Это произошло в субботу в Газе. Он рассказал свою историю израильскому телевидению. Ахмед пытался отговорить своего друга, но тот все-таки подорвал себя. "Не будь идиотом, не делай этого, это ни на кого не произведет впечатления", - сказал он ему. Но не смог убедить
Их было двое 14-летних друзей - Ахмед Тапеш (Ahmed Tapesh) и Хайтам (Haitam). Оба были воспитаны в исламской вере. И оба были готовы устроить бойню, взорвав бомбы, прикрепленные к их телам. Лишь один из них сделал это. Второй в последнюю минуту сказал "нет". Это история раскаяния юного камикадзе.
В прошлую субботу Ахмед и Хайтам вышли из Газы, и направились в северную часть этого сектора. Их миссия состояла в следующем - они должны были приблизиться к группе израильских солдат, охранявших один из пунктов пограничного контроля. Через него проходили палестинские рабочие, направляющиеся на израильскую территорию.
Как потенциальные "мученики" Священной мусульманской войны, Ахмед и Хашим дружили вот уже несколько лет. Вместе они прошли подготовку, обязательную для всех "живых бомб", действующих против целей-израильтян. В субботу, прощаясь с ними, готовившие их "тренеры" прикрепили к их детским телам ремни, нагруженные взрывчаткой. Им уже объяснили, как работают взрывные механизмы, а, кроме того, приказали нажать на кнопку взрывателя, даже если израильтяне их поймают до того, как они достигнут своей цели.
Когда они направлялись к цели, Ахмед почувствовал, что не может выполнить свою миссию. И сказал об этом своему другу, но тот ничего не ответил и продолжал идти. "Я одумался в самый последний момент, но не смог убедить Хайтама сделать то же самое", - рассказал Ахмед Тапеш, сидя перед камерами 2-го канала израильского телевидения. Лицо его было все в слезах, чувствовалось, что еще недавно он находился в шоковом состоянии.
"Я сказал ему: "Хайтам, не ходи туда. Ты ведь еще совсем мальчик. Не будь идиотом, не делай этого. Это ни на кого не произведет впечатления"", - рассказал паренек, еле сдерживая слезы. Но предпринятые им усилия удержать своего друга оказались напрасными. "Он ничего не ответил мне и продолжал идти. Некоторое время я шел вместе с ними, а затем повернул и начал возвращаться обратно. Когда я был уже радом с Американским колледжем, до меня донесся звук взрыва. Именно тогда я сказал сам себе, что Хайтам погиб смертью мученика". Других жертв не было.
Эта история была рассказана по израильскому телевидению, а, кроме того, и напечатана в газете Jediot Ahronot. Но сага раскаявшегося на этом не закончилась. Мать Хайтама, не боясь мести людей, пославших ее сына на смерть, сказала: "Я против того, чтобы посылать мальчиков на смерть. Я протестую против этого как мать. В городе много молодых людей, но здесь речь идет о мальчиках, которые не понимают ничего в том, что они делают, а это идет против религии".
Действительно, операции, проведенные за последние месяцы, разрушили тот "профиль" террориста-самоубийцы, который прежде использовал Израиль для контроля над такими действиями. Если раньше самоубийцами становились молодые неженатые мужчины в возрасте от 20 до 30 лет, то за последние месяцы несколько раз для проведения таких операций избирались женщины, что в прошлом было запрещено исламскими законами.
Но сегодняшний этап конфронтации израильских правых с правительством ничего не изменил. Если раньше подготовка мученика-самоубийцы продолжалась в течение нескольких месяцев и затрагивала не столько техническую сторону проведения операции, сколько религиозную, то сейчас палестинские организации не видят необходимости в духовном "очищении" своих мучеников перед актом принятия смерти. Потенциальным "живым бомбам" обещают счастливую жизнь в Раю и финансовую помощь их семьям, что зачастую подталкивает к совершению подобных актов самоубийства членов семейств, подозреваемых в коллаборационизме с израильскими властями.
Отец Ахмеда не хочет, чтобы его показывали по телевидению. С момента возвращения своего сына, он не позволяет выходить ему из дома одному. Он опасается, что мальчик, находящийся в сильной депрессии без оказания ему необходимой психологической помощи, вновь попадет в руки тех, кто пообещал превратить его в мученика, а теперь обвинит его в измене.
Когда журналист спросил Ахмеда, что он сейчас чувствует, 14-летний подросток вновь расплакался, и, закрыв наполовину лицо рукой, не слишком убедительно произнес: "Я рад, что вернулся живой к своей семье".
