В начале сентября на Восточном экономическом форуме премьер-министр Аскар Мамин и глава Сбербанка Герман Греф подписали меморандум о сотрудничестве в сфере реализации концепции создания цифрового правительства Казахстана. В тот же день президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил участникам форума, что Казахстану пришло время предметно рассмотреть вопрос создания АЭС. Почему Казахстан передает цифровизацию тому, кого в этом [вопросе] опережает? А «мирный российский атом» — это зависимость как минимум на сто лет. И не только энергетическая. Эти две новости вызвали в обществе, мягко говоря, неоднозначную реакцию.
Будем считать, что наши высокопоставленные чиновники попали под обаяние россиян, потому что в официальном сообщении администрация президента вопрос о строительстве АЭС обошла стороной: «Глава государства рассказал о ряде успешных казахстанско-российских проектов в сферах горной металлургии, цифровизации, разработки антиковидной вакцины, финансов, космоса, нефтегаза, возобновляемых источников энергии, автомобилестроения, а также о проведении ежегодного Форума межрегионального сотрудничества», — говорится в сообщении Акорды (название резиденции президента Казахстана — прим. ред.). Но осадок остался. И как теперь мы выйдем из этой щекотливой ситуации — большой вопрос.
В исследовании ООН по индексу развития цифрового правительства Казахстан значительно опережает Россию. Мы — на 29 месте, Россия — на 36 из 193 стран. Кроме того, в глобальном рейтинге цифровой конкурентоспособности мы — на 36-м месте, а Россия — на 43-м. Несмотря на наше привычное брюзжание, возможно, единственное в чем мы сегодня реально конкурентоспособны в мире — это в сфере цифровизации услуг.
Напомним, эта история началась гораздо раньше. Как напомнил в своем аккаунте Болат Башеев, председатель комитета ИКГ образования и науки НПП Атамекен, еще в мае 2021 года главы семи ИТ-ассоциаций обратились в администрацию президента и совет безопасности РК. В нем — сводное заключение от 20 казахстанских ИТ-экспертов, посетивших Сбербанк, в котором они настоятельно не рекомендовали работать с российским банком. Почему? Потому что речь шла о закупе платформы, базовая основа которой сама находится на стадии развития. После ее выбора анализ и реинжиниринг бизнес процессов потребует, как минимум, несколько лет, чтобы произвести замену действующей инфраструктуры «электронного правительства» на платформу, предлагаемую СБЕРом. При этом, полностью игнорируется накопленный в Казахстане опыт по формированию инфраструктуры «электронного правительства» нашей страны.
«Единовременная замена платформы электронного правительства страны, где реализованы более 700 автоматизированных услуг, функционируют более 380 информационных систем, осуществлено более 1000 интеграций и десятков ключевых компонентов eGov, невозможна без риска откатиться к состоянию 2006 года и получить тысячи сбоев и рост социальной напряженности, в том числе в среде отечественных ИТ-специалистов, услуги которых необоснованно станут отвергнутыми… Улучшения здесь возможны только путем вдумчивой, поэтапной и плавной модернизации отдельных компонентов eGov. И эта работа вполне по силам отечественных ИТ-компаний. Ничем не обусловленная, инициатива по замене инфраструктуры „электронного правительства" страны, посредством привлечения иностранных специалистов с последующим сопровождением предлагаемой ими платформы, в конечном итоге ведет к выводу значительных финансовых средств за рубеж. Эти средства не будут тратится в нашей стране, прогнозируется опок отечественных ИТ-специалистов за рубеж в связи с невостребованностью у себя на родине, что в свою очередь ведет к снижению уровня цифрового суверенитета и уровня информационной безопасности страны. Считаем, что все это нанесет долгосрочный урон развитию ИТ-отрасли страны…. Реализация такого проекта требует лишь более тесного и открытого взаимодействия правительства с отечественной ИТ-отраслью, нежели путем привлечения иностранного подрядчика для развития инфраструктуры „электронного правительства". Общеизвестно, что опора на отечественных разработчиков позволяет долгосрочно развивать человеческий капитал страны для конкурентоспособного участия в мировой экономике и снижает уровень технологической зависимости страны».
Тогда аргументы отрасли были услышаны и решение «отмотали» назад. Тем более, что этот шаг, мягко говоря, противоречит тезисам нового послания самого президента, где он выразил веру и поддержку отечественным специалистам. Неужели, как предполагают некоторые эксперты, такова цена за политическую лояльность России?
Грозное обаяние «мирного» российского атома
Мы уже писали, что, если зарубежная компания собралась строить на территории вашей страны АЭС, надо иметь в виду, что это зависимость на сто лет. Десять лет ее будут строить, еще десять лет закрывать, а между ними [уместится] несколько десятков лет ее эксплуатации. Именно поэтому российский Росатом так стремится строить свои АЭС в Казахстане или Узбекистане. Сейчас Росатом навязал строительство АЭС в Белоруссии. И относятся они к этому довольно небрежно: то корпус реактора «уронят», то пожар случится, то гибнут рабочие.
Михаил Гончар, президент Центра глобалистики «Стратегия 21», главный редактор журнала «Черноморская безопасность» предупреждает: Росатом надо рассматривать как государственную компанию, которая так или иначе задействована в механизме внешней экспансии России, как в ее окружающем геополитическом пространстве, так и глобально. Это генерация стратегической, долгосрочной зависимости, которая работает в нескольких измерениях. Прежде всего, в финансовой. Вам предоставляют кредитование на выгодных условиях, потом формируется технологическая зависимость по поставке оборудования, а затем и кадровая зависимость, потому что подготовка кадров, соответственно, идет с российской стороны. И это не только подготовка кадров для отрасли, это формирование лоббистского потенциала. И конечно, топливная зависимость в целом…»
Игорь Левченко, руководитель секции стратегического моделирования Центра исследований армии, конверсии и разоружения (ЦИАКР, Украина) считает, что «стратегическое проникновение на территории других государств и закрепление на долгие годы является основой агрессивной маркетинговой политики Росатома. В принципе, россияне обладают вполне современной технологией и предлагают выгодные условия, чем они и берут. Но это проникновение обуславливается тем, что современные энергоблоки имеют ориентировочный срок жизни не 50 лет, а до 100 лет. К примеру, 10 лет — строительство станции, 10 лет — выведение из эксплуатации и до 80 лет сам процесс эксплуатации. То есть, это практически 100 лет присутствия на территории другого государства со стороны России и контроль над технически сложным, важным и достаточно небезопасным объектом, который имеет повышенную опасность в эксплуатации и требует повышенных мер безопасности».
Алишер Ильхамов, узбекский эксперт, социолог, ассоциированный научный сотрудник Школы восточных и африканских исследований (SOAS, Лондон) напомнил о том, что на примере Украины мы видим, что при определенных условиях это приводит к состоянию гибридной войны. При этом Узбекистану при аналогичном давлении со стороны Кремля пока удается уходить от принятия решения о строительстве АЭС россиянами.
Коротко говоря, Казахстан сегодня на пороге политических решений, которые не имеют никакого отношения к укреплению нашего суверенитета, даже если они продиктованы как раз его сохранением. В свое время россияне вполне проглотили выход Узбекистана из ЕАЭС, а потом и из ОДКБ. Они даже оправдывали это тем, что «это сделано в интересах Узбекистана и не повлияет на наши двусторонние отношения». Если проецировать ту ситуацию на сегодняшнюю, то надо просто повторить «подвиг Каримова» и проверить реакцию России.
