«Борис Ефимович Немцов уже дает показания в подвалах Лубянки!» — незнакомый голос в динамике мобильника звучал издевательски. Я смотрел то на свой мобильный телефон, то на стоявшего рядом со мной Бориса Немцова, которому я только что позвонил по его просьбе. Я понимал, что стал свидетелем и невольным участником небольшой спецоперации против одного из лидеров российской оппозиции.
Дело было осенью 2012 года после митинга оппозиционных сил на проспекте Сахарова в Москве. В течение нескольких часов звонки на мобильные номера его организаторов и активных участников переводились на несмешно шутивших про «подвалы Лубянки» троллей. Покойный Немцов посмеялся, назвал организаторов акции крепким, но метким словцом, а на следующий день подал заявление в компанию мобильной связи. Злоумышленников, естественно, не нашли, но переадресацию без личного письменного заявления абонента оператор (кажется, это был «Би Лайн») заблокировал.
Тролли уже не шутят
История с Леонидом Волковым и штабом ПАРНАСа на выборах в Новосибирске напомнила мне произошедшее с Немцовым три года назад. На этот раз псевдо-Волков не только шутил, но вполне серьезно раздавал интервью. В любой более или менее развитой демократии подобного рода деятельность стала бы объектом пристального внимания полиции. Но, как и три года назад, нет никаких надежд на выявление и наказание тех, кто завладел номером оппозиционера, несмотря на то, что это — уголовное преступление. Ведь эти люди как минимум пользуются покровительством государственных структур, а, скорее всего, просто выполняют их распоряжения.
Отказ в регистрации на региональных выборах, открытие серии уголовных дел по откровенно фальшивым поводам, демонстративные унижения, которым подвергают активистов, — все это свидетельство того, что, на самом деле, Кремль больше всего боится именно демократическую оппозицию. Причем, между словами и делами властей существует явный диссонанс. Провластные пропагандисты убеждают граждан, что оппозиция ничтожна и кормится с рук ЦРУ и Госдепартамента. При этом позволить гражданам выразить свое отношение к «американским наймитам» на свободных выборах и доказать всему миру, насколько русские демократы непопулярны, власти почему-то не хотят.
Выборов и выбора борльше нет?
Одна из главных причин такого поведения — память о внезапном успехе Алексея Навального на выборах мэра Москвы в сентябре 2013 года. Именно неожиданные 27 процентов голосов, набранные им тогда, заставили администрацию президента отказаться от даже идеи имитационной демократии на местных выборах. И в условиях нынешнего социально-экономического кризиса, когда, по идее, властям было бы выгодно разделить с кем-то ответственность за происходящее, их поведение не меняется.
История с попыткой запретить карикатуры на премьера Медведева, предпринятой магаданским избиркомом, могла бы показаться смешной, если бы не свидетельствовала о том, что система «ручного управления» окончательно разрушила институт выборов. Из него выхолощены соревновательность и непредсказуемость — основные компоненты демократического политического процесса.
Опасный тупик
В России складывается опасное положение дел. Реальных и эффективных способов выразить недовольство политикой как региональных, так и федеральных властей у граждан больше нет. Если вспомнить опыт авторитарных режимов прошлого, то рано или поздно это может привести к появлению радикальной оппозиции, готовой к насилию. Это едва ли будут демократы-«западники», скорее, националисты и левые. Сегодня Кремлю кажется, что все под контролем. Более того, для того, по логике властей, чтобы припугнуть оппозиционно настроенных жителей мегаполисов, немного насилия со стороны национал-радикалов или леваков не повредит.
Невозможность участвовать в местных выборах, несомненно, вновь вызовет в оппозиционной среде споры на тему: «Что делать дальше?». Ясно, что пока демократической оппозиции не удалось мобилизовать на поддержку даже те 15-20 процентов граждан, которые, согласно социологическим опросам, стабильно высказываются за демократию, свободный рынок и права человека. Очевидно, что именно этой мобилизации так боится российское руководство. Пятнадцать-двадцать процентов политически ангажированных, убежденных оппонентов, живущих, в основном, в крупных городах, — это для него настоящий кошмар.
Однако проблема в том, что мало кто сегодня верит в эффективность парламентских методов политической борьбы. Полагаю, что вновь возникнет идея создания широкого народного движения по образцу польской «Солидарности» 1980-х. Собственно, организация с таким названием уже есть. Однако сила «Солидарности» в Польше заключалась в том, что это было движение рабочих — то есть именно той части общества, которая, по идее, составляла опору коммунистического режима. В России власть еще долго будет говорить от имени реального большинства — зависящего в той или иной форме от госбюджета и поддерживающего неоимпериалистическую, антизападную линию Кремля.
Проблема оппозиции — в том, чтобы найти способ прорвать политическую блокаду со стороны властей. Проблема власти — в том, что для сохранения симпатий большинства нужно все больше денег плюс новые внешние конфликты. В этих условиях Россия движется к потрясениям, по сравнению с которыми телефонные розыгрыши прокремлевских троллей будут казаться сущей ерундой.
Константин Эггерт — российский журналист, обозреватель радиостанции «Коммерсант FM». Автор еженедельной колонки на DW.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В России складывается опасное положение дел. Реальных и эффективных способов выразить недовольство политикой как региональных, так и федеральных властей у граждан больше нет. Если вспомнить опыт авторитарных режимов прошлого, то рано или поздно это может привести к появлению радикальной оппозиции, готовой к насилию. Это едва ли будут демократы-«западники», скорее, националисты и левые.
