У Польши со вчерашнего дня новый президент Бронислав Коморовский, но и это не может залечить рану трагедии под Смоленском. Самое сложное время для Польши пока еще только впереди. Время, когда надо будет сказать, кто виновен в смерти почти сотни людей в авиакатастрофе, которой цивилизованный мир еще не знал. И кто понесет ответственность.
Когда Польша хоронила погибших с достоинством, которого заслуживали масштаб и глубина трагедии, поляки предпочли не задавать этот вопрос. Все люди, находившиеся на борту самолета были похоронены как герои. Военных пилотов посмертно повысили, президента Леха Качиньского с супругой даже похоронили в крипте польских национальных героев в краковском Вавеле. При этом, пожалуй, за исключением поездки в сражавшуюся с российской оккупацией Грузию, Лех Качиньский за всю жизнь никаких геройских поступков не совершал. Он руководил страной посредственно, а в борьбе с коммунизмом он играл хоть и достойную уважения, но никак не главную роль. Однако и правительство Дональда Туска с решением, принятым польской католической церковью, тихо согласилось. Сотни демонстрантов возле замка Вавель, которые нашли в себе силы в дни глубокого траура прийти и выразить протест против обожествления польской президентской четы, уже тогда ясно продемонстрировали, насколько проблемным и спорным было это решение.
В первые дни после катастрофы Польша (сторонники погибшего президента и правительство) перестраховывалась и в отношении России. Варшава, включая брата Леха Качиньского Ярослава, избегала всего, что могло бы означать вину русских в аварии. Примерно так прозвучали первые результаты расследования. В записях расшифровки «черных ящиков» ключевые моменты были обозначены «неразборчиво», таким же туманным были и результаты изучения доли вины русских диспетчеров. Возможно, потому что благодаря проявленному состраданию высших российских деятелей и обычных россиян начали говорить о новых, лучших российско-польских отношениях, которые должны преодолеть долгий период ледяного холода.
Благодаря такому замалчиванию принципиальных вопросов о виновных относительно достойно прошли и президентские выборы, в которых Ярослав Качиньский надел маску смирения и сотрудничества, а Бронислав Коморовский тихо, на цыпочках ходил вокруг темы смоленской трагедии.
Однако Ярослав Качиньский вскоре после проигранных выборов скинул маску смирения, и его партия «Право и справедливость» вокруг смоленской трагедии начала разжигать страсти. Говорят о смоленском убийстве, однозначной ответственности правительства и о том, что у нынешнего кабинета нет морального права руководить страной дальше. Во всех этих страстях видны ненависть части оппозиции по отношения к правящим либералам, попытка сделать из Леха Качиньского современного польского мученика и стремление получить власть любой ценой. Мрачная Польша времен правления Качиньский вместе с ультра-католическими националистами и крайними популистами, вернулась в самой страшной форме. Бессмысленный спор из-за креста перед президентским дворцом, из которого фанатичные сторонники оппозиции с радостью сделали бы один огромный памятник Леху Качиньскому, - это только начало неприятного, очень жесткого конфликта. Польское государство со смоленской трагедией не справилось, наоборот, оно направляется к самому страшному политическому кризису, какого не было в стране с 1989. Если умеренные и миролюбивые политики, а они есть и в правящей «Гражданской платформе», и в «Праве и справедливости», как можно быстрее вместе не нажмут на стоп-кран, Варшаву ждут уличные беспорядки и разрушение демократии, которые четыре года назад пережил Будапешт.
Таким образом, Польша, несмотря на сдерживающую тактику и польского правительства, и российской стороны, приближается к переломному моменту, когда надо будет ясно сказать, кто несет ответственность за смерть почти сотни людей на борту правительственного самолета под Смоленском. Был ли это президент Лех Качиньский, который мог настаивать на посадке, или кто-то из военного командования, кто мог давить на пилотов, или главный пилот принял неправильное решение и пошел на риск. Не исключено и то, что трагедию вызвало слабое оснащение аэропорта в Смоленске (однако о его уровне польская сторона знала заранее), или даже то, что экипажу могли быть переданы ошибочные данные, например, о высоте. Гипотетически (но не для людей из окружения Ярослава Качиньского) здесь есть и вина правительства, хотя бы из-за того, что не купили новые самолеты. Просто надо будет прямо сказать, кто убил сотню людей. Среди жертв, которых сейчас чтят национальными героями, могут оказаться виновные или частично виновные. А если ответственность падет на русских, то «новые отношения» Варшавы и Москвы опять будут заморожены, со всеми вытекающими последствиями.
Польшу ждет тяжелый момент истины, и для многих поляков еще сложнее будет принять эту правду. Президенту Коморовскому, который вчера во время службы после вступления в должность просил божьей помощи, уже скоро эта помощь понадобиться.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
У Польши со вчерашнего дня новый президент Бронислав Коморовский, но и это не может залечить рану трагедии под Смоленском. Самое сложное время для Польши пока еще только впереди. Время, когда надо будет сказать, кто виновен в смерти почти сотни людей в авиакатастрофе, которой цивилизованный мир еще не знал. И кто понесет ответственность.
