Хорошая идея превращается, очевидно, в свою противоположность. Спустя несколько недель после того, как Берлин высказал точку зрения, что выплата компенсации людям, которые в годы войны были угнаны на принудительные работы, всего лишь дело формальностей, стали нарастать проблемы в России.
"У нас растет недовольство в отношении немцев", - говорит Волынская. 76-летняя женщина еще девушкой была занята на принудительных работах в Коттбусе, Касселе, Эссене, Дюссельдорфе и Кельне. Сироты, инвалиды, сосланные, заключенные - советская система тоже не знала жалости к ним. Небольшая компенсация и краткое свидание с Рейном были самыми запоминающимися моментами, когда пришли большие годы.
Волынская до сих пор руководит Союзом в Москве, в который входят 800 жертв нацизма. Но в компенсации ей теперь отказали. И в этом она не одинока.
"Из новостей мы узнали, что для нас денег не хватает. Поскольку немцы, делая расчеты, не подумали о рабах-детях и сельскохозяйственных рабочих, компенсацию неожиданно придется выплачивать жертвам в количестве уже не 150 000, а 500 000 человек". Еще больше возмущает пенсионерку-учительницу то, что немецкое правительство "ничего не сделало, чтобы исключить типичные для Москвы недостатки". А их по опыту Волынской больше чем достаточно, прежде всего, это мошенничество и коррупция.
Бесследно исчезли 83 миллиона марок
Действительно из российского Фонда в бытность директором Виктора Князева бесследно исчезли 83 миллиона марок. Теперь речь идет уже о 100 миллионах марок.
В то время, как польские союзы, объединяющие жертв, жестко борются в тексте договора за каждую жертву, за каждое слово, российская сторона из Фонда думала только о своей личной выгоде. "Возможность ездить часто в Германию, возможность введения новых чиновничьих должностей и министерских зарплат".
В то же время вскоре были утрачены контакты с объединениями жертв нацизма. Алдона Волынская знает одну женщину, которая выжила, пересидев немецкое наступление, продолжавшееся два дня, в своей деревне в подвале. "За это она теперь получит деньги как бывшая подневольная рабочая". И наоборот, россияне, которые не один год надрывались в нацистских застенках, оказываются с пустыми руками. "В принципе к работе Фонда заключенные не привлекались".
Самая компетентная организация, разбирающаяся во всех российских проблемах, никогда не интересовалась поиском решения: это влиятельная служба внутренней безопасности, раньше - НКВД, позднее - КГБ, а сегодня - ФСБ. Ничего удивительного, что многие люди, угонявшиеся на принудительные работы, умерли позже в Сибири уже в качестве жертв НКВД.
Многие люди этой категории, как и Волынская, жалуются на хронический недостаток информации от московского Фонда. Во времена Князева, по крайней мере, приходили какие-то указания. Его преемница Наталья Малышева, заранее увенчанная многочисленными лаврами занимается настоящей дезинформацией. "На свои пресс-конференции она приглашает журналистов только из маловлиятельных средств массовой информации России". В остальном же царит полнейшая путаница.
То получают, якобы, во второй раз компенсацию жертвы нацизма из Украины и Белоруссии, переехавшие в Россию. То, якобы, вновь не должны считаться действительными в Москве немецкие документы. Сроки перечисления денег, как утверждается, могут составлять от 24 часов до четырех лет.
Почти ослепшая пенсионерка говорит: "И неожиданно 65 000 человек, подававших запрос, узнают, что они по причине нового подхода к расчетам вообще больше ничего не получат. Они, якобы, поставив какие-то подписи в Фонде, от всего отказались".
Поскольку Наблюдательный совет из-за внутренних противоречий с 2001 года не выполняет своих контрольных функций, руководство Фонда делает что хочет, считает Волынская. После следующего переезда в новый офис, который состоится через несколько дней, в Фонд, говорят, можно будет дозвониться только по секретному телефонному номеру.
