Если кого-нибудь спросить, может ли он отличить пропаганду от обыкновенной речи, скорее всего, он без колебаний ответит, что без труда сделает это, ведь ясно, как пропаганда работает, и как выглядит, и что он ей совершенно точно не поддастся. Однако в таком случае пропаганда была бы напрасной, неэффективной и беззубой и не смогла бы с большим или меньшим успехом овладевать массами так, как то достоверно подтверждают исторические события. Реальность такова, что пропаганда может проникнуть во все сферы общественной жизни, может менять судьбы людей, оправдывать то, что нельзя оправдать, а также действовать во благо возвышенных идей.

Конструирование врага

Пропагандистская деятельность в принципе невозможна без создания образа врага. Если не существует реальной угрозы, пропаганда сама ее сотворит. Важно понимать, что, конструируя врага и разделяя людей на «мы» и «они», пропагандист формирует у целевой аудитории ее идентичность.

«Создание стереотипов о „тех, других“ является частью стратегии легитимизации групповой идентичности целевых масс. Во-вторых, проясняются наши цели и позиция, и нам целенаправленно прививается ощущение самобытности. В итоге только благодаря отмежеванию от врага мы легче сплачиваемся. Таким образом, это превращается в источник социальной интеграции» (O’Shaughnessy 2004: 123-125, Шафранкова-Павличкова).

Как пишет Блинка, «для мобилизации ненависти к врагу важно характеризовать врага как беспринципного, бесчеловечного преступника, который отвергает ценности данного сообщества, чем ставит всех под угрозу». (Например, дискредитируя президента Земана, это пытается сделать «пражский кабачок».)

В рамках общей пропаганды часто используется идентификация врага (внешнего или внутреннего) и его оскорбление и символическое поражение (например, красные трусы на Пражском граде), восхваление союзников и превознесение собственного образа жизни (красные трусы вместо президентского штандарта как своеобразный художественный стиль и т. д.).

Очень интересной была нацистская антирусская пропаганда, которая в модифицированном виде снова выходит на первый план в последние годы. Россия — опять главный враг, более опасный, чем сам ИГИЛ, опаснее, чем мусульманские фундаменталисты. Так утверждают западные пропагандисты.

Вспомним, как с июня 1941 года антирусская пропаганда стала элементом нацификации. Для того, чтобы люди лучше переносили пропаганду и перешли на немецкую сторону, на вторую чашу воображаемых весов было необходимо поместить кого-то очень пугающего, и для этой цели отлично подошла именно Россия. Борьба с большевизмом должна была всех объединить, а Германия должна была вести эту борьбу и победить в ней. Нидерланды и Чехословакия были демократическими странами вплоть до нацистского вторжения, и, конечно, им не нравился режим в России. Несмотря на это, многие понимали, что Россия — это надежда и, вероятно, единственная возможность победить Германию.

В основе антироссийской пропаганды лежало утверждение, что борьба с Советским Союзом — это борьба за всю Европу и даже за все человечество, потому что ясно, как белый день, было то, что Советы собирались напасть на Центральную Европу. Не напоминает ли это современную антироссийскую риторику США?

Пропаганда, как правило, связывается с двумя феноменами — войной и властью. Что касается власти, то пропаганда всегда была психологическим инструментом. И именно эта связь между пропагандой и властью всегда вызывала подозрения. Но сама по себе пропаганда не может ни одному правителю обеспечить лояльность и симпатию народа, поэтому власть предержащие зачастую навязывают лояльность силой и давлением, с помощью репрессивного законодательства — вплоть до арестов и устранения оппонентов.

Пропаганда неразрывно связана с войной. Пропаганда призвана убедить людей действовать так, как того хотят ее создатели. В случае воинственной пропаганды важно, чтобы люди боролись за нечто, или чтобы они иным образом участвовали в воинственных устремлениях.

Но решение идти воевать или не воевать за нечто должно основываться на личном решении и не зависеть от пропаганды.

Рука об руку с пропагандой всегда идет цензура. За сокрытием информации как в случае цензуры, так и в случае пропаганды стоит страх их создателей, что эта информация может позволить людям мыслить независимо или делать вещи, которые противоречат интересам пропагандистов и цензоров. Согласно Филиппу Тейлору, именно это было причиной того, что Гитлер считал напрасной ориентацию пропаганды на интеллектуалов, потому что они видят ее насквозь.

Сегодня вызов для цензора и создателя пропаганды — получить контроль над средствами массовой информации всех типов (с этим могут, например, быть связаны попытки ограничить свободу общения в интернете).

Предложением запретить неугодные сайты «прославился» господин депутат Иван Габал (KDU-ČSL). На недавнем семинаре в Палате депутатов он призвал к уничтожению и блокированию сайтов, распространяющих российскую пропаганду. Президент Земан даже назвал его за это недееспособным дураком.

В свое время острую критику вызвало выступление Мирославы Немцовой в Палате депутатов. К примеру, она спросила премьера, заметил ли он деятельность пропагандистских серверов и разных инициативных групп, которые поддерживаются из Российской Федерации. Она также попросила премьера, чтобы правительство составило список подобных сайтов, который уже был опубликован в СМИ, чтобы граждане имели возможность избежать посещения пропагандистских сайтов.

Жесткий ответ госпожа Немцова получила от Томаша Гааса, который недавно вышел из партии ODS. Он заявил: «Я думаю, что госпожа Немцова окончательно тронулась. И что ODS возглавляют уже не нормальные люди, а сумасшедшие. ODS решила, что поднимется на волне русофобии, которую активно помогает раздувать. А ведь призывать к цензуре и „спискам плохих сайтов“ не подобает правому политику и правой политической партии. Что дальше — списки неблагонадежных лиц? Тогда в какое время мы живем? В период нацистской оккупации или „диктатуры пролетариата“?»

Вышло так, что граждане не только не избегают этих сайтов из списка неугодных, но и вопреки предположениям пропагандистов возросли рейтинги и читаемость этих серверов.

В 2015 году бывший мэр Лондона Кэн Ливингстоун принял участие в конференции в Москве, которую провел российский государственный телеканал RT. Ливингстоун тогда заявил, что Россия отнюдь не является такой угрозой для Запада, какую представляет собой Саудовская Аравия.

«Все просто: Запад не противостоит угрозе из России, — сказал Ливингстоун. — Мы противостоим угрозе мусульманского фундаментализма. А он финансируется преимущественно Саудовской Аравией, нашим главным союзником, который финансирует самые нетолерантные ответвления ислама, не имеющие никакой связи с учением пророка Мухаммеда». Ливингстоун также отметил, что поддержка, которую моджахеды получили от США в Афганистане, стала причиной террористических атак 11 сентября 2001 года.

Ливингстоун также заявил, что Путин в СМИ «демонизируется», но никто не пишет о дискриминации русскоговорящего населения в Прибалтике. «Никто не говорит, что именно Европейский Союз давил на бывшего украинского президента, чтобы тот подписал договор с ЕС и отказался от торгового соглашения с Россией. А когда президент не пошел у них на поводу, он на удивление быстро был свергнут», — сказал Ливингстоун.

Да, так работает пропаганда. Самое главное — найти врага. У нас он есть. Это не ИГИЛ, не мусульманские фундаменталисты, а Россия и Путин.

Загадкой остается, почему в Чехии «сатанизация» российского врага не срабатывает.

Возможно, именно из-за этого в западную пропаганду будут вкладываться миллионы долларов. Американцы испугались того, что люди начали верить Путину.