OOEN: Следует ли считать, что в будущем НАТО посвятит себя борьбе с террором и урегулированию кризисных ситуаций? Или она будет оставаться и оборонительной организацией?
Джордж Робертсон (George Robertson): НАТО остается, прежде всего, оборонительной организацией, которая обеспечивает своим членам коллективную защиту. Но она защищает своих членов и иным образом, тем, что создает обстановку доверия и надежную окружающую среду. Поэтому мы наладили партнерство, в котором участвует и Австрия, также с Россией, с Украиной, ЕС.
В нашей миссии ничего не изменилось: мы заботимся о безопасности наших членов все равно, каким образом. Основой остаются военные компоненты. Используется ли военная сила для самообороны или для урегулирования кризисов, зависит от ситуации.
OOEN: Но борьба с террором требует радикальной перестройки альянса.
Робертсон: Если меняется характер угрозы, меняться должна и организация. Так было уже после окончания «холодной войны», после кризиса на Балканах. Это относится также и к новым угрозам. После событий 11 сентября НАТО остается ключевой организацией в борьбе против террора.
OOEN: Осенью Вы намерены принять в альянс в качестве членов до девяти новых стран. Не скажется ли это на ударной мощи Союза?
Робертсон: Это НАТО не ослабит, наоборот, укрепит ее. Новые страны привнесут с собой новые военные возможности. С недавних пор мы сидим за одним столом также с русскими. Такое происходит впервые в истории. Это альянс никак не ослабляет.
OOEN: Какова роль в этой связи нейтральных стран, таких, как Австрия?
Робертсон: Я считал, что Австрия приняла решение оставаться не нейтральной, а свободной в выборе союза.
OOEN: Как Вы это понимаете?
Робертсон: Мне сказали, что правительство называет себя уже больше не нейтральным, а свободным от участия в союзах. Посмотрите, Австрия, Швеция, Финляндия, Ирландия, Швейцария это все те страны, которые сотрудничают с нами каждодневно. Они - часть партнерства за мир. Они сотрудничают с нами в рамках многочисленных проектов, например, на Балканах. Их армии хотят взаимодействия с НАТО. В настоящее время они не желают входить в НАТО, но кто знает?
OOEN: Участие Австрии в НАТО было бы выгодно для альянса?
Роберстон: Это должен решать австрийский народ. Мы не обходим этот вопрос стороной и ищем новых членов. Они обращаются к нам. Когда президент Путин спросил меня, почему НАТО не приглашает Россию, я ответил ему: мы никого не приглашаем, сначала должны обратиться с просьбой Вы. На это он сказал: мы не просим. Так обстоит дело.
Если австрийцы хотят вступить в НАТО, то это их право, и мы рассмотрим этот вопрос. Но я лечу сейчас в Австрию не с посланием о том, что мне хочется, чтобы она стала членом. Это не моя профессия. Я не страховой агент.
OOEN: Но разве нейтралитет это не анахронизм в такое время, как сегодня?
Робертсон: Австрия, конечно, сейчас свободна в выборе союзов, но она хочет сотрудничать с НАТО. Австрия как партнер НАТО - часть политического щита. Как член ЕС Австрия поддерживает с нами тесные отношения в рамках нашего такого же тесного сотрудничества с ЕС.
Альянс может существовать в Европе в различных конфигурациях. Есть страны, которые хотят вступить в НАТО. Другие вступать не желают. Третьи выжидают.
OOEN: Внутри НАТО идет ожесточенный спор по поводу пропасти, возникшей между США и Европой в военном отношении. Что, собственно, можно сказать о военных возможностях партнеров по НАТО?
Робертсон: Партнеры тоже должны подвергать ревизии свои возможности и улучшать их. Некоторые страны, входившие прежде в восточный блок, вступили в альянс. Мы сказали им, что им необходимо и что им больше не нужно. Нам больше не нужны крупные танковые армии. Они потеряли свое значение. Нам нужны легкие, маневренные подразделения, которые можно легко перебрасывать в случае возникновения кризисных ситуаций.
OOEN: Но это относится не только к членам НАТО, но и к таким партнерам, как Австрия.
Робертсон: Да, для всех.
OOEN: В настоящее время в Австрии обсуждается вопрос о закупке истребителей-перехватчиков. Но таких самолетов в Европе больше, чем достаточно. Не целесообразнее ли подумать о транспортных самолетах?
Робертсон: Каждая страна самостоятельно решает, что ей покупать. Дефициты, которые характерны для европейцев, очевидны: не хватает транспортных средств, самолетов-заправщиков, профессиональных войск. Нам не нужны солдаты, которых можно использовать лишь в период срочной службы - в течение двух-трех лет. Они должны быть готовы к действиям в кратчайшие сроки. А для этого нам необходима соответствующая тыловая инфраструктура.
OOEN: Почему европейцы так экономят на обороне. Есть ли здесь какая-то связь с европейским пактом о стабильности?
Робертсон: Это одна из причин, но она требует, чтобы о ней говорили.
Страны должны принимать нелегкие решения. Моя позиция ясна: если правительства хотят защитить своих граждан от террористических актов, от оружия массового уничтожения, от кризисов, которые могут привести к тому, что через границы устремятся потоки беженцев, то они должны вкладывать деньги в оборону.
Мы не ведем речь о суперорудиях или танках. Мы говорим о войсках, которые можно было бы быстро применять, и которые можно было бы быстро перебрасывать, для урегулирования кризиса. С тем, чтобы кризис не распространился на Вену или Китцбюхель.
В Македонии мы были в последние годы на грани гражданской войны. В стране два миллиона жителей, 170 000 человек были уже изгнаны. Вместо того, чтобы думать о том, как решать проблему с беженцами и эмигрантами, не дешевле ли инвестировать деньги в военный потенциал, который мы использовали в Македонии с тем, чтобы люди оставались в своей собственной стране, чтобы не появлялись колонны из беженцев?
OOEN: Почему, тем не менее, европейцы так медлят с повышением военных ассигнований?
Робертсон: Я наблюдаю самоуспокоенность. Был длительный мирный период. Самой большой опасности - Варшавского Договора - больше не существует. Люди подумали, что теперь они в безопасности. Колонны беженцев они не связывают с местами происходящего.
Но события 11 сентября многих пробудили. Многие страны, которые принимали участие в операции в Афганистане, делали это, исходя из своих коренных интересов: то, что вчера произошло в Нью-Йорке, могло бы произойти и в Вене, и в Риме или в Копенгагене.
После исчезновения угрозы с Востока европейские армии должны быть преобразованы. У нас еще большое количество военнообязанных, но нам военнообязанные больше не нужны. Их применение нецелесообразно, они - продукт «холодной войны». Сегодня мы должны быть в готовности к переброске войск уже в течение недели.
OOEN: То есть, военную обязанность следует отменить?
Робертсон: Это позиция не НАТО, а моя собственная. Британцы и французы это уже сделали. На этом же пути испанцы, итальянцы и многие другие. Будущее есть только у мобильных, быстро приводимых в состояние боевой готовности войск. У армии, укомплектованной солдатами срочной службы, будущего нет.
OOEN: Какой опыт накоплен Вами, что касается действий австрийских войск на Балканах?
Робертсон: Австрийцы хороши. Они действуют профессионально и очень эффективно, прекрасно подготовлены. Правительство вложило немало средств, и это для нас имеет большую пользу. Австрия вносит очень большой военный вклад в наши усилия по урегулированию кризиса на Балканах.
OOEN: ЕС создает силы быстрого реагирования. Не видите ли Вы в этом дублирования?
Робертсон: ЕС создает не свою собственную армию, он опирается на военнослужащих своих стран-членов. Это можно осуществить только при использовании структур НАТО, в частности, ее возможностей по планированию или определенных видов вооружения. Мы не соперники, мы взаимно дополняем друг друга. ЕС будет заниматься на своем заднем дворе кризисами небольшого масштаба, НАТО возьмет на себя более крупные вопросы.
OOEN: Кризисы небольшого масштаба на заднем дворе?
Робертсон: Прежде чем ходить и бегать, ЕС сначала должен научиться ползать. У ЕС небольшой военный штаб и ограниченные возможности по организации планирования. ЕС может добиться успеха только в рамках благоразумного сотрудничества с НАТО. Если ЕС хочет большего, то он, ко всему, должен изменить Договор.
