"Пусть кто-нибудь заставит замолчать этого имама" - восклицает Ренато Фарина (Renato Farina). "Призывы некоего имама невозможно терпеть, нужно каким-то образом положить этому конец" - подтверждает министр внутренних дел.
Под "неким имамом" подразумевается Бучта Букири (Bouchta Boukiri), 38-летний мясник из Турина, который ходит молиться в мечеть на улице Коттоленго. Он приобрел известность, высказав публично свои абсолютно нон-конформистские мысли о бен Ладене, о войне, об американцах. Нужно сразу же добавить, что его слова подверглись критике и осуждению бывшего посла Марио Шалойа (Mario Scialoja), мусульманина, который представляет в Италии Всемирный мусульманский союз.
Излишне взволнованные журналисты, не очень хорошо разбирающиеся в Исламе, министры и взбешенные члены различных ассоциаций требуют "санкций" против господина Букири. Даже так: против "имама". Есть даже депутат, который боится фатвы этого имама.
Никто не рождается просвещенным, и все же неплохо было бы, прежде чем начинать говорить, немного изучить вопрос. Как? Очень просто: можно позвонить бывшему послу Шалойа, а можно зайти в книжный магазин и купить одну из брошюр, изданных на скорую руку и - о чудо! - трактующих Ислам. Информации там немного, но все же почитать полезно. Особенно для тех, кто не хочет потом краснеть.
Господин Букири не является религиозным авторитетом, если пользоваться нашей западной терминологией. "Имам" означает буквально: тот, кто стоит впереди. Стоит впереди верующих, которые молятся в мечети, и ведет коллективные молитвы. Следовательно, господин Букири представляет только самого себя, он обыкновенный мусульманин, как многие другие. И он не может обнародовать фатву, то есть не поддающийся изменению указ, потому что не является исламским правоведом. Чтобы издать фатву, нужна специальная процедура: верующий Х, терзаемый сомнениями насчет поведения, допустим, какого-нибудь политика или писателя, отправляется к правоведу и расспрашивает его по этому поводу. Обратимся к историческому примеру: фатва против бедного Салмана Рушди (Salman Rushdie), англо-пакистанского писателя, имевшего серьезные неприятности в связи со своими знаменитыми "Сатанистскими строками" (в общем-то весьма непритязательная книга, у него есть и лучшие). Старый имам Хомейни (Khomeini), Айатолла (присутствие Бога), великий правовед, в последние годы своей жизни практически не выходил из дома: молился, слушал радио. Однажды он услышал, что в Исламабаде большая группа верующих предала огню книгу, написанную англо-пакистанцем, поскольку эта книга была богохульной в целом, и, в частности, обижала святого Пророка, то есть Магомета. Что это за история? - спросил Хомейни у сына-секретаря Ахмеда. Тот ответил: ничего, отец имам, есть одна глупая книжка, она появлялась и в Тегеране, но там ее ждал провал, и она исчезла. Хомейни приказал принести ему краткое содержание. Прочитал, пришел в ярость, но вместе с тем испытал удовлетворение, так как нашел "нечто", что поможет ему снова почувствовать свою власть. К нему пришел мулла, который сказал ему приблизительно следующее: ходит книга, которая обижает Святого Пророка, приписывая ему, кроме всего прочего, мерзкий грех - содомию. Итак, Святой имам, мы просим просветить нас вашими знаниями, умноженными неустанным религиозным служением: автор этой книжонки, мусульманин не практикующий, но мусульманин по традиции, он должен быть наказан? Ответ Хомейни: должен быть наказан.
Каким образом? Ответ: имеется прецедент. Книжник Святого Пророка, по имени Абдулла ибн Сад (Abdullah ibn Sad) в 630 году н.э. написал поэму, которая была признана оскорбительной по отношению к Пророку. И что сделал Пророк? Приговорил к смерти богохульного книжника. То есть Рушди должен быть наказан таким же образом? Ответ: другого решения не предусмотрено. Хомейни не сказал: "и поэтому Рушди должен быть приговорен к смерти", но его мнение, основанное на прецеденте с книжником, на самом деле и было фатвой, приговаривающей к смерти беднягу Рушди. Я еще добавлю, прежде чем вернуться к теме, связанной с этой хроникой, то есть беспорядку, учиненному туринским "имамом", - что духовный вождь шиитов имам Хомейни не сказал о том, что у книжника, приговоренного к смерти, была семья, и Святой Пророк, тронутый мольбами домочадцев несчастного, сохранил ему жизнь, с условием, что тот уберется подальше. "Исчезни", и тот исчез. (Вполне "итальянское" решение проблемы).
А теперь внимание. Все мы писали о том, что Хомейни не прав, в первую очередь потому, что попирает международное право и священный (для западных людей) принцип свободы слова. Но в данном случае не правы мы, поскольку забываем о том, что старый имам мог не знать (или, во всяком случае, не принимать во внимание) международное право. Мы не можем принять то, что Хомейни, приговаривая, пусть даже косвенно, Рушди к смерти, опирался на религиозный закон. Для шиитов то, что относится к религии, объединяется с тем, что относится к социальной сфере или к политике. Более того: Хомейни, будучи правоведом, айатоллой и имамом шиитов, не мог поступить по-другому. Исламский закон предусматривает, что отступник должен быть осужден на смерть. А Рушди - мусульманин, и, значит, он смертельно обидел Пророка. Коран говорит, что можно простить того, кто нарушил закон в минуту гнева, но для того, кто сделал это сознательно, не может быть милосердия.
На самом деле, как выясняется, Магомет был очень терпимым. Идолопоклонникам он говорил: приходите, побеседуем, - то есть он признавал возможность иного мнения. Во всем Коране, если внимательно его читать, нет ни слова, которое заявляло бы о "преступной точке зрения". Это Святая Инквизиция ввела такое понятие, если говорить откровенно.
И как же можно было подумать о "преследовании" человека, молящегося в маленькой мечети цивилизованного Турина, только потому, что он злословит? И действительно депутаты считают правильным заткнуть рот 38-летнему мяснику, восхищенному таким вниманием? Давайте позволим "имаму туринскому" говорить то, что ему приходит в голову, ведь это не более чем его мнение. Большинство мусульман, живущих в Италии, молятся дома и редко ходят в мечеть. А также считают, что у вышеупомянутого господина есть какой-то дефект: может, страсть к эксгибиционизму или что-то в этом роде.
И еще одно: это правда, что Италия - правовое государство, но часто она превращается в "государство наизнанку". И я не хотел бы, чтобы с этой "изнанки" развернулось постыдное гонение всего непохожего. Правда и в том, что все мы испытываем страх. Перед тем, что произошло (неожиданно, ужасно), и перед тем, что еще может произойти. По удачному замечанию Фабрицио Рондолино (Fabrizio Rondolino), не осуждать шейха Террора "еще не означает непременно быть террористом". Правда и в том, что с падением башен пало и наше высокомерие. Поэтому мы боимся. Но "принятие страха может стать первым шагом к его преодолению"
