Блеск и нищета Казахстана

Констатация достижений, презентация грандиозных планов и полное отсутствие самокритики давно стали особенностью отчетов казахстанских государственных органов. Однако по многим показателям богатая на природные ресурсы страна до сих пор не только не достигла уровня советского периода, но и практически полностью утратила ряд отраслей. Деньги из бюджета «осваиваются», а жизнь лучше не становится.
 
Со дня развала СССР и получения Казахстаном независимости прошел уже 21 год — срок  не малый. За такое же время «тоталитарный советский режим» превратил разоренную фашистами страну в индустриальную державу, первой вырвавшейся в космос.
 
Еще в мае 1945 года огромная территория в европейской части  СССР лежала в руинах: разрушены были 1710 городов и поселков, более 70 тысяч деревень, 32 тысяч предприятий, 65 тысяч  километров железных дорог, без крова осталось 25 млн человек. Однако, по данным Большой Советской энциклопедии, спустя всего пять лет после войны было восстановлено и  построено 6,2 тысяч крупных промышленных предприятий. Валовая продукция промышленности выросла по сравнению с 1940 годом на 72%.  А к 1955 году было введено в действие еще свыше 3 тысяч новых промышленных предприятий, а объем продукции вырос еще на 85%.
 
Проведем параллели
 
В составе СССР беспрецедентно успешную модернизацию получил и Казахстан. В республике производились химикаты, машины и оборудование, бакалейные товары, синтетический каучук, текстильные и многие другие изделия обрабатывающей промышленности.
 
Вспомним достижения республики не столь далекого прошлого. С 1955 по 1985 год на ее просторах возникло 43 города, в том числе такие промышленные центры, как Рудный, Экибастуз, Шевченко (ныне Актау), Аркалык, Степногорск, Кентау, Темиртау, Жанатас. В 1965 году Казахстан выпускал 10,6% высоковольтной аппаратуры, 6,5% прокатного, 10% обогатительного оборудования к их общему производству в стране.
 
Только с 1981 по 1986 год в Казахстане было построено более 400 предприятий, причем машиностроение и металлообработка были крупными отраслями его промышленности. Работали машиностроительные заводы городов Алма-Аты, Усть-Каменогорска, Караганды, Уральска, Петропавловска, Павлодара. Например, продукция Алма-Атинского завода тяжелого машиностроения поставлялась почти в 50 стран мира, в том числе в Западную Европу и Японию. Крупнейшее предприятие в Петропавловске — завод тяжелого машиностроения (ПЗТМ) — производило такие высокотехнологичные изделия как  мобильные комплексы с баллистическими ракетами средней дальности (SS-20, SS-21, SS-23).
 
Республика обладала высокоразвитой химической промышленностью. Ввод Джамбулского и Чимкентского комбинатов по производству желтого фосфора вывел Казахстан по имеющимся мощностям на первое место в мире. Были введены в строй десятки предприятий легкой промышленности, среди них такие, как Алма-Атинский хлопчатобумажный комбинат, Кустанайский и Семипалатинский камвольно-суконные комбинаты, Джамбулский кожевенно-обувной комбинат и многие другие предприятия, оборудованные по последнему слову техники. В КазССР действовало 18 швейных фабрик, которые накануне распада СССР были  и оснащены импортным оборудованием.
 
Казахстан был одним из основных производителей мяса, шерсти и зерна в бывшем Советском Союзе. Поголовье скота составлявшее в 1955 году  около 4 млн голов крупного рогатого скота (КРС) и 18 млн овец, в 1983 году достигло свыше 9 млн и 36 млн соответственно.
 
Сегодня же в отчетах официальных лиц на помпезных и не очень  форумах, с завидным постоянством проводимых Астаной, мы слышим о небывалых достижениях и высоком уровне жизни в республике. Если всерьез это принимать, то может показаться, что мы  передовое государство на планете, у которого нет никаких проблем. Но действительно ли более чем двадцатилетний путь независимости столь радужен, как этот представляется властями?
 
Сырьевые виражи
 
Сбросив «оковы социализма» страну бросили в капитализм, пообещав народу  блистающие вершины социально-экономических достижений, которые он достигнет благодаря неограниченным возможностям свободного рынка. Однако за прошедшие десятилетия эти иллюзии изрядно подтаяли.
 
Подъем экономики Казахстана стал возможен благодаря не усилиям  по инновациям или технологическому развитию, а росту мировых котировок на нефть и металлы. Так, за прошедшее время котировки на нефть выросли в 10—15 раз, на цветные металлы в 3—8 раз. За годы независимости уровень добычи сырой нефти в Казахстане вырос почти в 4 раза  достигнув  почти  80 млн тонн в 2011-м.
 
Между тем застой в нефтепереработке принял хронический характер. Все эти годы нерешенной проблемой отрасли остается загрузка НПЗ сырьем, глубина  его переработки (в среднем около 65%). Объемы переработки нефти отстают от темпов добычи. Так, если в 1991 году при уровне нефтедобычи в 25,2 млн. тонн перерабатывалось 18 млн  тонн нефти, то в прошлом году было переработано всего 13,7 млн. тонн (причем почти половина этого объема сырья импортирована из России).
 
Завершить масштабную (с доведением объемов переработки нефти до 18 млн тонн и достижением топливного стандарта Евро-5) модернизацию существующих НПЗ планируется лишь к 2016 году. При этом строительство нового НПЗ  вообще не рассматривается. И это понятно. Строительство нового завода мощностью 15 млн тонн в год обойдется всего в $3—3,5 млрд, а модернизация старых оценивается уже более чем в $6 млрд. Есть где «развернуться»!
 
Разговоры о строительстве ГПЗ, повышении качества и линейки производимых на НПЗ продуктов, создании химкомплексов уже оскомину набили, но страна по-прежнему продолжает покупать моторные масла, высокооктановый бензин, авиационный керосин и ряд других нефтепродуктов за границей. В частности, это стало результатом того, что в НК «КазМунайГаз» решаются краткосрочные с позиции бизнеса задачи, а стратегические откладываются.
 
Посмотрите вокруг себя — что из окружающих вас вещей сделано в Казахстане? Почти ничего. А ведь до 1990 года в Казахстане действовало около 20 крупных предприятий химической и нефтехимической отрасли (Актауский завод пластических масс, Атырауский завод «Полипропилен», Костанайский завод химволокна, Шымкентский завод по производству шин, карагандинские предприятия по выпуску резинотехнических изделий). Сегодня действуют лишь десятка два небольших предприятий по выпуску пластиковых труб, стройпластмасс, полимерных материалов.
 
Крупные предприятия или продолжают ликвидироваться, либо их строительство затягивается. Так, 20 мая 2011 года  межрайонным специализированным экономическим судом Костанайской области признано банкротом. ТОО «Казхимволокно». А ведь в советское время этот завод был крупнейшим конкурентом DuPont на евразийском континенте.
 
Более пяти лет продолжается эпопея со строительством интегрированного газохимического комплекса по производству базовой нефтехимической продукции в Атырауской области с проектной мощностью до 800 тыс тонн полиэтилена и 500 тыс тонн полипропилена ежегодно. Очередной срок его запуска перенесен на 2014 год.
 
Энергетика и водоснабжение работают из последних сил, хотя на модернизацию того и другого ежегодно выделяются  миллиарды. Ярким пример -  следующие буквально одна за другой аварии, оставляющие без энергоснабжения то один, то другой район Алматы.
 
Таким образом, технологические сдвиги в экономике Казахстана приобрели явно регрессивный характер, что выражается в хронической деградации как промышленных предприятий, так и системы подготовки квалифицированных кадров для них. Для преодоления этой тенденции властями страны неоднократно принимались различные стратегии, программы и проекты, направленные на диверсификацию и модернизацию промышленности, агропромышленного комплекса. Однако их смело можно включать в сборники лучших сказок мира, поскольку на деле все остается на уровне деклараций о намерениях.
 
Были провалены бодро заявленные «Стратегия индустриально-инновационного развития» и »Стратегия вхождения Казахстана в число 50 наиболее конкурентоспособных государств мира», «Государственная агропродовольственная программа», проекты развития отечественных СЭЗ и кластеров.
 
Никуда не прорвались и широко разрекламированные «Прорывные проекты». Многие из них так и не вышли из стадии разработки технико-экономического обоснования. Торжественные перерезания ленточек с помпой презентованных других заканчивались тихим банкротством: предприятия или не выходили на проектную мощность, или вообще не запускались. Заложенные в их планах параметры оказывались не обоснованными, выделенные деньги разворовывались. По одной только программе «Питьевая вода» неизвестно в чьи карманы утекло более 5 млрд тенге!
 
Громко провозглашенная борьба с коррупцией обернулись еще большим всевластием чиновников, пилящих бюджеты в запредельных масштабах. Пример тому — проводимое финансовой полицией расследование  фактов крупных хищений и возбуждение уголовных дел по отношению к ряду должностных лиц Атырауской области.
 
Можно констатировать, что обрабатывающая промышленность практически не развивается и не модернизируется. В ней доминируют нефтепереработка топливного цикла, в структуре продукции велика доля продуктов с низкой добавленной стоимостью, в основном стандартизованной (железная руда, концентраты цветных металлов).  В итоге основная доля произведенной промышленностью страны продукции приходится на нефтегазовую отрасль (50,3%), затем следуют цветная металлургия (12%), пищевая промышленность (8,1%), черная металлургия (7,2%) и другие отрасли. Доминирование в структуре экономики добывающих отраслей обусловливает сегодня сырьевую специализацию казахстанского экспорта.
 
Из действовавших в советское время 2 тысяч предприятий, принадлежавших к отрасли машиностроения и металлообработки, сегодня в республике осталось немногим более 100. В итоге доля машиностроения в общем объеме промышленного производства с 16% в 1990 году сократилась до менее 3% в настоящее время.
 
При этом в общем количестве машиностроительных предприятий производители конечных видов продукции составляют около 6% и связаны, главным образом, с производством нефтегазового оборудования. Планируемые и действующие инвестиционные проекты в этой отрасли представлены в основном «отверточными» производствами: сборочные производства локомотивов, автомобилей, комбайнов, тракторов, автобусов, строительной техники.
 
Сложная ситуация сохраняется в легкой промышленности. Только за период 1990—1998 годов управленческая структура отрасли менялась пять раз! Однако это не привело к улучшению положения в отрасли. Ее доля в общем объеме производства ежегодно сокращается: если в 1990 году она составляла свыше 15%, то к 2011 году упала до 0,6%. Текстильная и швейная промышленность покрывает лишь 8% потребности внутреннего рынка РК. В случае обуви — всего 1%. И это понятно. Для развития обрабатывающей промышленности в стране нет никаких стимулов: ни по зарплатам, ни по стоимости энергоресурсов, ни по уровню налогов. Плюс к этому высокие риски.
 
Таким образом, в Казахстане сложилась сырьевая модель экономики, основой которой является горнодобывающая промышленность, отбирающая инвестиции у всех прочих отраслей. Иллюстрацией этого является  структура экспорта из Казахстана, в которой на минеральные продукты приходится 78,7%, тогда как на машины, оборудование, транспортные средства, приборы и аппараты — лишь 0,8 %. При этом последняя группа товаров лидирует по доле в нашем импорте — на нее приходится 38%.
 
Запустить механизм инноваций не удается, отсталость в секторах экономики напрямую связанных с наукой и технологиями сохраняется, а перекос в сторону сырьевой структуры производства усиливается. Провалилась и идея, создав региональный финансовый центр — РФЦА- заработать на прогонке спекулятивного и инвестиционного капитала.
 
Однако в принятой парламентом декларации к 20-летию государственной независимости этим безуспешным попыткам дана оптимистичная оценка: «Казахстан входит в группу ведущих стран, обеспечивающих мировую энергетическую и продовольственную безопасность».
 
На деле платежеспособный спрос в реальном секторе экономики страны генерирует чуть более десятка (контролируемых либо принадлежащих иностранным компаниям) крупнейших предприятий — экспортеров топлива и сырья, что ставит  стабильность экономического развития страны в прямую зависимость от их финансовой состоятельности и политики управления.
 
Власть гордится программой форсированного индустриально-инновационного развития (ФИИР). Однако многие из ее проектов не имеют никакого отношения ни к индустриализации, ни к инновациям. Среди проектов по сумме инвестиций преобладают те, что связаны с добычей сырья. Таким образом, реализация программы ФИИР еще более усиливает сырьевую зависимость нашей экономики.
 
Аграрный туман
 
В Казахстане  почти половина населения  живет в селе, но именно  сельское хозяйство стало самой слабой отраслью. За годы независимости многие аулы провалились из опрятной советской бедности, когда в любом населенном пункте была амбулатория, автобус до райцентра, электричество и какое-то водоснабжение, — в афганскую нищету.
 
Советская крупнотоварная сельская экономика превратилась в экономику преимущественно натуральных семейных хозяйств. Причем  многие крестьяне просто кормят себя и своих родственников в городах. По сравнению с 1990 годом доля сельского хозяйства в структуре ВВП сократилась почти в шесть раз, доля  же отечественных сельхозтоваров во внутреннем потреблении с трудом достигает 20%. В основе этого не столько структурные сдвиги, обусловленные ростом промышленности и услуг, сколько абсолютное сокращение аграрного производства.
 
За прошедшее двадцатилетие снижение по крупному рогатому скоту составило 40%, овцам и козам — 60%, птице — 50%, сахарной свекле — 70%, каракулю — 95%, коврам — 98%, тракторам — 99%. Казахстан, который в советские времена обеспечивал значительную часть потребности СССР в мясе, потерял свой статус ведущего поставщика. По данным Агентства по статистике, экспорт мяса и мясопродуктов за этот период сократился в 615 раз — со 184,5 тысяч до 0,3 тысяч тонн! Дело дошло до того, что в республику начали самолетами завозить импортный скот. Но это проблемы не решит, хотя бы потому, что этот племенной скот просто нечем кормить.
 
Прогресс в повышении продуктивности и снижении себестоимости продукции животноводства на 60—70% определяется сбалансированным кормлением и рациональной технологией содержания. Однако площади под кормовыми культурами с  11 млн гектаров в 1990 году сократились на сегодняшний день более чем в 4,5 раза. Ежегодный объем производства комбикормов, составлявший 20 лет назад более 4 млн тонн, в настоящее время не превышает 400 тысяч тонн.
 
Много говорится об оказании государством  помощи сельскому хозяйству. В частности, за последние три года колоссальные средства вложены в строительство молочных и мясных ферм, откормочных площадок, птицефабрик, теплиц и овощехранилищ. Но достигнуты ли цели? Увы, проблемы остаются не решенными, неясно, как и кем осваиваются бюджетные средства, поскольку должного контроля за этим в стране нет.
 
Заработная плата на селе более  чем в два раза уступает средней по стране. При этом устроиться на работу в селе крайне сложно. Сегодня ни государство, ни частный бизнес не могут создать серьезное количество рабочих мест на селе. Власти полагают, что решением проблемы должно стать переселение людей из депрессивных регионов в те, которые правительство назначит перспективными. Так, в рамках действовавшей с 2006 года Стратегии территориального развития Казахстана, к 2009 году было ликвидировано 540 сельских населенных пунктов, но крутое пике депрессивных регионов это не остановило.
 
В утвержденной летом 2011 года программе «Развитие регионов», сказано, что ведущими агломерациями станут четыре города: Алматы, Астана, Шымкент и Актобе. А ведь только под Алматы живет уже более миллиона ищущих в мегаполисе удачу мигрантов из сельской глубинки и депрессивных регионов, не имеющих ни постоянного жилья, ни работы. Реализация такой программы ведет к тому, что все остальные территории превратятся в унылые и бесперспективные окраины. Примером того, к чему это может привести стал Жанаозен: в город приехало столько народу, что в итоге он стал проблемным и в экономическом, и в социальном плане.
 
Уровень жизни
 
Черта бедности на четвертый квартал 2012 года, составляющая 40% от прожиточного минимума, определена в 7219 тенге. В результате Казахстан оказывается более процветающей страной,  чем даже США — у них официально за чертой  бедности (месячный доход в $930) пребывает 15% населения, у нас  (при $48) -  не более 6%.
 
Почти полной занятости в республике официальная статистика добилась выведя «за скобки» рынка труда 2,7 млн человек и занеся их в разряд «самозанятых». При этом правительство Казахстана ничего не сделало, чтобы решить проблемы этой части населения.
 
Величина прожиточного минимума в среднем на душу населения, рассчитанная исходя из минимальных норм потребления основных продуктов питания, в октябре оценивалась в 18 тысяч 238 тенге. При этом 60% прожиточного минимума составляет продовольственная корзина из 43 продуктов питания (выбранных непонятно, как и кем). Остальные 40% — расходы на непродовольственные товары и услуги, которые власть стыдливо даже не стала расписывать. Почему понятно  — их не хватит даже на оплату коммунальных тарифов. Для сравнения: в России величина прожиточного минимума за II квартал 2012 года составляла 6385 руб (около 30 тысяч тенге).
 
Можно было бы порадоваться среднемесячной номинальной заработной плате одного работника в РК, которая в сентябре 2012 года достигла 99 тысяч 804 тенге. Однако эта цифра не только меньше пенсии в развитых странах (для сравнения: в Германии среднемесячная пенсия составляет 984 евро, в Финляндии — 1300 евро), но и  вызывает большие сомнения.
 
Согласно официальным данным, в 2011 году лишь 34,4% от всех работников зарабатывали от 15001 до 45000 тенге, 31,1% — от 45001 до 75000  тенге, 16,2% — от 75001 до 105000  тенге, от 105001 до 150000 тенге всего лишь 9,5%. Добавив к этому еще 2,7 млн перебивающихся случайными заработками самозанятых, приходим к тому, что номинальная зарплата казахстанцев существенно ниже данных официальной статистики.
 
Подтверждают такой вывод и результаты социологических опросов, которые говорят, что совокупный доход 60% семей не превышает 60000тенге, а каждая пятая семья в Казахстане живет на $200  в месяц. При этом по всей стране только 58% семей обеспечены водопроводной водой, 46% жилья имеет канализацию, лишь 42% подключены к центральному отоплению, 37% — системе горячего водоснабжения.
 
Вопреки официальным цифрам реальный разрыв между доходами 10% самых богатых и 10% самых бедных граждан страны стремительно увеличивается: если в начале 90-х годов этот разрыв не превышал 4 раз, то на данный момент, по экспертным расчетам, зашкаливает за 30-кратный уровень (в США — 15 раз). В результате проблемы формирования устойчивого среднего класса остаются нерешенными, а предприниматели теряют веру в свои перспективы.
 
У начавшего свою историю с нулевых долговых обязательств независимого Казахстана  сегодня внешний долг превышает $132 млрд  и является самым высоким государственным долгом в расчете на душу населения среди стран СНГ: на начало декабря 2011 года он составлял около $1540  на человека. Тогда как, например, в России — $1070, Украине — $870, Белоруссии — $310.. Это и понятно:  власть не следит за кредитами, которыми нагружают себя национальные компании, являющиеся сейчас крупнейшими должниками.
 
Таким образом, в стране нет развитой обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства, крепкого среднего класса, но есть парковки перед государственными органами, переполненные автомобилями, которые (как показывает любая арифметика) невозможно купить на зарплату госслужащих. При этом соответствующие органы поиском ответа на вопрос: «Каким образом на госслужбе можно сколотить такие состояния?» заниматься не торопятся.
 
Кадровый цейтнот
 
Предпосылкой инновационной экономики является образование. Однако если в 1991 году расходы на образование в Казахстане составляли 7,7% ВВП, то в 2009 году — 3,1%. (По данным министра образования Бахытжана Жумагулова расходы на образование из госбюджета в 2011 году составили 4,2% от ВВП).
 
В 1986 году в Казахстане насчитывалось 55 вузов, в которых обучались 275 тысяч человек. Сегодня, избавившись от всеобщего бесплатного образования в вузах, в стране наплодили множество университетов и академий (их количество почти утроилось) с низким уровнем подготовки и армией студентов превышающей 600 тысяч.
 
К этому нужно прибавить и учащихся в также непомерно расплодившихся колледжах с лингвистическим, финансово-экономическим, юридическим уклоном, лишь единицы из которых готовят столь необходимые стране кадры рабочих профессий.
 
То же самое можно сказать о здравоохранении. В больницах простаивает новейшее оборудование стоимостью миллионы тенге, но качество диагностики и лечения такое, что даже у мужчин врачи стали обнаруживать беременность. За прошедшие годы обесценились знания и трудовые навыки представителей очень многих профессий и отраслей. Возник новый вид дефицита — дефицит квалифицированных кадров.
 
Канули в лету две правительственные программы по развитию и модернизации образовательного процесса, сменилось 9 профильных министров, а ситуация с подготовкой профессиональных технических кадров для ведущих отраслей экономики становится все более  критической. Приходится днем с огнем искать квалифицированных электриков, сантехников, сварщиков.
 
Причин много. Здесь и слабая материально-техническая база учебных заведений, и низкий уровень преподавания, и коррупция, и слабый интеллектуальный уровень самих студентов. Систему школьного и высшего образования в Казахстане настолько «отреформировали», что наши университеты в основной своей массе имеют уровень советских техникумов.
 
Сегодня государство решает преимущественно проблему доступности начального и среднего образования, но мало влияет на процесс подготовки кадрового потенциала, который и должен решать практические задачи инновационной экономики. Страна имеет  снижение уровня общего образования, утечку мозгов, чахнущую Академию наук, когда-то бывшую в СССР одним из крупнейших научных центров и вносившую существенный вклад в развитие  советской науки.
 
Сказки на ночь?
 
В настоящее время Казахстан имеет конкурентоспособный сектор только в сфере добычи сырья и первичных продуктов его переработки. Другие отрасли экономики неконкурентоспособны, особенно это касается сельского хозяйства и легкой промышленности. Понятно, что во избежание окончательного превращения Казахстана в типичную страну третьего мира с сырьевой экономикой необходима срочная переориентация экономической политики и стратегии экономического развития республики в сторону ограничения развития добывающих отраслей и стимулирования роста современных обрабатывающих производств.
 
Безусловно, что-то в этом направлении  делается. Например, в рамках Государственной программы развития образования создается АО »Холдинг «Касіпкор», которое будет заниматься развитием сети колледжей мирового класса «в партнерстве с бизнес-сообществом и ведущими мировыми учебными заведениями Сингапура, Германии и Нидерландов. С рядом конкретных  инициатив выступила Национальная экономическая палата Казахстана «Атамекен».
 
Из правительства раздаются бравые заявления,  что «к 2020 году мы должны достичь следующих основных результатов ускоренной диверсификации экономики. Доля обрабатывающей промышленности в ВВП должна составлять не менее 13%. Доля несырьевого экспорта в общем объеме экспорта должна увеличиться с 27 до 45%. Производительность труда в обрабатывающей промышленности должна быть повышена в 2 раза, в сельском хозяйстве — как минимум в 4 раза. Энергоемкость ВВП должна быть снижена не менее чем на 25%. Доля инновационно-активных предприятий должна возрасти с 4 до 20%. Уже к 2015 году экспортный потенциал аграрной отрасли должен быть увеличен с 4 до 8%, а внутренние потребности строительства на 80% должны обеспечиваться казахстанскими стройматериалами. Рост в перерабатывающих отраслях будет превышать уровень добывающих отраслей. Доля квалифицированных специалистов составит 40%».
 
На вопрос: «Кто будет осуществлять эти задачи?» дал ответ президент Нурсултан Назарбаев на состоявшемся в ноябре Втором съезде молодежного крыла партии власти -»Жас Отан». Глава государства определил, что страна для реализации задач индустриально-инновационного развития будет до 2020 года использовать ресурсы «Жас Отана». Правда, конкретных планов от самих молодых людей на этом съезде никто так и не услышал. Тем не менее, задача жасотановцам поставлена: новым «комсомольцам» — новые БАМы!
 
Однако реальная модернизация и диверсификация экономики, повышение конкурентоспособности продукции требуют не только активной поддержки государства в разработке сбалансированной промышленной, внешнеторговой и налоговой политики, но и значительных инвестиционных ресурсов. А с этим большие проблемы.
 
Впрочем, до светлого будущего осталось еще семь  лет. Есть время поразмыслить над проблемой: почему нашему народу столько всего наобещано, а его недовольство растет. Подождем?