Когда «женятся» бочка и коньяк

Из окна мастерской Левона в селе Ошакан виден «опустившийся» на крышу соседнего дома огненный диск солнца. Доносящееся до балкона равномерное постукивание молотка заглушает голос стоящего за оградой мастера Левона. Потом вновь раздается уже знакомая «дробь» молотка. Левон одной рукой подносит спичку к сигарете, а другой берет молоток и специально для дилетантов объясняет, что занимается «строительством жилья» для коньячного спирта. «Бочка – это «дом» напитка, - говорит Левон. – Мы пытаемся получить «хорошего парня», а коньякоделы – «хорошую девушку». Потом наступает день, когда их нужно «поженить». Левон не забывает отметить, что главным условием удачного «брака» является прочность «дома», хотя, по его словам, среди бочек тоже бывают «измены» – это когда они дают течь.
 
Бондарю Левону Бишаряну 56 лет. Изготовление бочек не было его мечтой, но так получилось, что он начал заниматься этим ремеслом. Левон сперва мечтал стать врачом, потому что в семье были врачи: отец – хирург, бабушка – гинеколог. А в юношеские годы он решил, что будет «культмассовиком». «Потому что в санаториях культмассовики всегда общались с красивыми девушками, это была другая «каста», - пояснил наш собеседник и проводил нас в одну из комнат мастерской, где в свое время он создавал сувенирные бочки.
 
По словам Левона, ему в жизни повезло. В 1997 году он работал на Ереванском коньячном заводе, где благодаря французам научился изготавливать бочки. Семерых работников завода обучили созданию бочек по современной технологии. Тогда французы говорили, что в Армении бондарное дело находится на уровне каменного века. А то, чему Левона научили иностранцы, он называет «французской революцией в своей жизни», после которой и было принято решение заняться бондарным делом.
 
В 2004 году Левон и еще несколько сотрудников завода подпали под сокращение. После этого он вместе с одним из своих знакомых начал заниматься ремонтом бочек, а еще через некоторое время – их изготовлением. Чтобы заняться этим бизнесом, ему пришлось продать коллекцию игрушечных ретро-автомобилей и на эти деньги купить инструменты. Потом он приобрел дом в Ошакане, где и начал заниматься бондарным делом. За годы работы на заводе Левон вместе с другими мастерами изготовил свыше 2 тысяч бочек, а после ухода оттуда – свыше 1 тысячи.
 
В бондарном деле главное – уметь «читать» древесину, говорит мастер. Потом, показав на стоящий в комнате стол, отметил, что он изготовлен из неправильных пород дерева. Между тем в бондарном деле ошибки недопустимы, потому что из-за них может обанкротиться целый завод. Богатство завода определяется бочками – в этом заключается подход мастера Левона.
 
Бочка для коньяка изготавливается из дуба. Один кубометр дубовой древесины стоит 1200-1300 долларов. А используемый для бочки 1 кубометр получают из 7 кубометров древесины. «Бочку изготавливают из 80-100-летних деревьев. Если диаметр ствола составляет от 60 сантиметров до одного метра, то это уже взрослое мужское дерево, готовое «вступить в брак» со спиртом. Если древесина плотная, то из нее получится хорошая бочка», - говорит Левон и, выпив кофе, отправляется в мастерскую.
 
В процессе работы он обычно не пьет кофе, так как считает, что это мешает делу. «Если во время работы начнем заниматься кофепитием, то окажемся в таком же положении, в каком находится наша страна», - шутит наш собеседник.
 
«Если дерево срублено сегодня, то надо подождать года два-три. Древесину сперва замачивают, потом сушат на солнце, чтобы из нее вышла горечь и она бы очистилась. В этом случае качество спирта бывает намного лучше», - говорит бондарь.
 
Он не любит работать в плохом настроении, потому что не хочет передавать отрицательные эмоции «зарождающейся» бочке. О своих «творениях» Левон рассказывает так, как рассказывал бы о людях. По его словам, бочки могут болеть, о чем они сами сообщают. «Бочка, например, может протекать. Во влажную погоду дерево с внешней стороны может набухнуть. С бочками, как и с людьми, случается «инфаркт» – это когда дерево не выдерживает и дает трещину. Иногда и ты можешь ошибиться, думая, что дерево выдержит, но оно…», - объясняет с грустной интонацией в голосе Левон.
 
Для «дома», куда будет помещен будущий напиток, важное значение имеют металлические обручи, которые ставят на бочки. «Если вместимость бочки составляет до 250-350 литров, то можно поставить шесть обручей, если 450-800 литров, то восемь. Верхний обруч - как «глава семейства», далее идет «старший сын», потом «дочка», а внизу «мать», - говорит, поглаживая плод своего труда, мастер.
 
«А есть сходство между армянином и бочкой?», - спрашиваю я Левона. «После Тиграна Великого армяне только отдавали землю, а не брали. Мы свое отдаем, а другие нации забирают. Вот и бочка забирает. Если бы у армян был такой же характер, как у бочки, то мы всегда были бы в выигрыше. Каждый год бочка забирает свою долю спирта. Каждая бочка теряет 3 процента, поэтому мы стараемся, чтобы у заказчика было как можно меньше потерь», - говорит мастер.     
 
«А что вы думаете о ситуации в стране?», – спрашиваю Левона. «Я стараюсь меньше об этом думать, потому что людей уже не осталось, мастеров нет, специалистов нет. Все отсюда убегают. А что будет потом? В армянине сидит ген беженца, а я не хочу, чтобы армяне уезжали на чужбину. В Москве иногда видишь, как красиво одетый грузин заходит в хороший ресторан, заказывает чашечку кофе, а армянин, держа в руках лопату, ждет, когда привезут асфальт… Никто не думает о качестве нашей нации», - говорит Левон и советует слушать веселые песни, стараться избегать стрессов. «Слушайте Комитаса, а не тот мусор, который нам преподносят. Это-то нас и портит», - размышляет вслух мой собеседник, сожалея о том, что в мире критерии изменились, и сейчас людей ценят по их богатству.   
 
Левона тревожит и то, что сегодня в стране ощущается нехватка хороших ремесленников. По его словам, бондарное дело – работа, достойная мужчины. На вопрос, сколько бондарей в Армении, Левон ответил: «Нас осталось меньше, чем было премьер-министров в стране». Несмотря на это, он заверил, что настроен оптимистично. Затем, вернувшись к своей работе, вновь начал объяснять тонкости своего ремесла, сообщил, что оставит бизнес сыну, который занимается виноделием, но добавил, что ни за что не раскроет ему секреты мастерства, потому что каждый бондарь должен постигать их самостоятельно. Затем, вспомнив своего мастера, Левон сказал, что когда тот пил коньяк, то всегда говорил: «Я не пью, я целуюсь с напитком».