Сначала нацисты, потом десятилетия советского господства. Вся новейшая история Латвии - это страдания и кабала. Так, по крайней мере, воспринимают ее сами латыши. Видимо, от радости, что все это позади, в день 800-летия своей столицы они ели, пили и танцевали особенно много и долго.
На центральной площади, на которой стоит ратуша Риги, от блеска до серых тонов всего один шаг. Там расположено увенчанное черными главами одно из самых великолепных зданий латвийской столицы. В 1941 году оно было превращено в пепел немецкой артиллерией. Спустя семь, лет руины были взорваны советскими властями. И вот теперь, как раз к 800-летнему юбилею города, это великолепное строение за большие деньги и с большой тщательностью вновь восстановлено. А совсем рядом находится бесформенное здание музея, созданного в советские времена в честь латышских красных стрелков - ленинского отряда телохранителей, авангарда революции.
От наследства, которое оставили после себя немцы и русские, никуда не денешься. Но это еще не все. Юбилей стал отражением истории, когда Рига, испытывавшая на себе чужое влияние, впитала в себя все плодотворное и расцвела. Рига пела. Рига танцевала. Рига ела и пила.
За прошедшие годы в городе вновь появились немецкие банки и предприятия. С большим капиталом сюда вернулись шведы, которые в 1621-1710 годах считали этот город второй столицей своей огромной империей.
Об известной главе своей истории Латвия охотно вспоминает, когда разговор заходит о надеждах на будущее: она хочет в ближайшем будущем вновь стать единой с Германией и Швецией в рамках Европейского союза (ЕС). Латыши с удовольствием внимали тому, как немецкие гости, прибывшие на юбилей, заверяли их в том, что Германия намерена сделать все возможное, чтобы помочь Латвии при принятии "стратегически важных решений" о ее приеме в ЕС и НАТО. В то же время президент России на юбилейные торжества приглашен не был. И это при том, что при Екатерине второй и Петре Великом Рига считалась третьим по величине городом царской России, его жизнь отличалась большим духовным богатством. Однако слишком свежи в памяти десятилетия советского господства, чтобы спокойно воспринимать его российского преемника. Даже сам юбилей был омрачен мелочной возней, типичной для отношений между латышами и русскими.
В состав делегация из Москвы был включен советник Александр Перелыгин, который считается на Балтике возмутителем спокойствия, а потому и оказавшийся в черном списке. Москва решила проверить Ригу на прочность в момент торжеств. Перелыгин так и не получил въездной визы, и вся делегация осталась дома. Напротив, губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев принял участие в торжествах, в ходе которых он говорил о тесных отношениях, сложившихся между прибалтийскими регионами. На улицах Риги русские отмечали юбилей города вместе со своими латышскими соотечественниками.
Дело в том, что в столице преобладает русскоязычное население. Частью - это потомки осевших здесь русских семей, частью - мигранты, которые были направлены на Балтику во время осуществления программы индустриализации с тем, чтобы потеснить коренное население. Их лояльность по отношению к Латвии до сегодняшнего дня вызывает сомнения. Условия получения ими гражданства являются с момента получения Латвией независимости яблоком раздора.
Однако, прежде чем Латвия созреет для членства в ЕС должно быть найдено решение проблемы не только для полумиллиона людей, которые с распадом Советского Союза оказались без гражданства. Требуют устранения контрасты в социальной сфере. На задних дворах за великолепными фасадами в новом стиле в трущобах живут целые семьи. Сборно-щитовые дома в предместьях давно не знали краски тогда, как внутренняя часть города вылизана до блеска. В шикарных бутиках можно найти такие же модные вещи, что и в фешенебельных магазинах западных столиц. Свободная рыночная экономика сделала многих людей богатыми. Экономические прогнозы позитивны. Однако половина населения по-прежнему живет за чертой выживания или на грани этого. Беспризорные дети и пенсионеры просят подаяние, а многие женщины видят в проституции единственную возможность уйти от нищеты.
