Требуется диктатор

Итак, я без работы. Моя профессия журналиста, работающего в кризисных регионах, в опасности. Я действительно впервые серьезно испугалась, когда коллега из словацкой газеты SME на мое предложение написать о кровавом взрыве в белорусской столице Минске, иронично улыбаясь, ответил: «А за этим не стоит компания ABL?». И не взял статью.

Все страницы газет в тот день и, к сожалению, в последующие дни заполняли Барта и Кочи (Bárta, Kočí). На прошлой неделе у меня с Россией, Афганистаном и другими регионами дикого востока в конкуренции с чешскими событиями шансов не было.

Мне не о чем писать. То, что происходит у нас, мне не превзойти даже массовыми захоронениями в Чечне и заказными убийствами российских журналистов.

За всю неделю на  постсоветском пространстве не было ни одного события, которое могло бы сравниться с «жучками» в спальнях и с планом по переквалификации, который должен переучить сыщиков в политиков… Боже, или наоборот?

Будучи международником, я в этом домашнем бардаке (к счастью) не слишком разбираюсь и, пожалуй, впервые за всю свою без малого двадцатилетнюю карьеру немного завидую своим «внутригосударственным» коллегам из-за кровавости разыгрывающейся драмы. Так не вел себя даже Ельцин, так не врал даже бывший министр обороны Павел Грачев, который матерям солдат, погибших в Чечне, говорил, что в предсмертных судорогах они улыбались и приветствовали его (на синеющих губах чередовались слова «мама» и «министр Грачев»).

На следующий день 12 погибших при взрыве в минском метро опять не переплюнули Джона (John) с его доносчиками и интимные отношения Кочи с Тлухоржем (Tluchoř). Я получила пару строк не на главной полосе. Я практически в отчаянии схватилась за голову руками – такое с декабря 1994, когда русские вошли в Чечню, со мной случилось впервые.

Мне нечем шокировать. Российские агенты, которые в далеком Лондоне способны отравить отщепенца КГБ радиоактивным веществом, кажутся не слишком изобретательными по сравнению с нашими чешскими Гонзами-Бондами.

С нами не сравняться даже афганцы. Их известное коварство меркнет перед методами нашей коалиции. Ну и чеченские горцы со своей кровной местью почти завидуют нашим полным ненависти отношениям.
 
В четверг я с некоторыми опасениями открыла первые страницы российской прессы. Я уже практически представляла себе заголовки над позорными статьями о наших нравах. «Вот русские порадуются», - уже было подумала я. И разозлилась.
 
Они, с такой грудой собственных проблем, теперь будут смеяться и упрекать нас. Но в прессе о нас не было ничего. Где-то в полдень мне позвонил коллега из Москвы. Журналист. Ни о каком нашем скандале он ничего не знал. Я не понимала.

Зато он спросил меня о чилийской ручке. Он, видите ли, пишет о милейшей коллекции чехов для президента Клауса, и русские тоже не против присоединиться и послать нам какую-нибудь ручку. Ни Барту, ни Кочи он не знает. «Если их кто-то застрелит, тогда я о них что-нибудь напишу», - в нескольких словах он объяснил мне суть российской политической культуры. Что-то в этом есть.

Эта культура. Или благодаря ликвидационным мероприятиям, по крайней мере, становится меньше политиков. В конце концов, останутся самые способные, и, поскольку больше заняться будет нечем (казнены будут уже все соперники), они в итоге начнут руководить.

Впервые с 1992 года, когда я приехала в Россию как корреспондент LN в бывшем СССР, у меня такое ощущение, что эта их автократия, пропитанная деспотизмом сталинского типа, на что-то годится. Что, может быть, и у нас могло быть полезным что-то типа монархии, пожалуй, даже не конституционной.

И в этаком Путине-Новаке с его железным порядком и твердой рукой есть своя прелесть. Только вот в Чехии с этим будут проблемы. Русские один раз у нас уже были, и ни к какому действительному порядку это не привело. Так если с этим управлением мы сами управиться не можем, так, может, возвратиться к форме немецкого протектората?