"Кто меня предал? История и Россия". Слободан Милошевич (Slobodan Milosevic) чувствует себя конченым человеком, он полностью потерял былую осторожность, его надежды очень ослабели, нет больше уверенности ни в чем, и впервые он заговорил. Именно там, где он содержится, чтобы дать ответ перед международным судом за геноцид и преступления против человечности в Боснии и Хорватии и за "этническую чистку" в Косово, - преступления, за которые его могут приговорить к пожизненному заключению.
Бывшего президента Югославии больше всего угнетает то, что от него отвернулся прежний союзник и даже друг - Россия. "В конце 90-х, - объясняет он, - у меня появилось предчувствие, что мир разваливается прямо рядом со мной. Так и случилось. Я был покинут всеми. И первыми, кто покинул меня, были именно бывшие друзья, среди которых и Россия, которая решила повернуться ко мне спиной, чтобы разыграть карту глобализации. Москва предала саму себя, предав меня и сербский народ, который является сердцем ее же истории". А почему же Милошевич злится на историю? "Я был предан и историей, - говорит он, - которая, по-моему, является зеркалом совести. Внутри себя самого я еще не понял, что со мной случилось: я предал или меня предали. То есть это я предал историю, или история сама захотела покинуть меня и уготовить мне судьбу медленного забвения".
А не чувствует ли он, что и народ его предал? "Нет, народ меня не предал, меня предали несколько человек, продемонстрировавших, что не могут быть верными ценностям, которые они считали своими и которые в действительности не имели к ним никакого отношения. И именно два дня назад сербский министр внутренних дел Душан Михайлович (Dusan Mihajlovic), в интервью еженедельнику CHI, заявил: "Мы должны были судить его, здесь, в Сербии, потому что здесь мы подвергались его злодеяниям".
По мнению Милошевича, как уже известно, суд Гааги не имеет права рассматривать его дело. "Это ни что иное, как политический суд, оснащенный всеми инструментами на службе глобализации. Это не трибунал, а позорная политическая трибуна для западных правительств. В подтверждение этому можно привести недвусмысленный пример многочисленных обвинений по отношению лично ко мне за военные преступления, которые были совершены в основном за пределами Сербии". Одним словом, бывший глава Белграда чувствует себя жертвой огромной международной машины, взращенной годами. "Я не понимаю, почему я должен отвечать на обвинения этого суда, чьей юридической законности я не признаю. Ведь даже комментировать абсурдный смысл обвинений означало признать их". Он настаивает, что является политическим заключенным и что когда однажды будет признан таковым, то "будет слишком поздно, и я больше не смогу спокойно жить среди моего народа".
Будущее? Для Милошевича оно "поделено напополам между надеждой на возрождение и мрачным предчувствием конца жизненного пути". "На сегодняшний день я уже даже не понимаю, что такое надежда".
