Прошло 13 лет с момента падения "железного занавеса", с неожиданного исчезновения этого барьера - не только военно-политического, - который предписывал советскому обществу свои художественные каноны. И после горбачевской эпохи гласности, эры Ельцина и Путина, продолжающейся до сегодняшнего дня, не было написано еще ни одного русского романа, книги, которая должна бы внести свой вклад в историю литературы современной нео-капиталистической и пост-коммунистической России. Может быть, так и не будет никогда написано ничего, что соответствовало бы по выразительной силе таким произведениям послевоенной и советской России, как "Один день Ивана Денисовича", "Доктор Живаго" или "Колымские рассказы". Но какие-то процессы в литературной жизни происходят, кроме "обнаружения" таких великих писателей в изгнании, как гениальный и ироничный Сергей Довлатов.
В последние месяцы 2001 вышла в издательстве Voland (которое интересуется именно российскими авторами) антология под редакцией Виктора Ерофеева, со знаменательным названием "Русские цветы зла" (в ней собраны произведения, написанные в период 1979-1995 годов). В предисловии к сборнику автор "Русской красавицы" дает точный анализ истории российско-советской литературы, который можно обобщить следующим образом: русские писатели учили нас оставаться людьми даже в самых невыносимых обстоятельствах, но после всего того, что случилось, "в литературе, которая раньше благоухала цветами, появился новый запах, но это вонь.
Все испускает зловоние: смерть, секс, старость, дурная пища, газеты", и только благодаря цинизму (и алкоголю) можно продолжать жить. В антологии представлено 18 авторов (среди которых такие известные имена, как Владимир Сорокин и Виктор Пелевин) в схватке с "низкой", повседневной реальностью, состоящей из плоти, и далекой от великих философских вопросов классической русской литературы. И в этом российско-советском сплине четвертьвековых цветов зла шатаются пьяницы, воры и неудачники - мир, где сексуальные патологии, наркотики, насилие и некрофилия стали нормой.
Родилась русская специализация в литературе "зла", но только на сей раз зло потеряло свою универсальность, концептуальность и религиозность, каким оно было у Достоевского. Сборник под редакцией Ерофеева заканчивается произведениями 1995 года, но совсем недавние издания двух дебютантов начинаются как раз оттуда и достигают наших дней. Дмитрий Бакин и Сергей Болмат относятся к тому же поколению, что и уже признанный и переведенный Виктор Пелевин (последний его роман, переведенный на итальянский, - это "Чапаев и Пустота").
В уже процитированном предисловии Ерофеев подчеркнул, как многократно проявляется, причем не только в литературе, нескончаемый диспут между теми, кто видит в Европе и в Западе (то есть в западных ценностях и модели) будущее России, включая и его культурный аспект, и теми, кто, напротив, настаивает на русском своеобразии и на особой славянско-православной линии (частично представленной в политике во время войн в бывшей Югославии, выражавшейся в антикоммунистическом и антизападном национализме).
Этот исторический культурный конфликт между "западниками" и "славянофилами" (а изменив немного рамки дискуссии, можем сказать, между прогрессистами и консерваторами) представлен также в книгах Бакина и Болмата. Первая, носящая эмблематический заголовок "Страна происхождения", представляет собой сборник из семи рассказов, квинтэссенция которых - российская деревня, антропология русского села. Внимание направлено на поиски русской души, и читатель находится в одновременно и внутри более или менее узнаваемого времени, и внутри потока, который веками остается неизменным. Рассказы Бакина (таков псевдоним застенчивого и консервативного автора, который продолжает работать водителем, и избрал конфиденциальность, чтобы уклониться от премий и интервью) по праву сравниваются с произведениями Уилльяма Фолкнера (William Faulkner), поскольку, как и у великого писателя юга Соединенных Штатов (Бакин тоже родился на юге России), у него мы находим персонажей, одержимых семейными генеалогиями. Как и у Фолкнера, трагедии Бакина заявляются как таковые с первых же строк, а стиль зачастую напоминает барочный.
Чтобы понять, что заложено внутри романа "Сами по себе" Сергея Болмата, нужно полностью изменить перспективу и сценарий. Очень разным был и путь к публикации и успеху у этих двух авторов. Бакина опубликовали сначала частично в журналах, потом, впервые полностью во Франции, и потом уже полностью в России, успех рос постепенно. Роман "Сами по себе" был частично написан в Кельне и некоторые главы из него были опубликованы в интернете.
Названная сразу же культовым романом, книга Болмата была представлена как место пересечения между культурой Pulp Fiction и новой Россией, с ее обогащением и попыткой извлечения всех удовольствий, которые можно купить за деньги. В романе - сжатые диалоги с безукоризненными репликами, где антигерои преследуют новые моды и предметы, синтез последнего статус-символа, возведенного до уровня смысла жизни: "Красота спасет мир, считала Ксения Петровна.Она открыла пудреницу и нырнула в крохотное зеркальце. По крайней мере, косметика спасет космос. Уже спасает┘ Она закрыла пудренницу и посмотрела в окошко".
Но многоголосная, неоромантическая, бурная зарисовка Болмата - это не только рассказ о новой ярмарке тщеславия на берегах Невы. В книге много упоминаний, часто иронических (единственная возможная на сегодняшний день манера), касающихся прошлого, политической и культурной традиции России (так, например, текст произведения начинается вопросом "Что делать?", который является названием русского романа 19 века, а потом был взят Лениным). Среди перестрелок и повесток в суд, среди охранников и новых ресторанов, молодежь Санкт-Петербурга задается вопросом: что делать, чтобы стать богатыми и счастливыми?
"Русские цветы зла" под редакцией Виктора Ерофеева, "Страна происхождения" Дмитрия Бакина и "Сами по себе" Сергея Болмата были переведены на итальянский язык и выпущены в Италии
