагаться пошлиной.

Давайте попробуем разобраться со всем этим нагромождением обид батьки на Москву. Для начала разберем главное - что белорусы продают в России? Чем живет Беларусь и какие товары составляют ее основные экспортные позиции. Это мясо и молоко, 90 процентов которого продается на российском рынке. Чтобы больнее ударить по Беларуси, Москва и развязала так называемую "молочную войну".

Российская нефть позволяет Беларуси, во-первых, загрузить свои нефтеперерабатывающие заводы, во-вторых, решить социальную проблему занятости, в-третьих, получать хорошую маржу на перепродаже светлых нефтепродуктов не только внутри страны, но и за ее пределами.

Когда бензин отсюда идет на продажу в Россию, это называют экспортом. Так что продажа ГСМ из российской нефти является еще одной серьезной экспортной позицией Беларуси.

Одностороннее введение пошлин существенно ударило по марже компаний, которые занимались вывозом российской нефти, переработкой и продажей ГСМ.

Что же касается поставок российской нефти на Павлодарский нефтеперерабатывающий завод, то здесь схема иная. Предприятие работает на казахстанский рынок и не поставляет ГСМ в Россию.

Если добавить к этому нефтепровод Атырау-Самара, используемый Казахстаном для экспорта за рубеж основной доли добываемой нефти, то общая картина вырисовывается обоюдовыгодная.

В отличие от Казахстана, Беларусь не является экспортером нефти. В основном Минск ее импортирует, и сильно зависим по данной позиции от Москвы. С другой стороны, как партнеры-экспортеры Астана и Москва могут переформатировать свои взаимоотношения по нефти в любую другую форму. В частности, широко используемые Россией и Казахстаном так называемые СВОП-операции по природному газу. Так, например, казахстанский оператор "Казтрансгаз" покупает газ для южных регионов Казахстана не напрямую у узбекских коллег, а у российского газового монополиста, имеющего с Узбекистаном долгосрочное соглашение.

В обмен на объемы газа, покупаемые у "Газпрома", Казахстан поставляет те же объемы газа на Оренбургское перерабатывающее предприятие. Такой принцип взаимозамещения иначе называют СВОП-операциями.

Так что при большом желании Москва и Астана вполне способны преобразовать взаимные поставки нефти по такому же принципу. Тем более, Казахстану с точки зрения логистики дешевле закупать российскую нефть для Павлодарского завода, а потом те же объемы компенсировать своей нефтью, закачанной в нефтепровод Атырау-Самара.

Батька не мог не знать об этих нюансах российско-казахстанских взаимоотношений по нефти. Конечно, знает и, по всей видимости, пытается начать очередной раунд торгов за свою лояльность Таможенному союзу. Если Москва и Астана захотят торговаться.

Доступ к телу

Что касается доступа белорусских компаний на российский рынок, то и здесь речь в большей мере идет о белорусском мясе и молоке.

Постулат "бытие определяет сознание" можно довольно легко преобразовать в другую не менее жесткую зависимость: политики от экономики. В этом плане высокий уровень зависимости Беларуси от экспорта мяса и молока в Россию диктует и схемы поведения белорусского президента.

Приоритетом экономических интересов можно объяснить то, с какой легкостью Минск сначала пошел на создание Союзного государства, а теперь - Таможенного союза. Экономические интересы обуславливают политические пристрастия.

Нет более ошибочного предположения, согласно которому Минск, чтобы насолить Москве за "молочную войну", может активизировать свою политику в западном направлении.

Во-первых, Александра Лукашенко по своему духу и методам управления страной никак нельзя причислить к союзникам Запада. Даже наиболее лояльный США и ЕС грузинский президент Михаил Саакашвили не может похвастаться большими объемами экспорта, к примеру, грузинских вин на рынки Запада. Там его просто не ждут. Лукашенко Западу не просто не нужен, но и противопоказан. Главное, батька плохо реагирует на критику и не всегда адекватен.

Во-вторых, чтобы белорусская продукция соответствовала западным стандартам качества, необходимы многомиллиардные вливания в модернизацию белорусских предприятий. Запад, исходя из недоверия к Лукашенко, такие деньги не даст. Единственным спонсором подобной модернизации могут выступить россияне, чего тоже не может не понимать сам президент.

В целом все обиды белорусского президента можно объединить под общим знаменателем: Минск хочет получить определенную плату за свою лояльность России.

Если она будет выражаться в приватизации белорусских предприятий со стороны российских компаний, то Минск возражать не будет. Если Россия найдет соломоново решение по вопросу пошлин на нефть, поставляемую в Беларусь - тоже неплохо. Если Россия в рамках Таможенного союза полностью откроет границы для белорусского мяса и молока, хуже точно не будет.

Но, как и всегда, речь идет о деньгах, инвестициях и прибыли. И еще раз приходится убеждаться в правильности мысли о том, что экономика определяет политику.