Автор материала Ричард Лугар - ведущий член Комитета по внешней политике Сената США. Аштоун Картер преподает в Гарвардском университете, при Клинтоне работал в Министерстве обороны.
Примерно, десять лет назад самая большая угроза применения оружия массового уничтожения (ОМУ) исходила от правительств. Больше всего Вашингтон и Москва боялись друг друга. Сегодня у России и США общий враг: террористические группировки, располагающие оружием массового уничтожения.
Опасность, исходящая от Индии и Пакистана
Наибольшее количество подобного оружия сконцентрировано в России, где оно охраняется и обезвреживается в рамках так называемой программы Нанна (Nunn)-Лугара (Lugar) по уменьшению опасности. Но коалиция против терроризма с использованием ОМУ должна иметь глобальный характер, как борьба против "Аль-Каиды".
Ружейный плутоний есть в реакторах исследовательских институтов многих стран. Большие запасы плутония имеются в таких странах, как Бельгия или Япония, которые не располагают арсеналами ядерного оружия. В руки террористов могло бы попасть опаснейшее вещество, которого может хватить для изготовления большого количества бомб. Все более опасным источником риска становятся атомные программы и арсеналы Пакистана и Индии. Хотя Китай и не является участником договоренностей, касающихся обычных вооружений, необходимо установить, в какой мере страна была бы готова к совместным действиям в плане предотвращения распространения ядерного оружия.
Русские и американцы должны договориться об общих принципах охраны материалов, пригодных для создания оружия. Если какой-то из сторон понадобится помощь, она может быть оказана другими участниками программы Нанна-Лугара. Программа финансируется через фонд, который содержится за счет взносов США, Европы, России, Японии и других государств. Фонд можно было бы использовать, среди прочего, для закупки важного оборудования, необходимого для защиты материалов и оружия. Члены коалиции могли бы договориться об оказании помощи жертвам ядерного терроризма путем, например, разминирования и дезактивации территорий. Важной задачей была бы борьба против применения террористами бактериологического оружия. Так, было бы необходимо разработать единую концепцию возвращения опасных материалов или бомб в случае их похищения.
Кроме того, члены союза могли бы обмениваться результатами своих исследований относительно постановки диагноза, профилактики и лечения пострадавших от возможного применения бактериологического оружия. В России работают ведущие специалисты в области ведения бактериологической войны. Владимир Путин мог бы открыть двери лабораторий и поставить вместе с США знания на службу высокого дела: здоровья людей всего мира. Этот жест существенно увеличил бы возможность более тесного сотрудничества с США и другими партнерами по союзу.
Путин получил бы возможность большего влияния
Президент США, предложив сконцентрироваться на следующем этапе кампании против терроризма на оружии массового уничтожения и привлечь в качестве союзника для этого Россию, обратился бы к серьезнейшей проблеме международной безопасности. Своей просьбой к России быть соучредителем союза, направленного против терроризма с применением ОМУ, Джордж Буш (George Bush) мог бы позволить российскому президенту пойти на исполнение новой международной и заметно более значимой роли. Такой союз по настоящему обогатил бы содержание отношений между двумя государственными деятелями. Он был бы подходящей заменой для двусторонних методов контроля над вооружениями, время которых уже истекло.
Разработанная совместно концепция могла бы стать моделью нового вида контроля над вооружениями в 21-м столетии. Террористические акты, совершенные 11 сентября, показали, что это необходимая вещь. Встреча в верхах в Москве предоставляет на этой неделе возможность сделать это.
