Ksta: Профессор Фридман, Вы охотно возлагаете вину за все экономические проблемы на государство. Вы что же намерены возложить на государство и ответственность за скандалы вокруг таких компаний, как "Enron" и "WorldCom"?
Мильтон Фридман (Milton Friedman): В шестидесятые-семидесятые годы в США прошла волна слияний и новых приобретений. Следствием явилось то, что поведение предприятий стало подвергаться более жесткому регулированию, например, на основании законов против торговли профессионалами в той или иной области. Все подобные меры привели к ослаблению конкуренции при покупке предприятий. И это основная часть проблемы, с которой мы столкнулись сегодня.
Ksta: Как это понимать?
Фридман: Причина того, почему, например, у топ-менеджеров такие чрезмерно большие оклады, проста. Она заключается в том, что у топ-менеджеров, по сравнению с акционерами, слишком много власти. И власть у них эта есть только потому, что существует достаточно сильная конкуренция за обладание предприятиями.
Ksta: Что же делать?
Фридман: Ничего. Все исправится само по себе. Тот, кто, будучи менеджером, прибегает к мошенничеству, должен идти в тюрьму. А для этого нам не нужны новые законы. Некоторые эксперты опасаются, что политики в Вашингтоне могут отреагировать на скандалы, введя меры, предусматривающие излишнее регулирование.
Ksta: Бум в США в девяностых годах напоминает Америку двадцатых годов и Японию восьмидесятых. И там, и там бум закончился тяжелым, продолжительным экономическим кризисом. Не грозит ли нам повторение истории?
Фридман: Во всех трех случаях высокий рост производства привел к буму в реальной экономике, который дополнительно подогревался относительно мягкой денежной политикой. Но тут аналогии кончаются: в начале тридцатых годов денежная масса в США уменьшилась на треть - результатом стала Великая депрессия. В Японии в девяностые годы денежная масса росла очень медленно и как последствие - стагнация. В то же время в США денежная масса в последние полтора года значительно и быстро выросла. Поэтому спад был очень и очень незначительным. И я ожидаю, что у нас и впредь будут высокие темпы роста производства.
Ksta: Насколько велика опасность, исходящая от громадного дефицита торгового баланса Америки?
Фридман: То, что есть у Америки, в принципе дефицитом не назовешь, скорее, - профицитом, а именно, что касается ввоза капитала.
Ksta: А почему?
Фридман: Поскольку инвесторы всего мира хотят иметь доллары. Это свидетельство успеха американской экономики. Большинство экспертов считает, что длительным дефицит торгового баланса не будет. У Соединенных Штатов дефицит торгового баланса существовал на протяжении 140 лет, примерно с 1780 до 1920 года, что не создавало никаких проблем. Если бы США больше не являлись благоприятным местом для инвестиций, доллар продолжал бы падать. Но до тех пор, пока США будут оставаться привлекательным местом для приложения капиталов, дефицит не является проблемой. Меня намного больше заботит дефицит бюджета.
Ksta: В девяностые годы государственные расходы в США росли достаточно медленно. После событий 11 сентября они увеличились взрывным образом. Вы не опасаетесь, что это приведет к отходу от кейнесианства?
Фридман: Нет, то, что мы сегодня переживаем, всего лишь возврат к нормальному поведению политиков в части расходования средств.
Ksta: Вы были противником евро, Вы выдвигали тезис, что европейский внутренний рынок рухнет без гибкого обменного курса. Вы как-то заблуждались в этом или нет?
Фридман: Верно, я не думал, что Европейский союз обратится к евро. Но я, как и прежде, считаю, что создание валютного союза это ошибка. В данный момент евро чувствует себя хорошо, но он накапливает проблемы на будущее.
Ksta: Почему?
Фридман: Единая валюта имеет много преимуществ. Но она не всегда является правильным выбором. Например, у Германии и Греции в настоящее время есть экономические проблемы в то время, как в Ирландии и Испании дела идут хорошо. Для того, чтобы валютный союз в этих условиях мог функционировать, должен быть переток рабочей силы: она должна мигрировать туда, где есть работа, то есть из Германии в Ирландию. Но этого не происходит. В качестве замены тогда приходится приводить в соответствие внутренние цены и уровень заработной платы. Но сделать это достаточно трудно. Германия, ведь, как раз это и переживает.
Ksta: Проблемы Германии заключаются в евро?
Фридман: Германия вошла в валютный союз с завышенным обменным курсом, ее экономика соответственно ныряет от этого. Необходимо снижать цены и уровень заработной платы. Но это чрезвычайно тяжело сделать в обществе, где многое регулируется и где столько закоснелости.
Ksta: Зато евро будет способствовать политическому единению Европы.
Фридман: Его не будет. Экономические разногласия в валютном союзе приведут к напряженности в политической сфере. Поэтому монетаристское единение усложнит политическую интеграцию, тем более, что оно было навязано европейцам их элитами. Демократический процесс изнасилован. Для политической культуры, если говорить о перспективе, это исключительно нездоровое явление, когда элиты привыкают вести себя, как в условиях диктатуры.
Ksta: А может ли существовать экономическая свобода без свободы политической?
Фридман: Да, лучший пример этого - Гонконг. Экономическая свобода необходимое, но недостаточное условие для свободы политической.
Ksta: В каких областях практикуемая политика больше всего отходит от идеалов либерализма?
Фридман: Самый большой откат заключается в том, что мы даже и близко не подошли к ситуации, когда бы свободной была торговля. Мы охотно и часто говорим о свободной торговле, но мы для этого ничего не делаем.
Ksta: Как Джордж Буш (George Bush), который вводит ограничительные пошлины на импорт стали и значительно увеличивает субвенции для аграрного сектора?
Фридман: Правильно. Президент Буш очень эффективно действовал в войне против терроризма. Но результаты его политико-экономической деятельности не столь захватывающи, как раз, что касается торговли. Он хорошо выступал, но не слишком хорошо вел себя. Некоторые из его рецептов выглядят просто глупыми.
Ksta: После распада коммунистических режимов в Восточной Европе там просто молились: «Приватизировать, приватизировать, приватизировать». Разве опыт России не говорит о том, что одной приватизации недостаточно?
Фридман: Правильно, я не разобрался, насколько важно соблюдение государством правовых норм. Правовое государство - фундамент всех реформ. Но самой большой проблемой в России является то, что почти не продвигается приватизация государственных земель, хотя сельскохозяйственная земля является важнейшим ресурсом России. С Россией можно сравнивать только Китай.
Ksta: Китай был на пути к рыночной экономике намного успешнее не в последнюю очередь потому, что там своевременно начали реформирование. Вы не думаете, что победное шествие капитализма и либерализма - это надолго?
Фридман: Еще Томас Джефферсон (Thomas Jefferson) сказал: «цена свободы - постоянная бдительность. И если взглянуть на историю, то видишь, что нормальное состояние, в котором живет человечество, это - нищета и тирания. Свобода - исключение, и было бы чудом, если бы либерализм продолжил свое движение. На Западе в практической политике он выглядит совершенно иначе, чем в дискуссиях, которые ведет общество. В США, Великобритании, Германии - везде квота государства намного выше, чем это было в сороковые и пятидесятые годы. Некоторые меры регулирования были ликвидированы, но взамен изобретена масса новых.
