В современном мире все нацелено на успех, о неудачах не принято говорить, их боятся. Но всегда ли провал - это плохо? У художников в этом смысле привилегированное положение.
Парадоксальная сущность поражения заключается как раз в том, что в нем таится шанс на успех: когда падать дальше некуда, дорога остается только наверх... В науке метод проб и ошибок зарекомендовал себя как испытанный способ развития. А в искусстве?
Самая короткая дорога в обход
Знаменитый афоризм Сэмюэла Беккета встречает посетителя выставки Besser scheitern (Успешно провалиться) в галерее современного искусства художественного музея Kunsthalle в Гамбурге: «Опять пытался. Опять провалился. Неважно. Снова пытайся. Снова оступайся. Пусть следующая неудача будет лучше предыдущей». Два десятка фильмов различной продолжительности, снятые за последние полвека известными художниками - от Марины Абрамович до Стива Макквина - развивают, каждый на свой лад, жизнеутверждающее кредо Беккета. Поражение в искусстве - это та самая дорога в обход, которая по наикратчайшему пути приводит к цели.
Сколько репетиций должен отыграть оркестр, чтобы в музыке зазвучала гармония? Художница из Гамбурга Анника Карс (Annika Kahrs) для иллюстрации этой задачи идет обратным путем: в фильме «Струны» (Strings) она показывает четырех музыкантов, играющих струнный квартет №4 до минор Бетховена, которые после каждой исполненной части меняются местами и инструментами. Ничего путного, разумеется, из этого не выходит. Виолончель в руках скрипача издает весьма странные звуки, альтист не совсем уверенно водит смычком по доставшейся ему скрипке. Изначальная гармония грозит окончательно сползти в какофонию. Но если прокрутить фильм в обратную сторону, все встанет на свои места.
Американский художник Джон Балдессари сказал так: «Искусство рождается из неудач. Надо пробовать и пытаться. Нельзя бездействовать в страхе сделать неверный шаг, говоря: "Если я что-то и буду делать, то непременно только шедевр"». На выставке в Гамбурге представлен 18-минутный фильм Балдессари Teaching a Plant the Alphabet 1972 года. Его главный герой - цветок в горшке, который упорно не желает усваивать английский алфавит, сколько не показывай ему таблички с буквами. И как не старался художник научить цветок правильному произношению, растение не произносило ни звука.
Попытка научить цветок алфавиту провалилась. Разумеется, иного никто и не ожидал. Но эксперимент раскрыл истинную цель художника: не «глупость» природы показать, а совершенство языка как искусственной знаковой системы.
Право на ошибку
Не все, что выходит из творческой мастерской, достойно названия произведения искусства, независимо от того, сколько было на это затрачено усилий. И тут возникает вопрос о критериях, которым и посвятила свой заснятый на видео перформанс 1975 года сербская художница Марина Абрамович. Art must be beautiful. Artist must be beautiful, Искусство должно быть красивым, художник должен быть красивым, - под этот рефрен художница безостановочно водит расческой по распущенным волосам, усиливая с каждым движением царящий на голове хаос. Чем ожесточеннее она пытается приблизиться к идеалу, тем дальше удаляется от него. Парадокс?
От произведений искусства часто ждут именно «красоты», впрочем, каждый - в своем индивидуальном понимании, поэтому и реагирует болезненно на «шедевры», не соответствующие его критериям «прекрасного». Видеоработы на выставке в гамбургской Kunsthalle исследуют и эту тему, тему диалога между потребителем искусства и художником.
В фильмах Брюса Науманна Anthro/Socio 1992 года и Вито Аккончи Turn On 1974 года ситуация доведена до абсурда. Обращенные к зрителю затылки во весь экран, стремительно вращающиеся головы, скороговоркой произносимые «умные» фразы, перебивающие друг друга. Латентная агрессия в диалоге с искусством ощущается более чем явственно и заставляет зрителя осознать свою роль в диалоге с «прекрасным».
Бесконечно далеко от «прекрасного» в традиционном понимании происходящее в фильме Der Lauf der Dinge швейцарских художников Питера Фишли и Дэвида Вайса. 30-минутный фильм «Ход вещей» показывает горящие шины, падающие палки, летящие стрелы, рубящие веревки топорики, переливающие воду сосуды и прочий «хлам», приведенный в движение невидимой рукой. Самостоятельный «ход вещей» в этой бесконечной эстафете является превосходной метафорой искусства и, пожалуй, жизни вообще.
Сизифов труд, череда провалов, попытки добиться невозможного, - все это предшествует рождению нового. Художникам в этом смысле повезло: они не только имеют право на ошибку, они могут и даже должны этим правом пользоваться, не опасаясь порицания и наказания за провалы.
