Спустя годы разочаровывающей дипломатии кнута и пряника, споры о том, как решить вопрос иранской ядерной программы, подходят к концу. Ни принудительная дипломатия, прямая или косвенная, ни сдерживающие угрозы военной атаки не способны предотвратить появление в Иране ядерного оружия. Даже наоборот, мир, в котором Иран является ядерной державой, становится все более вероятным, и по пессимистичным прогнозам, это может произойти уже в 2012-2013 году.
Попытки президента Обамы взаимодействовать с иранскими лидерами внушают оптимизм относительно возможности мирным путем изменить поведение Тегерана, до того как он переступит ядерный порог. Как сказал сам Обама, во время своего выступления в Праге, сроки дипломатического решения еще не истекли. Тем не менее, скорее всего, время, когда можно было найти практическое решение, при котором бы США выиграли, истекло.
У сторонников взаимодействия существуют различные мнения по поводу того, где пролегает 'красная черта', за которой нужно отказаться от дипломатии и прибегнуть к угрозе военных действий. Но военный вариант развития событий, которым могли бы угрожать США или Израиль, недостаточно правдоподобен, поскольку не имеет политической поддержки в США и достаточных военных возможностей в Израиле.
Хотя израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху рисует катастрофические возможные последствия бездействия, последствия воздушных ударов будут большими и не подлежат сомнению. Наиболее вероятной реакцией Ирана станут ответные удары по американским военным базам в регионе. Союзники Ирана - включая 'Хезболлу', ХАМАС и других - также могут начать действия против интересов США. В этом случае США рискует возвращением к проблемам с безопасностью в Ираке, в то время как всплеск радикализма в Пакистане и Афганистане станет непреодолимым препятствием для внутренних союзников.
Тегеран также пригрозил остановить морское сообщение через Ормузский пролив, а через этот перевалочный пункт проходит до 20 процентов всех мировых морских поставок нефти. Американским военным может потребоваться не менее месяца, чтобы вновь открыть пролив, а мировым рынкам потребуется гораздо больше времени для стабилизации цен на нефть.
Автоматически допуская апокалипсические намерения Ирана - т.е. возможность ядерного удара против Израиля - чтобы оправдать предупредительную атаку против ядерной программы Тегерана, заменяет незначительную возможность одного неблагоприятного сценария на абсолютную уверенность в том, что произойдет другой.
Было бы ошибкой рассматривать предупредительный удар, сделанный Израилем в 1981 году против единственного и видимого иракского реактора 'Осирак', в качестве прецедента для операции против сегодняшней программы Ирана. На этот раз проведение воздушной операции будет слишком сложным и масштабным, чтобы подействовать на многочисленные объекты иранской программы, некоторые из которых похоронены глубоко под землей и защищены железобетонными стенами и хорошо подготовленными объектами ПВО. Предложение воздушного удара также игнорирует возможность того, что у Ирана есть спрятанные реакторы.
Но даже если воздушные удары окажутся успешными, они лишь отложат обогащение, одновременно узаконивая и мобилизуя иранские амбиции заполучить ядерные средства устрашения. Таким образом, атакующая сторона, будь то США или Израиль, должна задаться вопросом: готовы ли они повторять воздушные удары каждые несколько лет?
На этой поздней стадии процесса, никакие стимулы или принудительные действия не смогут склонить Иран отказаться от влияния, престижа и гарантированной безопасности, предоставляемых ядерными вооружениями. Ядерное оружие является идеальной наградой в вопросах международной безопасности. Также маловероятно, что Тегеран откажется от обогащения урана, так как влияние Ирана и уступки Запада увеличиваются по мере продолжения этого процесса. Как демонстрирует пример Северной Кореи, дополнительные уступки Запада скорее всего будут встречены новыми требованиями.
Целесообразно предположить, что Иран уже понимает, что преимущества обогащения урана перевешивают издержки. В результате, сдерживание потерпит неудачу. В конце концов, у Ирана будет либо ядерное оружие, либо гражданские ядерные объекты, служащие эквивалентом сдерживания - так называемая 'японская модель' - если он этого пожелает. Ни дипломатические, ни военные меры могут это изменить.
По этой причине США должны начать готовиться к новым рискам, которые появятся в мире, где Тегеран является ядерной державой. Результатом этого могут стать четыре последствия, которые усложнят внешнюю политику США в этом регионе.
Во-первых, начало новой эры станет серьезным ударом по международному режиму нераспространения ядерного оружия и по попыткам предотвратить региональное распространение этого оружия на Ближнем Востоке. В прошлом году Египет заключил соглашение с Россией стоимостью в 1,5 миллиарда долларов на постройку нескольких ядерных реакторов для гражданского пользования. Франция подписала ядерные соглашения с Саудовской Аравией, Катаром, ОАЭ, Алжиром, Иорданом, Ливией и Марокко. Турция надеется возобновить планирование своей первой АЭС в Аккую. Этот проект был назван турецким министром энергетики 'обязательным'. Хотя все эти проекты имеют мирное назначение, в мире, где Иран является ядерной державой, желание получить средства ядерного устрашения сильно возрастет.
Во-вторых, Иран может почувствовать, что владение средствами ядерного устрашения дает ему право увеличить свое региональное влияние. Это неминуемо приведет к появлению системы соперничества, напоминающей о временах 'холодной войны', с полюсами в Тель-Авиве и Тегеране.
В-третьих, перестройка регионально баланса сил, предпринятая Ираном, может создать условия для больших политических игр между США, Китаем и Россией. Если арабские государства откажутся от возможного американского ядерного зонтика в обмен на отказ от своих собственных ядерных объектов, предприимчивые Китай или Россия могут предложить им помощь в разработке своих собственных средств ядерного устрашения.
И, наконец, в ситуации новой ядерной реальности, однополярность США в регионе несомненно закончится. Вынужденные уважать ограниченную иранскую сферу влияния, Соединенные Штаты, скорее всего, изменят свой подход к новому Ближнему Востоку. Новый подход будет напоминать позицию, которую США занимают в отношениях с Индией и Пакистаном. Приоритетом американской политики будет предотвращать любые обострения, которые могут привести к войне, и ограничивать, в случае необходимости, своего союзника - Израиль. Это, в свою очередь, может привести к конфликту интересов между Израилем и США.
Прямая дипломатия Обамы действительно является новой стратегией. Но когда великая держава садится к столу переговоров с запозданием и лишь поднимает ставки, делая уступки более слабому государству, это сигнализирует о безысходности, а не о контроле над ситуацией.
На данный момент, все предлагаемые альтернативы - это не более, чем попытка выдать желаемое за действительное. Блеф - это единственная возможная стратегия Обамы, и Иран справедливо выводит его на чистую воду.
Рамзи Мардани - аналитик по Ближнему Востоку, он пишет для вашингтонского исследовательского центра Jamestown Foundation. Ранее он работал в Госдепартаменте, в отделе ближневосточных отношений и в Канцелярии президента США. Взгляды, высказанные в этой статье, являются его собственными и не представляют какую-либо организацию.
____________________________________________________________
Сможет ли Обама добиться от России сотрудничества по иранскому вопросу? ("Time", США)
Если Россия поможет с проблемой Ирана, США уменьшат темп создания ПРО ("Gazeta Wyborcza", Польша)
Иран и 'большой Сатана' ("The Guardian", Великобритания)
