Я, как и большинство моих соотечественников, не ожидал от новой команды конструктивных шагов в восточной политике. Принимая во внимание давно известные взгляды Ярослава Качиньского и его соратников на Россию, а тем более — риторику, которой они пользуются применительно к этой стране (Россия для партии «Право и справедливость» — это дежурный внешний враг, который служит отвлечению внимания от проблем внутри страны и сплочению общества под лозунгом борьбы с внешней «угрозой»), можно было предполагать, что следующие четыре года для польско-российских отношений и в целом укрепления стратегической, экономической и культурной позиции нашей страны на Востоке будут полностью потеряны.
У посольства в Москве и дипломатических представительств в других ключевых для Польши странах бывшего СССР было мало шансов стать чем-то большим, чем традиционно ненавистной МИДовской «ссылкой», в которую отправляют выбранных по случайному принципу «дипломатов», уровень глупости которых не уступает их уровню русофобии. Ведь наши отношения с Россией выглядят ужасающим образом не из-за каких-то высеченных в граните «объективных» причин или действия неодолимого исторического фатума, а, в частности, из-за того, что с людьми, которых мы отправляем в Москву, просто невозможно разговаривать: они вызывают отвращение и зачастую чисто эстетическую (не говоря уже об интеллектуальной) брезгливость. От Качиньского, его правительства, президента и внешней политики никто не ожидал ничего хорошего, и поэтому, когда один из лучших специалистов по Востоку, а к тому же отличный дипломат Зюлковский (Marek Ziółkowski) поехал в Москву, все затаили дыхание.
Мы не знаем, каким было содержание разговоров, которые велись в особняке на Спиридоновке, но ясно, что как для Москвы, так и для Варшавы встреча Зюлковского с Титовым была чем-то большим, чем «запланированными год назад рабочими консультациями заместителей министров». Власти наших стран просто «обнюхивают друг друга», прощупывая перспективу использовать шанс, которые дают попытки Запада изолировать Польшу и Россию. И если ознакомительная встреча обошлась без скандала, а в эфир пошли положительные сигналы, это значит, что даже на этом самом трудном для нашей дипломатии направлении появились шансы на позитивные перемены.
Единственное, что заставляет сомневаться в успехе — это непреходящая фиксация политиков «Права и справедливости», а также находящихся под их руководством дипломатов и чиновников на смоленской теме. Мне сложно вдаваться в рассуждения об этом, так как я не знаю чувств и эмоций тех, кто потерял в катастрофе своих близких. Однако как гражданин и налогоплательщик я бы просто хотел, чтобы наше государство вело политику, которая опирается на рациональный баланс плюсов и минусов, и не превращалось в заложника эмоционального состояния какой-либо группы, а тем более одного человека. А кажется, что «Право и справедливость» решила разыграть смоленскую карту, причем не столько в отношениях с Россией (шансов на это нет), сколько во внутренней политике для разжигания общественных эмоций и борьбы с политическими противниками. Поставив нормализацию отношений с крупнейшим восточным соседом в зависимость от расследования причин катастрофы, правящая партия объявила своего рода конкурс на правду, активное участие в котором, несомненно, примут не только ее члены, но все те, для кого источником власти, авторитета и доходов служит игра на человеческих эмоциях.
Ярослав Качиньский стоит перед выбором, с которым неизбежно сталкивается каждый, кто занялся трудным ремеслом управления государством: честь или эффективность, мораль или интересы, личные стремления или благо государства. Если он сделает всю Польшу заложницей игры за собственное представление истории шестилетней давности, он проиграет, а вместе с ним мы все. Если он поднимется выше личных предубеждений и пожмет протянутую Москвой в жесте примирения руку, в европейской политике станут возможны комбинации, которые не снились даже самым искусным докам в стратегических раскладках.
