Экс-ведущий программы «600 секунд», российский публицист Александр Невзоров рассказал, как телевидение сформировало «путинское большинство» и нужно ли Евросоюзу отвечать на пропаганду.

Радио Польша: Как вы оцениваете роль телевидения в создании пресловутых 86%, во всем поддерживающих Путина?

Александр Невзоров: На телевидении работают солдаты и наемники, которые очень плохо представляли себе, на что идут. Когда вся эта бодяга начиналась, всех старых волков информационных войн приглашали, со всеми беседовали. Предлагали достаточно интересные условия. Я сразу решил, что вписываться в эту историю не буду, смекнув, что подразумевается ответственность рано или поздно. И ответственность, скорее всего, не просто административная. А тот, кто поглупее или помоложе, согласился.

— Какие вы к ним сможете предъявить претензии?

— Они будут вам объяснять, что действовали из любви к Родине. Это совершенно бессмысленная формулировка, но им закачали в вену тот идеологический наркотик, который позволил им вытворять все то, что они вытворяют. И я не верю в то, что действительно можно отзомбировать 86%. Люди верят только в то, во что они безумно хотят верить. Порнографический журнал может вызвать эрекцию, но он никому не в состоянии вырастить пенис. То есть они эрегировали тот пенис, который всегда был, есть и, я подозреваю, будет, пока не разделится на много-много маленьких и не таких страшных пенисов.

— Но сама тема была задана Кремлем?

— Конечно.

— Кем выполнялся этот заказ? Это люди из 90-х или поколение 2000-х?

— Это совершенно разные люди. Поймите, что шумной Гааги или Нюрнбергского процесса не получится. У нас нет скальпеля той тонкости, где мы точно сможем отделить корыстолюбие, подлость от так называемой любви к России. Представление о национальном благополучии от фашизма и черносотенных истерик. Все равно они будут говорить, что сражались за Родину.

— Ведущий канала «Россия» Эрнест Мяцкявичус так и заявил про себя и коллег: мы в окопе, нужно воевать. Когда российское телевидение в этот окоп попало: в середине двухтысячных или с приходом Путина?

— Они у меня выпали из поля зрения, я особо не интересовался. Есть гораздо более важные вопросы, чем вся эта пропаганда. Все это неизбежно: государство как такой питекантроп. Есть у него кость — он ее поднимет и шарахнет по лбу того, кто сидит рядом, если надо отобрать шкуру, женщину или лягуху, которую они вместе поймали и хотят сожрать. Ну воспользовались они этим инструментом… И причем, никому же не говорилось: «Давайте вы будете обеспечивать кошмарный кровавый фашизм, а мы за это вам будем платить». Повторюсь, это все шло в режиме «Они сражались за Родину». Поскольку, в основном, журналистская братия относится к, скажем так, недалекой и не очень развитой публике, наживку проглатывали и даже после нее рыгали.

Эффект пропаганды

— В результате россияне поверили, что на Украине фашисты…

— Не переоценивайте. Россияне хотели поверить, что на Украине фашисты. Хотят ли русские войны? Хотят! Им нужен враг, им нужно кого-то ненавидеть. Потому что ненависть — единственное, что в России при отсутствии науки, собственной культуры, других существенных факторов, позволяет объединиться и испытывать общенациональный оргазм, синхронный. Злоба хорошо объединяет академика и милиционера, полотера и генетика.

— Но порой пропаганда производит непредвиденный эффект. Канал «Россия» в мае показал документальный фильм «Варшавский договор» о том, как здорово Советский Союз помог Чехословакии в 1968 году не допустить кровавого переворота. В Чехии и Словакии главы МИД возмутились: там-то считают эти события началом советской оккупации. Разве создатели фильма планировали внешнеполитический скандал?

— Во-первых, я не знаю, на что он был рассчитан, я не имею никакого отношения к его созданию. Но вообще когда делаются более-менее затратные госзаказочные штучки, то закладывается в планах и международный скандал тоже. Когда следует жесткая реакция на тот или иной фильм, это лучшее доказательство для внутреннего социума: «Посмотрите, в какой мы осаде, как ощетинились штыки вокруг в ответ на нашу правду!» Я подозреваю, негативная реакция еще и подпитывается, как правило. Ведь для того, чтобы она гарантированно возникла, надо прилагать особые усилия, в том числе материальные. Иначе это может вызвать какой-нибудь бухтеж, но отчетливых заявлений, деклараций с нужных трибун не последует. Им нужен враг — они его получают, производят этого врага в должных количествах.

— Насколько эту ситуацию можно контролировать? Складывается ощущение, что россияне не понимают просто, как устроен современный мир, как он живет. Телевизор этого просто не дает…

— Мы говорим о 86%. Эти люди всерьез смотрят «Битву экстрасенсов» или стоят в очереди к какому-нибудь поясу какой-нибудь Богородицы, забавляются верой в Бога или другими неолитическими радостями. О чем мы можем говорить, о каком уровне? Бесконечные проявления архидремучести, невероятной потери ориентации в пространстве, в современности, в мире, — во всем. И попы захватили командные высоты не только потому, что предлагали хорошие откаты и умеют наряжаться, но и потому что такая возможность представилась. Сбросьте народ со счетов, в России это фактор несущественный. В России всегда все устраивают 2-3% отщепенцев, которые обладают креативностью, дерзостью, умом, просвещенностью и силами, а «большинство» поменяет политические и религиозные взгляды в течение 12 часов на полностью противоположные.

Европейская альтернатива

— Сейчас Евросоюз пытается ответить на российскую пропаганду. Польша и Нидерланды хотели создать телеканал для этих целей. Эстония запустила свой канал для русскоязычных жителей в конце сентября. Эта затея имеет шансы на успех?

— Конечно. По той же причине, по которой имело смысл торговать джинсами даже когда обкомы партии определяли, что ношение джинсов есть практически государственная измена. Победили джинсы. Польша, Эстония, Чехия и все остальные страны ЕС представляют собой Европу, то есть некую корневую, главнейшую систему мира, больным филиалом которой является и Россия. Конечно, это даст возможность тем отщепенцам, которые существуют в России, чуть-чуть глубже дышать и знать, что они не одиноки, они не брошены.

— Но все-таки аудитория основная там русскоговорящее население, которого все больше и больше в европейских странах.

— Как ни странно, во всех европейских странах по углам действительно таятся удивительные люди, которые громче всех орали «Крым наш». Но вы очень много значения придаете их воплям. Поверьте, со сменой власти в России они будут орать диаметрально противоположное. Будут сидеть и сильно чесать себе репы, как Крым отдавать. Вот это действительно чрезвычайно любопытная ситуация, которая неизбежна, но пока непредставима.

— Вы считаете, будут отдавать?

— Безусловно, абсолютно.

— Вернусь к пропаганде. Я обратил внимание, что наши соотечественники за рубежом включают Первый канал не ради информации, а ради ярких эмоций. Вот эти новые европейские телеканалы должны делать контрпропаганду или заниматься именно информированием?

— Не бывает никакой информации. Объективность — это художественный прием, который можно употреблять или не употреблять. Думаю, мы сидим тут с вами, а те, кто будут реально осуществлять антиРФовскую деятельность, давно уже рассчитали, как маскировать красивую умную пропаганду под голые факты. И сколько нужно добавлять объективности как художественного приема. С учетом того, что Россия внушает определенный ужас, это сработает хорошим мотиватором для создания хорошего радио, хорошего телевидения.

— Люди из России побегут на Запад работать на тамошних теле- и радиоканалах?

— Я думаю, что и там найдутся специалисты. Потому что нашим будет трудно бежать: придется тащить огромные крысиные хвосты, отращенные за последние 2-3 года в эфирах патриотических каналов. И они не будут восприниматься всерьез. То есть им надо дать время пораскаиваться, объяснить, что их детей угрожали сбросить в тундру или их самих пытали по подвалам, поэтому они рассказывали про распятых мальчиков. Дайте ребятам время, они тоже придут в себя и станут нормальными…

— По вашим оценкам, остаются ли в России независимые источники информации и независимые журналисты?

— Есть. И их довольно много. Потому что практически все интеллектуалы по эту сторону баррикад: Латынина, Бабченко, Веллер. На той стороне какие-то мутные мальчики, объявившие себя писателями, лысые мракобесы, которые нужны будут ровно до того момента, пока не сменится вектор, а потом они будут обречены всю жизнь стоять в переходе метро. Государство повело себя довольно мудро: есть резервации, такие как «Сноб» или «Эхо Москвы». Туда согнали всех инакомыслящих и отщепенцев и дали возможность заниматься тем, чем они хотят. Прекрасно понимая, что это не будет никак влиять на 86-процентное черносотенное патриотическое общество. И сейчас вызревают замечательные таланты, замечательные журналисты, которые еще громче заявят о себе. Выковываются удивительные по своим качествам люди, такие как Лев Шлосберг (автор расследования о гибели псковских десантников, — прим. ред.). Они же есть, более того, их существование обусловлено тем, что они поют свои арии на фоне очень мрачных, мракобесных и авторитарных декораций.

Столкновение с действительностью

— Это декорации или авторитарный режим?

— Это декорации. Когда меня спрашивают, есть ли в России фашизм, я всегда говорю: откуда может взяться фашизм в стране, в которой нет промышленности? Где нет 5-6 миллионов злобных крепких и сытых пролетариев, которые пойдут вешать евреев и других журналистов и громить редакции газет? И патриотические, и православные речи, речевки, восторги, блестящие глаза, когда узнают, что мы опять кого-то бомбим, — это все наносное и очень быстро проходящее.

— Может ли так выйти, что общество и власть заиграются? Например, бомбардировки в Сирии уже затрагивают интересы очень серьезных мировых игроков.

— По мне, пусть лучше бомбят Сирию, чем Украину, ведь им все равно кого-то бомбить надо. У них есть несколько бомбардировщиков, истребителей, некоторое количество бомб. И появилась теперь легальная возможность кого-то бомбить и показывать об этом по всем каналам классный сериал со взлетами, истребителями, очками, героями.

— Напоследок про народы России и Украины: насколько сильно они разделены войной? Может ли измениться нынешняя ситуация?

— Рана, которую нанесла Россия Украине, очень глубока и кровоточива. Вероятно, такое не прощается. Даже беззлобность украинцев в этом случае может не выдержать и эти отношения будут плохими всегда. По крайней мере, пока не подрастет 3-4 поколения, которым будет наплевать. Кроме того, все устаревает. И вполне возможно, что в недалеком будущем такие понятия как родина, граница тоже, наконец, устареют. И люди поймут, что это очень искусственные и очень опасные понятия. Тогда, возможно, произойдет какое-то единение… В общем, черт его знает, но, конечно, напакостничали мы страшно.