Если бы История была похожа на дела сердечные, то мы могли бы сказать, что Совет НАТО-Россия - это только предложение обручиться. Только предложение, поскольку функционирование новоиспеченного Совета должно быть проверено на практике. Только обручиться, поскольку Россия вступает в орган, специально для нее созданный, но не присоединяется к Североатлантическому Альянсу. И все же звук фанфар, сопровождающий саммит в Пратика ди Маре, не случаен, удовлетворение Берлускони не лишено оснований, а оптимизм Буша и Путина - не только риторика. После полувековой вражды представитель России сядет за один стол со своими бывшими противниками, между представителями Испании и Португалии, поскольку место каждого зависит только от алфавитного порядка. И хотя без права вето (в случае расхождения во мнении девятнадцать представителей смогут удалиться в другую комнату и решать самостоятельно), но все же у Кремля будут формально равные права в решении таких вопросов, как война с терроризмом, контроль над распространением ядерного оружия, противоракетная оборона и миротворческие операции. На стадии разработки находится также вопрос о создании общих военных подразделений и центров координации военной подготовки, - сотрудничество, которое вплоть до вчерашнего дня было абсолютно невозможным.
Пост-ялтинский период начался, конечно, не в Пратика ди Маре, и не сегодня завершается закат военизированных идеологий. Но после импульса, заданного одиннадцатым сентября и политическими решениями Владимира Путина, новый Совет НАТО-Россия знаменует собой идеологическую совместимость, которая меняет Историю, вопреки ее собственным ограничениям.
А значит, праздник самый настоящий. Но было бы глупо, - особенно для нас, европейцев, которые в эту (или уже ту?) Историю были вовлечены на протяжении большей части двадцатого века, - было бы глупо не замечать, что у руля может находиться одна только политическая воля, которой сегодня уже недостаточно.
Владимир Путин, во-первых, должен разобраться со своей внутренней фрондой военных, которая еще заявит о себе после грядущего расширения НАТО на Восток, а во-вторых, российский президент осознает, что ему не удалось пока переубедить общественное мнение своей страны. Если внешняя политика Кремля нацелена на Запад, то внутренняя политика все еще далека от западной модели. Чтобы остановить оппозиционные настроения, которые в период предвыборной кампании могут вынудить его сделать шаг назад, Путин нуждается в ощутимых экономических результатах: инвестициях, присоединении к ВТО, уничтожении старых барьеров, препятствующих обмену с другими странами. В ответ Россия может предложить Западу полную энергетическую поддержку, что бы ни случилось с Саудовской Аравией и другими странами ближневосточного региона. Но нельзя поручиться, что договоренности по экономическим вопросам достигнут Москвы с той скоростью, какой требует укрепление новой структуры НАТО.
Джордж Буш должен заняться этими вопросами наравне с европейцами. Но на этом американские неизвестные не заканчиваются. После 11 сентября НАТО перестала стоять в центре американского концепта безопасности. Сейчас США видят в Североатлантическом Альянсе скорее политический форум и возможность военного присутствия в Европе. Частичное присоединение России, особенно в случаях расхождения во мнениях, может усилить это расслоение. Если только броненосец Буша не изменит своего курса, не станет искать союзов против Саддама и не обратится за стратегической помощью к своим новым и старым союзникам.
Европейцы проливают крокодиловы слезы по поводу пугающего изгнанничества. Их технологии становятся с каждым днем все менее конкурентоспособными по отношению к американским, их затраты на оборону с трудом достигают двух процентов ВНП, в то время как в США оборона составляет 3,7%. Принять вызов или исчезнуть - вот сегодняшняя проблема европейцев. И в ее решении примут участие не только США, но и обновленная Россия.
Сегодня История меняется. А завтра История скажет нам, сможет ли (и когда) обручение стать супружеством.
