Поддержка радикальных шиитских группировок, в том числе «мясника из Дамаска», приведет к дальнейшей изоляции России и навредит отношениям с государствами в ближневосточном регионе, а также затянет Россию еще глубже во внутрисирийский конфликт. В конечном итоге все это приведет Россию к радикализации ее собственного мусульманского меньшинства и росту джихадизма внутри России, пишет в своем комментарии для портала Lidovky. cz политолог Ян Шир.
Россия решительно вступила в ход гражданской войны в Сирии бомбардировками позиций умеренной оппозиции из рядов светской Свободной армии Сирии. Позволение использовать армию в неуточненном зарубежном регионе президенту Путину, как Верховному главнокомандующему Вооруженными силами, дала верхняя палата российского парламента в прошлую среду.
Прямое участие в вооруженном конфликте бок о бок с Башаром Асадом стало кульминацией многолетнего военного сотрудничества Москвы и Дамаска, которое прежде включало преимущественно поставки систем вооружений, услуги военных инструкторов и логистическую поддержку.
Использованию армии предшествовали судорожные приготовления длиной почти в месяц в виде расширения военного присутствия на территориях, которые до сих пор контролировались правительственными силами.
Более активное участие России?
Сами налеты начались через два дня после того, как президент Путин не нашел в ООН поддержки среди других членов мирового сообщества в своем желании создать широкую международную коалицию «против Исламского государства и других террористических группировок», включающую, в российском понимании, практически все силы, стоящие в оппозиции к «законной власти» в Дамаске.
Соответствующее решение российского парламента, судя по всему, не имеет ограничений (временных, территориальных, операционных) для действий российской армии за рубежом. Вопреки официальным заявлениям о том, что российская операция будет строго ограничена территорией Сирии, и что авиационные удары будут продолжаться на протяжении следующих «трех-четырех месяцев», расширение военного присутствия, в том числе ВМФ и пехоты, говорит о том, что речь может идти о более активном участии Москвы в конфликте, последствия которого способны выйти за пределы ближневосточного региона.
Официальной целью привлечения российской армии, как обосновал сам Путин, является «борьба с международным терроризмом» — предотвращение возврата террористов из рядов ИГИЛ и проникновения их на территорию Российской Федерации. Но одна только география авиационных ударов первой недели операции, сосредоточенных преимущественно в области северо-запада Сирии, то есть вне зоны нахождения террористов ИГИЛ, говорит о том, что мотивы этой военной операции Кремля несколько сложнее.
Поддержка Асада - на первом месте
Цели налетов российской авиации, разумеется, были выбраны неслучайно.
Вероятно, наиболее очевидной мотивация очередного российского военного вмешательства, как это ни парадоксально, становится в связи с очень запутанной ситуацией в самой Сирии.
Первейшей задачей Москвы там является поддержка режима Башара Асада. Не стоит напоминать, что режим Асада на сегодняшний день является единственным и последним союзником, вернее клиентом, Российской Федерации в стратегически важном регионе Ближнего Востока.
Помешав или хотя бы отдалив его падение, Москва, бесспорно, получит некоторые потенциальные преимущества. Сохранение алавитского анклава на западе Сирии под контролем Асада гарантирует Москве, что она и впредь сможет использовать свою военную базу. И хотя прежде ее значение было, скорее, символическим, сохранение собственной базы в порте Тартус, единственной за пределами постсоветского пространства, дает Москве возможность проецировать военные силы в Средиземноморье.
С точки зрения Кремля военное присутствие в Сирии может также способствовать укреплению положения России как страны, без которой и против интересов которой нельзя найти решение продолжительного гражданского конфликта. Можно предполагать, что Москва постарается этим воспользоваться в переговорах по широкому кругу вопросов, касающихся национальных интересов, прежде всего в отношениях с НАТО.
Уничтожая антиасадовскую оппозицию, Россия также загоняет умеренные силы в ряды воинствующих исламистов, а это, наверное, единственное, что в глазах части мировой общественности еще как-то реабилитирует президента Асада, обязанного своим существованием исключительно поддержке Москвы и обоснованно подозреваемого в использовании химического оружия в предместье Дамаска летом 2013 года.
Сирия против Украины
Но причины российского вмешательства, разумеется, выходят за региональные рамки.
За российским участием нельзя не увидеть стремления выйти из глубокой международной изоляции. Реагируя на агрессию против Украины, международное сообщество, включая Соединенные Штаты, Европейский Союз и другие страны, ввело против России ряд ограничительных мер и санкций, которые все больше ослабляют сырьевую экономику России. Массовый отток иностранного капитала, истощение валютных резервов, экономический спад (в этом году, предположительно, до 5% ВВП) свидетельствуют о погружении в глубокую рецессию.
К исполнению минских договоренностей, прежде всего положений, касающихся вывода иностранных армий из Восточной Украины и восстановления украинского контроля над государственной границей, Российская Федерация по-прежнему не готова. Репутацию России не улучшило и исключение из некоторых дипломатических форумов.
Поэтому не будет преувеличением утверждать, что только резкая смена повестки мировой политики может отвлечь внимание западных стран от продолжающейся агрессии той же путинской России против соседней Украины. Укрепление позиций в Сирии и демонстрация Россией боеспособности, помимо достижения собственных целей (помочь остановить экспансию ИГИЛ), таким образом, являются мощными средствами давления на Европу, парализованную беженским кризисом, посредством которых Россия собирается потребовать отмены или ослабления самых болезненных санкций.
Помимо западных санкций, на российской экономике чрезвычайно негативно сказывается спад мировых цен на нефть, а их рост не ожидается. Повышение цен, пусть даже в виде временных колебаний, вследствие хаоса в наиболее значимом регионе добычи может стать желанным бонусом.
Война как средство легитимизации режима Путина
Вмешательство в Сирии также вписывается в логику развития путинского режима последних лет.
На рубеже 2011-2012 годов властная база путинского режима была полностью размыта. На протестные демонстрации против фальсифицированных выборов в одной Москве несколько раз вышли сотни тысяч человек. Прежний источник легитимации режима в виде стабильного роста доходов широких слоев, благодаря высоким ценам на нефть, истощился.
Хронические системные недостатки российского правления, такие, как повсеместная коррупция, некомпетентность, деградация права, привели Путина на перепутье. Восстановление прежнего «гражданского договора» казалось возможным только ценой глубинных изменений, в которых правящие круги правильно почуяли риск для собственного нахождения во власти.
Вместо реформ, что неудивительно, они сделали ставку на репрессии, цензуру и резкую смену идеологической парадигмы. Общественное пространство начали заполнять темы «фашистской угрозы», геополитических фантазий о восстановлении статуса «мировой державы» и призывы объединить самый большой «разделенный народ» вокруг фигуры лидера.
В этом смысле сирийская операция, а также предшествующее отторжение Крыма, вторжение в Восточную Украину и другие операции, которые, вполне вероятно, нам только предстоит увидеть, являются разными сторонами одной медали.
Рекордная поддержка, которой Путин пользуется у населения в связи с недавними военными кампаниями, говорит о том, что эта стратегия еще отнюдь не исчерпала свой мобилизационный потенциал. Проблема в том, что выбираться из этого трудно.
Возрождение СССР?
Так что российское вторжение в Сирии — это плохая новость для всех: для Сирии, для мира и для самой России.
Для ситуации в Сирии российское вмешательство означает осложнения, которые в результате лишь продлят гражданскую войну, затруднит поиск мирного решения и усугубит страдания мирного населения, живущего на территории, которую затронуло сектантское насилие.
На международной арене вступление России в войну в Сирии стало очередным источником напряженности и приблизило мир к серьезной конфронтации.
Поддержка радикальных шиитских группировок, включая «мясника из Дамаска», который «баррельными бомбами» убил больше суннитов, чем кто-либо прежде, приведет к дальнейшей изоляции России и навредит отношениям с государствами в ближневосточном регионе, а также затянет Россию еще глубже во внутрисирийский конфликт. В конечном итоге все это приведет Россию к радикализации ее собственного мусульманского меньшинства и росту джихаддизма внутри России, а это полностью противоречит тому, чего Путин хотел достичь вмешательством в Сирии.
Поддержка Асада отражает страх Путина, который боится закончить так же, как сирийский президент. И если войну на Украине Путин мог преподнести россиянам как «оборону» от инфекции «цветных революций», то объяснить военные операции в глубине Ближнего Востока как часть восстановления «русского мира» и «борьбы с фашизмом» (в его исламистском варианте) будет труднее. В отличие от Украины, в Сирии не получится и с легкостью аннексировать новую территорию.
Сегодня ситуация в путинской России удивительно точно походит на ситуацию в заключительной фазе существования Советского Союза 30 лет назад. Милитаризация, внешняя агрессия, растущие обязательства в мире, бремя которых непосильно для экономики страны, западные санкции, снижение цен на нефть на мировых рынках...
Глубокая деградация общественных отношений, усилившаяся с началом сирийского приключения, угрожает ослаблением и дестабилизацией ситуации в самой Российской Федерации с перспективой постепенной дезинтеграции. Динамику дальнейших событий предсказать трудно. Однако направление кажется ясным, и последняя военная авантюра может только ускорить процесс: результатом будет распад экономики, крах режима и развал государства.
И это один из самых больших вызовов для международного сообщества в среднесрочной перспективе: нужно быть готовыми к подобному сценарию и справиться с последствиями этого процесса.
