"Tagblatt": Господин Войнович, в декабре исполнится 22 года, как Вы покинули Советский Союз. После его распада Вы, как и многие другие российские интеллигенты, остались на Западе. Как Вы относитесь к России сегодня?
Войнович: Со времени политического перелома мои отношения с Россией стали очень тесными и прочными не только в литературном, но и в личном плане. В России мне присуждено несколько литературных премий, я принимаю там участие в общественной жизни, публикую материалы в газетах и журналах, в Москве у меня также квартира. Так что уже продолжительное время я делю свою жизнь между Мюнхеном и Берлином.
"Tagblatt": Существуют ли точки соприкосновения между поколением писателей советского периода и новыми российским авторами?
Войнович: Война поколений шла всегда. Когда я был молодым, то отказывался признавать представителей так называемого «социалистического реализма». Моими кумирами были Борис Пастернак, Исаак Бабель, Михаил Булгаков и другие. Сегодня в целом все каноны советской эры отвергают многие из молодых писателей. Уже по этой причине между нами стоит стена. Но эта стена не отделяет меня от российских читателей.
"Tagblatt": Вы не почувствовали, когда утратили родину, что лишились литературных корней?
Войнович: Я своих российских корней на Западе не потерял. Мое детство осталось со мной навсегда. Кроме того, наше поколение не было изолировано от России отнюдь не в той степени, как это было с первыми эмигрантами. Были «Радио Свобода», «Немецкая волна», Русская служба «ВВС». Мы, конечно, могли переписываться и разговаривать по телефону с друзьями дома только, соблюдая конспирацию. Но советские «официалы» постоянно находили нелегальные письма и даже книги, попавшие в Советский Союз контрабандным путем. Сознание того, что меня продолжают читать на родине, духовно поддерживало меня.
"Tagblatt": В своем новом романе «Последняя любовь Аглаи Ревкиной» Вы снова обратились к форме большого литературного повествования. Что было причиной долгого периода ожиданий?
Войнович: Идею этой книги я вынашивал многие годы. Но постоянно приходила мысль о том, что эта тема не является актуальной. И вдруг мне стало понятно, что теперь этот момент, когда многие из обделенных и разочарованных в реформах людей в России ждут «спасителя», наступил. Разумеется, действительность, которую я отображаю в своем романе, это реальность, показанная средствами сатиры и юмора. Но таких людей, как Аглая Ревкина, сердцем и душой преданных старой системе, можно найти в России повсюду.
После развала советской системы перед всеми подобными людьми встал вопрос, как они могли десятилетиями жить со своей верой. Это была не настоящая жизнь. Это была выдуманная жизнь, которая самым абсурдным образом отличается от западного мира. Подумайте только об охране границ. В Западной Европе государства охраняют свои границы от нежелательных чужаков. Советский Союз охранял границы, прежде всего, от своих собственных граждан.
"Tagblatt": Все главные герои в Вашем романе «советские люди». Есть еще такие люди, которые несут на себе точный до мельчайшей черточки отпечаток советской действительности?
Войнович: Хотя советской системы не стало более десяти лет назад, «советский человек» продолжает жить. Важной характерной чертой советского общества и определяющим для жизни «советских людей» была изоляция отдельных слоев. Каждая группа имела свое собственное жилье, клубы и дома отдыха по профессиональному признаку. Так, например, в парикмахерской можно было достать икру, так как у «кого-то» из парикмахерской хорошие связи с «кем-то», кто может организовать икру. Все происходило на уровне связей, и менталитет, который сформировался на этой основе, сохранится еще на долгие годы.
В последнее время многие люди, разочарованные в демократии, с ностальгией обращаются к воспоминаниям о «прекрасных старых временах». Этим объясняется то, что сегодня большой популярностью пользуются фильмы советского периода. Они подпитывают иллюзии, что все тогда было хорошо.
"Tagblatt": Какое значение имеет, отталкиваясь от этого, образ Сталина, который в определенной мере служит фоном Вашего романа?
Войнович: Немало россиян почитают Сталина за великого генералиссимуса, которому удалось победить Германию и, тем самым, спасти русский народ от уничтожения фашизмом. То, что россияне, перенесшие при Сталине тяжелые страдания, были его злейшими врагами, ничего не меняет в почитании великого человека со стороны населения.
"Tagblatt": Сколько еще есть в сегодняшней России таких, как Аглая Ревкина, имя «последней любви» или «большой любви» которых - Сталин?
Войнович: Очень много. Одна знакомая рассказывала мне, как однажды в школьные годы она маршировала со своими одноклассниками по Красной площади мимо Сталина. Она посмотрела на него и подумала: «Если он сейчас скажет - умри за меня, я была бы готова тут же пойти на это». Это состояние я описываю на примере Аглаи Ревкиной. Видимо, некоторым людям необходимо такое чувство восторга. Даже Путин не может пожаловаться на недостаток поклонниц.
"Tagblatt": Если брать российскую литературу с момента перелома: сколь широкое место в ней занимает тема «советского человека»?
Войнович: Определенную роль это играет, конечно, для более старшего поколения, поскольку их мозг остается еще «советским». Но это изменится. Для представителей более молодых поколений России особой роли ни Ленин, ни Сталин не играют: некоторые уже спрашивают, а кто вообще эти люди. Незнаком им уже и архипелаг ГУЛАГ. Некоторые думали, что речь идет о названии корабля. Для этого поколения Советский Союз это история.
