Прибывший в Париж наряду с многими другими чеченскими и российскими представителями в рамках коллоквиума по инициативе Theatre de la Colline, переговорщик чеченского президента Масхадова ведет безнадежную борьбу с равнодушием международного сообщества.
42-летний министр культуры Чечни, актер Ахмед Закаев вел переговоры с представителем российского президента Путина от имени президента независимой Чечни, Аслана Масхадова, избранного демократическим путем в 1997 году под наблюдением ОБСЕ.
- Вы - представитель чеченского президента Аслана Масхадова, В чем состояла до сегодняшнего дня Ваша работа переговорщика?
Ахмед Закаев: Термин "переговорщик" - небольшое преувеличение, поскольку на деле не было переговоров. Была простая встреча с представителем Владимира Путина Виктором Казанцевым. Эта встреча состоялась после заявлений Путина 24 сентября 2001 года. Он потребовал от чеченской стороны направить в Москву представителя для начала переговорного процесса. С самого начала мы были уверены, что это заявление - всего лишь пропаганда по отношению к Западу. С самого начала войны Аслан Масхадов говорил, что является сторонником политического диалога. Он посчитал, что в его компетенции - дать положительный ответ на запрос России. И он назначил меня своим представителем, чтобы я встретился с Казанцевым. Состоялась лишь одна встреча. Она состоялась 18 ноября 2001 года в московском аэропорту при посредничестве турецкой стороны. Мы вынуждены были констатировать, что речь шла о пропаганде, поскольку российская сторона не выдвинула никаких предложений.
- О чем же тогда Вы говорили?
- Мы сделали предложения, которые, по нашему мнению, могли способствовать началу мирного процесса. Мы потребовали создания комиссии или рабочей группы, включающей в себя представителей обеих сторон, чтобы прийти как можно быстрее к соглашению о прекращении боевых операций в Чечне. Мы также потребовали немедленного прекращения зачисток против гражданского населения, которые лишь дискредитируют Россию и способствуют отдалению и враждебности между русскими и чеченцами. Наконец, мы пожелали, чтобы в мирном процессе приняла участие третья сторона в качестве посредника и наблюдателя. Мы оставляли право выбора этой третьей стороны за Россией. Мы были готовы приступить к совместному решению любых проблем. Наши предложения были приняты, но так и остались лежать "мертвым грузом". Напротив, карательные акции и зачистки лишь усилились. Никогда еще не было столько жертв, как сейчас. В таких условиях поддерживать контакты - противоречило бы политике и морали, и мы больше не вступаем в контакт с российской стороной. Но у нас есть возможность выйти на связь в любой момент. Но для этого Россия должна сделать соответствующий политический жест.
- После 11 сентября о Чечне много писали как о прибежище террористов, связанных с Аль-Каидой. А как на самом деле?
- Ни для кого не секрет, что мы поддерживаем связь с американцами в контексте борьбы с терроризмом. Мы всегда готовы сотрудничать с ними, и если они предоставят доказательства участия членов Аль-Каиды в чеченском сопротивлении, либо присутствия на территории Чечни ответственных за совершение терактов 11 сентября, мы готовы их арестовать. Но американцы так и не предъявили нам соответствующих доказательств.
Они получают информацию от ФСБ (экс-КГБ), которая утверждает, что мы являемся террористами. Наш министр иностранных дел встречался с представителями госдепартамента США, но последние, однако, не смогли предъявить нам доказательств. Мы сами не исключаем возможности, что в чеченском сопротивлении присутствуют лица, которые в тот или иной момент имели контакты с Аль-Каидой. По этой причине мы повторяем, что готовы сотрудничать в борьбе с международным терроризмом. Мы, как никто другой, знаем, что такое терроризм, поскольку уже давно являемся жертвами государственного терроризма со стороны России. Мы сами не приемлем методов терроризма, и осуждаем его во всех проявлениях.
- Однако признаете ли Вы, что в Чечне существуют вооруженные группы, неподконтрольные президенту Масхадову?
- Нет. Это утверждения российской пропаганды. И Россия никогда не могла предъявить доказательств этому. Во всяком случае, не было ни одного дня, когда не велись бы боевые действия, ни одного дня прекращения огня. Непонятно, каким образом в такой ситуации можно было проверить, кто находится под чьим контролем. Все, что я могу Вам сказать - все подразделения чеченского сопротивления преследуют цели, определенные верховным главнокомандующим, то есть - оказывают противодействие российским войскам.
- Ожидаете ли Вы помощи от международного сообщества после 11 сентября?
- Я глубоко убежден, что без вмешательства международного сообщества война в Чечне будет продолжаться. Я считаю, что Европе надлежит вмешаться, каков бы ни был статус Чечни, поскольку Чечня является частью Европы. На европейском сообществе лежит часть ответственности за то, что у нас происходит. Мы обращаемся к международному сообществу, чтобы сказать, что на данный момент у нас нет иного выхода, кроме как продолжать вооруженное сопротивление. Но мы хотели бы найти другие средства, которые гарантировали бы безопасность нашего народа. Европа должна понять то, что происходит в Чечне.
