Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Реальные следы войны уже практически стерты с улиц внешне вполне благополучного Грозного, но высокий уровень безработицы, постоянные нарушения прав человека, присутствие радикальных группировок и груз строгих исламских традиций, как считает испанский телеканал, не позволяют республике сделать шаг к лучшему будущему.
И в завершение нашей программы мы взглянем на реальную ситуацию в стране, охваченной насилием в связи с продолжительным военным конфликтом, о котором международная общественность уже забыла.
За последние 15 лет Чечня практически не видела мира. Война с российской армией окончилась, но убийства и исчезновения людей продолжают предопределять ее будущее. Чеченцы выиграли войну, но с момента провозглашения независимости в 1991 году они постоянно подвергались российским вторжениям. Одни из них были призваны остановить националистов, другие – повстанцев.
«Итоги недели» провели политический и социологический обзор сегодняшней ситуации в Чечне, где реальность представляется довольно тревожной. На Северном Кавказе уровень безработицы достигает 50%. Отсутствие перспектив толкает многих молодых людей к религиозному фундаментализму.
Постепенно члены клана Шанти прибывают в этот дом в пригороде Грозного. Они добирались сюда из разных уголков Чечни, чтобы собраться вместе и вспомнить членов семьи, погибших в прошлом году. Молодые мужчины молятся и готовятся танцевать зикр – древний суфистский танец, который является неотъемлемой частью чеченской культуры на протяжении многих веков.
РЕЗВАН АДЖИ, член клана Шанти: Царская Россия вела войну против имама Шамиля во время Кавказской войны. Началось истребление чеченского народа. В этот момент появился святой шейх Кунта-Хаджи Кишиев с проповедью и зикром. И с этим великим зикром - восхвалением Аллаха - наш народ поднялся с колен, как будто бы в него вдохнули новую жизнь.
Советские власти запретили зикр - и в течение десятилетий его тайно танцевали дома и на семейных встречах. В ходе войн последних десятилетий он превратился в боевой танец чеченских повстанцев. С тех пор он вернулся в общественную жизнь как отличительная черта региона, который не может забыть о прошлом, полном разрушений и насилия.
За последние 15 лет Чечня практически не видела мира. С тех пор как она провозгласила свою независимость в 1991 году, Москва вторгалась туда два раза. Сначала – чтобы подавить восстание националистов, что оказалось безуспешным. Затем - чтобы противостоять боевикам, возглавляемым лидерами радикальных религиозных течений, которые распространяли джихад и на соседние регионы.
Тысячи погибших, сотни тысяч оставшихся без крова и длинный список бесчинств и военных преступлений, которые в 2001 году прекратили интересовать международную общественность.
Атаки 11 сентября в США были идеальным алиби. Регион превратился в очередной фронт массовой войны с терроризмом, который позволил приравнять чеченских повстанцев к «Аль-Каиде» и дал Кремлю карт-бланш на любые действия в регионе, вернувшемся к состоянию разрухи вследствие бомбардировок.
КАРЛОС ФРАНГАНИЛЬО, специальный корреспондент в Чечне: Сегодня почти ничего не осталось от старого Грозного. На месте старого президентского дворца сейчас этот парк. Миллионные инвестиции Москвы позволили построить современный финансовый центр и одну из крупнейших мечетей в Европе, чтобы стереть все следы войны.
Около двух тысяч рабочих заняты на строительстве финансового центра Грозного – семи небоскребов, которые будут окончены осенью. В двух зданиях будут размещаться офисы национальной компании «Газпром». Будет одна гостиница и квартиры с подземной парковкой. Это мечта чеченского правительства: превратить республику в новый Абу-Даби – центр бизнеса и инвестиций, который приобретет определенную известность в мусульманском мире.
Крупные суммы были потрачены на обеспечение безопасности: дорожные патрули рассредоточены по дорогам региона, а на каждом перекрестке – вооруженные агенты. Полицейское государство на службе у чеченского президента Рамзана Кадырова – вездесущего лидера и главного поверенного Кремля, где недавно поддержали его избрание на второй президентский срок.
Сын муфтия, президента республики Ахмада Кадырова, убитого в 2004 году, Рамзан пришел к власти в 31 год, после кого как в 90-ых сам воевал с русскими, а затем объединился с Москвой для борьбы с экстремистскими формированиями.
АЛЕКСЕЙ МАЛАШЕНКО, Фонд Карнеги за Международный Мир, эксперт по Северному Кавказу: Ситуация в Чечне, в первую очередь, зависит от того, кто будет у власти в Москве. Потому что, например, отношения Путина и Рамзана очень крепкие. Таких отношений между Медведевым и Рамзаном пока нет. Политические институты в Чечне не работают. Социального общества нет.
Все это создает предпосылки, для того чтобы ситуация вышла из-под контроля. К тому же Рамзан - фигура очень своеобразная, фигура необычная. Он, несомненно, очень талантливый человек. Но также он человек и очень жестокий. Он смертный, как и все люди. Поэтому в Москве и в Чечне многие уже говорят о том, что будет после Рамзана.
В августе 2010 года отряд боевиков во главе со своим лидером окружил его дом, но Кадыров и его личная охрана отразили атаку и ликвидировали налетчиков. Президент создает имидж человека действия и демонстрирует жесткую борьбу с терроризмом, который в большей степени переместился в такие регионы Кавказа, как Дагестан или Кабардино-Балкария.
Однако по информации организаций по защите прав человека, методы Кадырова оставляют слишком много вопросов. Сотни похищений, исчезновений и убийств указывают на правоохранительные органы, говорят активисты этих организаций, которые обвиняют президента в создании атмосферы террора с целью уничтожения своих врагов.
Говорят, что он причастен к убийствам журналистки Анны Политковской в 2006 году и активистки Натальи Эстемировой два года назад, которая была одной из самых уважаемых фигур Чечни.
Смерть Эстемировой подтолкнула этих молодых адвокатов к работе над делами о нарушениях прав человека. Большинству из них нет еще и тридцати, однако они уже входят в Комитет против пыток, а также являются членами одноименной мобильной группы. Эти мелкие юридические группы работают в Чечне в течение месяца и сменяют друг друга из соображений безопасности. Эта квартира в Грозном - их офис. Здесь они заводят дела и документируют информацию о предполагаемых пытках и исчезновениях.
ДМИТРИЙ КАЗАКОВ, адвокат: Люди боятся обращаться с исками. Они приходят к нам и рассказывают о случаях похищений или пыток, но при этом они не хотят обращаться в следственные органы. Не хотят, чтобы их имена где-то фигурировали. Они нуждаются в помощи, но не хотят, чтобы их личные данные где-то засветились.
В некоторых случаях похищают членов их семей, но судьи не хотят ничего делать. Членов семей так и не возвращают, а виновные остаются безнаказанными. Таким образом, люди перестают доверять властям и закону - и это может привести к нестабильной ситуации.
Дмитрий и Роман часто ездят в Шали – маленькую деревню, в которой происходили самые кровопролитные столкновения во время серии антитеррористических операций, которые проводились по приказу Путина с 2000 по 2009 годы.
Даниель-бек Асхабов ждет их у дверей своего дома. Представители служб безопасности убили его старшего сына – известного лидера боевиков, который погиб, попав в засаду, устроенную в центре деревни. Его тело протащили по улицам, а семье начали угрожать. Это продолжалось до тех пор, пока однажды ночью агенты в черных масках не увезли еще одного его сына. Он говорит, что сын не был связан с боевиками. В течение многих месяцев страх мешал ему заявить об этом.
ДАНИЕЛЬ-БЕК АСХАБОВ: Я встретился с глазу на глаз с уполномоченным по правам человека и сказал ему: скажи министру внутренних дел, что мне нужно просто узнать, жив он или мертв. Я ничего о нем не знаю. Пусть скажет хоть что-нибудь. Хотя бы жив он или нет.
И еще я сказал ему: я верующий, и в судный день все руководство этой республики, все, кто причастен к этому, встретятся в аду. Только из-за того, что произошло с моим сыном.
Но Даниель-бек Асхабов не получил ответа от уполномоченного по правам человека Нурди Нухажиева, который занимает эту должность с 2006 года. Его любимая тема – военные преступления, совершенные русскими. Однако он уклоняется от каких-либо вопросов, касающихся возможных нарушений прав человека в республике сегодня.
НУРДИ НУХАЖИЕВ, уполномоченный по правам человека Республики Чечня: Чеченцы, которые работают в организациях по защите прав человека, хоть и не согласны с методами Москвы, хотят сохранить свои рабочие места. И что они делают? Берут любую сложную проблему, быстрого решения которой не существует, придают ей трагический оттенок и обнародуют. Это их основная задача.
Помимо этого, они не хотят сотрудничать с чеченскими властями, но хотят получать от них блага. По крайней мере не отказываются от них. Также они не отказываются от финансирования со стороны американского мультимиллионера Джорджа Сороса и других фигур США, которые не симпатизируют Чечне.
Рустаму 32 года, и у него, как и у многих молодых людей Кавказа, никогда не было постоянной работы. Он немного зарабатывает, подвозя людей на своей машине или помогая семье.
РУСТАМ МАХАУРИ: Многие ищут работу на стройках. Там работу можно найти, но это тяжело. Например, я ездил в Казахстан, где находился мой дядя, и работал там. Потом я вернулся и занялся кофейней… но постоянной работы, к сожалению, так и не нашел.
Безработица на Северном Кавказе достигла 50%. Уровень рождаемости в регионе - один из самых высоких в стране, но отсутствие перспектив заставляют большую часть молодежи эмигрировать. Другие же в итоге оказываются в руках религиозного фундаментализма.
Имам призывает к молитве в главной мечети Грозного, которая, по официальной информации, является самой большой в Европе. Ее строительство было завершено в 2008 году. Она может вместить до 10 тысяч человек. Мечеть является одним из символов новой Чечни и единения политической и религиозной власти.
Члены центра духовно-нравственного развития ходят по улицам, в основном для того чтобы наставлять и отчитывать людей, позиции которых идут вразрез с суфистским исламом - наиболее радикальным в этом регионе.
Появление в регионе представителей экстремистских течений в 90-ых переросло в столкновения и жестокие бойни с крайними радикалами и умеренно настроенными группировками. Это и по сегодняшний день способствует активной деятельности боевиков, скрывающихся в лесах Северного Кавказа.
СУЛТАН МИРЗАЕВ, муфтий Чечни: У нас в Чечне появились ваххабиты, хариджиты… У них были разные идеологии, но одна цель: посеять раздор между мусульманами, проводить джихад против неверных, верных и тех, кто не с нами.
На молодежь оказывают сильное влияние речи имама, когда он агрессивно выступает против властей и государства, критикует их. Молодежь это любит.
Но в последние годы само чеченское правительство вызывает недоверие Москвы в связи с его религиозной политикой. Некоторые постановления, вдохновленные законами ислама, положили начало спорам о том, входит ли республика в законодательное поле России.
Постановление Кадырова обязывает сотрудниц государственных учреждений носить платки. В последнее время увеличилось число нападений на женщин с непокрытой головой.
Шарган уже многие годы является координатором организации помощи женщинам. В большинстве случаев это матери или бабушки пропавших без вести, обвиняющие в похищении своих близких органы власти. Также эта организация оказывает помощь тем, кто является жертвами изнасилований или домашнего насилия – обычного явления, информация о котором редко предается огласке.
ШАРГАН МАХАДЖИЕВА, организация по защите прав человека: У нас, у чеченцев, не принято делиться своими личными проблемами. Но в последнее время женщины уже начинают говорить об этом. Некоторые даже обращаются за помощью к правосудию. Для меня это было большим сюрпризом, потому что у нас не принято, чтобы женщина подавала в суд.
Кортеж сопровождает Карину в день ее свадьбы. Она приехала в дом своего мужа. Тем не менее она не может ни разговаривать с ним, ни видеться с его родственниками в течение всего банкета. Это же касается и жениха, который остается на улице со своими друзьями.
Согласно нормам Кавказа, его присутствие оскорбительно для старших. Жизнь этих двоих, как и других молодых людей их возраста, помечена печатью войны. Они принадлежат к новому поколению, и у них есть высшее образование. Но так же, как и на их предков, на них будет возложено бремя традиций, которые определяют каждый день жизни чеченцев. Кодекс чести, который не знает прощения, который заставляет бороться с несправедливостью и мстить за обиды через поколения.
В Чечне война закончилась, но насилие, убийства и исчезновения людей не дают забыть боль и препятствуют тому, чтобы будущее чеченского народа смогло полностью освободиться от бремени прошлого.
Перевод выполнен ИноТВ.
