Автор материала - профессор политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Его перу принадлежат различные книги о процессах преобразований в России. Вместе с правительственной организацией "USAid" он консультировал Министерство финансов России при проведении налоговой реформы
Экономика уже третий год находится в состоянии бума. Но выгоду от этого получает не народ, а олигархи. Президент Владимир Путин считается у себя дома и за рубежом большим реформатором. В действительности же он мало, чем отличается от своего предшественника Бориса Ельцина.
Удалось ли Путину сотворить новую Россию? Для многих ответ ясен, поскольку по всем признакам страна за последние годы радикально изменилась. С той поры, как полный энергии, трезво мыслящий президент пришел к власти, политическая система, судя по всему, стабилизировалась. То же самое относится к экономике. Глубокие реформы в таких важных сферах, как налоговое законодательство, судопроизводство и в области федеральных структур, были узаконены парламентом почти без каких-либо изменений.
Москва держит постоянно прозападный курс, готова присоединиться к НАТО и к Всемирной торговой организации, она добровольно предложила свою помощь в борьбе против международного терроризма. Ее экономика уже третий год переживает подъем, на рынке ценных бумаг такой бум, что в дело снова хотят вмешаться даже зарубежные инвесторы, после финансового кризиса 1998 года практически бежавшие из страны.
Кажется, уже далеко в прошлом годы хаоса, когда руль управления находился в руках у Бориса Ельцина. В те времена кризисы были для россиян каждодневной рутиной. Экономика шла от одного минуса к другому, росли цены, падал внутренний валовой продукт. Вездесущая коррупция забирала остатки и у без того слабой экономики. Капитал страны находился по большей части в руках немногих бессовестных олигархов. Политическое руководство, казалось, висело на золотой петле у этих людей.
Хаос девяностых годов
Губернаторы в регионах правили на своих территориях как средневековые сюзерены. По отношению к Кремлю они вели себя в зависимости от настроения: или угрожали или торговались. Агрессивная, склонявшаяся к обструкционизму Дума (российская палата депутатов), в которой бал правили коммунисты, блокировала любую попытку реформ. Ельцин тем временем пытался порой нерешительно, а порой твердолобо играть на противоречиях своих придворных с целью реализации своих собственных интересов.
1-го августа 2000 года с этим было покончено одним ударом. Ельцин ушел в отставку, он назначил временно исполняющим обязанности президента Путина. Так, во всяком случае, гласит расхожая версия тех событий. Фактом остается то, что Россия Путина при всем ее прекрасном внешнем виде, как и прежде, остается Россией Ельцина. В этой истине вместе - и хорошее и плохое одновременно. Хорошее то, что Россия Ельцина никогда не была такой уж плохой, как это представляли себе люди. Плохое заключается в том, что Россия Путина является менее стабильной и современной, чем люди о ней думают. При близком рассмотрении многое, что сегодня выглядит новым, иначе, - ни то и ни другое. При этом действительные новшества, особенно, что касается заметного экономического роста и популярности президента, объясняются, скорее, высокими ценами на нефть и непредсказуемыми экономическими факторами, чем политикой Путина или какими-то реформами.
Когда Путин вступил в должность, одной из его важнейших целей, о которой чаще всего говорилось, являлась задача сломить власть российских олигархов. Многие россияне уже привыкли считать их настоящими хозяевами страны. К концу девяностых годов российскую политику определяла по всем признакам горстка промышленных магнатов. Ядро системы образовывала семья, подозрительная клика соратников Ельцина и правительственных чиновников, которые объединяли в себе мир большого бизнеса с миром политической власти. Путин тогда обещал устранить класс олигархов и держать предпринимателей на равном удалении.
Спустя два с половиной года семья обладает такой силой, какой она не обладала никогда. Путину не удалось, как он обещал, сломить власть клана. Он в большей мере маневрирует между ее представителями, что сильно напоминает Ельцина.
Самое большое различие между последним периодом правления правительства Ельцина и нынешним днем заключается в том, что олигархи теперь не говорят о своем влиянии и не пытаются показывать общественности, что они влияют на политику. Но это не означает, что их влияние стало меньше. Более того, они стали частью системы. Сферы интересов поделены между крупными группами предпринимателей, и война всех против всех по большей части уже позади.
Если смотреть со стороны, то отношения между большим бизнесом России и политикой почти не знают трений. Видимо, здесь интересы обеих сторон совпадают больше всего. За счет того, что капитализм олигархов продолжает обретать дальнейшую стабильность, последние получили долгосрочную перспективу. Это всего лишь впечатление, будто представления о налоговой реформе исходят от Путина и его экономических советников. В действительности же лоббисты крупных компаний в Думе оказали давление на правительство с тем, чтобы снизить ставку налогов на прибыль предприятий, в частности, на большую величину, чем это планировалось первоначально.
Считается, что будто бы Путин подверг изменениям также правительственные структуры. Он провел пять реформ, о которых порой говорят, что они представляют собой революцию в российском федерализме. Президент передал 89 регионов страны в подчинение семи административным округам. Каждый округ подчинен главе, назначенному президентом. Путин оказал давление на местные парламенты с тем, чтобы те привели принятые ими законы и конституции в соответствие с федеральным законодательством. Ему удалось получить законодательные полномочия снимать по суду губернатора, если тот неоднократно нарушает федеральное законодательство или конституцию.
Путин также изменил систему формирования Совета Федерации. Если раньше их членами являлись по должности региональные губернаторы и председатели парламентов, то теперь губернаторы и парламенты обязаны направлять туда представителей. Кроме того, президент позаботился о внесении изменений в систему налогообложения, благодаря чему доля регионов в государственных доходах заметно сократилась.
В целом и общем реформы снова укрепили центральную власть, но отдельные меры оказались менее эффективными, чем предполагалось. Семь руководителей федеральных округов обладают неясными полномочиями, средства, находящиеся в их руках, - незначительные. Кроме того, центральные министерства, чиновники которых должны находиться под надзором со стороны префектов на местах, работают против них. Посланники Путина еще в состоянии, видимо, напугать более слабых губернаторов, более влиятельные - их игнорируют или даже используют в качестве лоббистов в Москве.
Не далеко ушел Путин также в своей попытке гармонизировать региональное и федеральное законодательство. Губернаторы в большинстве своем признали законы, которые им показались неважными. Законы, которые нужны были им, они сохранили. Некоторые политики в регионах используют возможности, чтобы вносить некоторые поправки с целью дальнейшего усиления своих властных полномочий.
Самое крупное изменение в федеральной системе страны Путин предпринял, по-новому распределив налоговые поступления. В 1998 году регионы получали 61 процент всех государственных доходов, в 2001 году - только 48 процентов. Путем многочисленных реформ источники доходов были централизованы, а налоговые ставки уменьшены, причем исключительно за счет регионов.
Но даже эти изменения в налоговом законодательстве не являются столь радикальными или стабильными, как это может показаться. Путин, собственно, всего лишь завершил реформу, план которой был разработан уже несколько лет назад и частично реализован. Наброски ее наиболее существенных аспектов были сделаны Сергеем Шаталовым, Виктором Христенко, Алексеем Лавровым, Егором Гайдаром еще в 1997-1998 годах. Важнейшие изменения, касавшиеся создания федерального казначейства и реформы финансового баланса между Центром и регионами, были уже осуществлены.
В апреле Путин в своем правительственном послании потребовал от органов юстиции и исполнения наказаний повести жесткую борьбу с шантажом, со злоупотреблениями служебным положением и с коррупцией. Его правительство проявило активность в деле борьбы с коррупцией и дало ход соответствующим законодательным инициативам. Но злоупотреблений, судя по всему, стало еще больше. Общий уровень преступности тоже вырос. В период с 1999 года по 2001 год зарегистрировано на 1,3 миллиона преступлений больше, чем три года назад.
На пути борьбы с коррупцией стоит много преград. Очевидно, что капитализм, скроенный по меркам российских олигархов, делает почти невозможным привлечение к ответственности за взяточничество руководящих политиков и чиновников. Еще ни разу не был осужден ни один из их представителей. То, что правительству удалось напугать прессу, свидетельствует реакция: сообщения средств массовой информации о коррупции в высших эшелонах власти стали очень редкими.
Предпринимателей прижимают
Однако существуют также другие причины того, почему в борьбе против коррупции так мало успехов. В России существует немыслимо большое количество различных органов на местном, региональном и федеральном уровнях, каждый из которых имеет право контролировать экономическую жизнь и оказывать на нее регулирующие воздействие. Непрозрачность делает почти невозможным оказание целенаправленной поддержки экономике. Недавно один предприниматель жаловался, что прежде чем получить разрешение сделать маленькую пристройку к своему кафе, он был вынужден побывать в 24-х учреждениях и заплатить в пересчете почти 5 000 евро сборов, а, кроме того, заменить 35 ламп на уличных фонарях, обновить дорожное покрытие.
Путин сорвал много аплодисментов на Западе, да и в самой России за неожиданный поворот в российской внешней политике. В последние годы президент без всякого шума смирился с тем, что США вышли из Договора по ПРО. Он договорился с Вашингтоном на две трети сократить ядерные арсеналы. Он продолжал налаживать связи с НАТО и все меньше противился расширению НАТО путем вступления в нее балтийских государств.
После событий 11-го сентября Путин одним из первых заявил о своей солидарности с Америкой. Он не возражал также против временной дислокации американских войск в бывших советских республиках Средней Азии. Москва официально обратилась с просьбой о приеме во Всемирную торговую организацию. Эту политику хвалили больше всего сторонники Путина. Путин, по мнению известного реформатора Анатолия Чубайса, повернул штурвал российской внешней политики на 180 градусов, Чубайс убежден: история российской государственности до сих пор не знала такого поворота.
Путину своим демонстративно участливым отношением к событиям 11-го сентября удалось продемонстрировать мастерство, которое, правда, снискало ему среди российской элиты также и врагов. Впрочем, надо иметь склонность к преувеличениям и быть очень забывчивым, чтобы рассматривать путинскую внешнюю политику как совершенно новую. Дело в том, что Путин - третий глава Кремля, которому приписывают, будто он положил конец «холодной войне».
Не умаляя достижений Путина, они все же бледнеют в сравнении с инициативами Михаила Горбачева по вопросам контроля над вооружениями и его готовности дать свободу народам Восточной Европы, даже в сравнении с миролюбием Ельцина в момент признания независимости других советских республик.
Регресс вместо прорыва
В этом отношении нынешний курс России во внешней и военной политике выглядит не как новое начало, а, скорее, как возвращение к политике Ельцина в первые годы его правления. Даже в более поздние годы правления Ельцина Россия, благодаря боевитому министру иностранных дел Евгению Примакову, делала большие шаги в направлении партнерства с Западом, например, при подписании в 1997 году договора об основах отношений между Россией и НАТО.
Трагическим образом в одном плане у России дела плохи, как и семь лет назад. Путин, как и Ельцин, ведет сегодня непопулярную войну против чеченских мятежников, которую, вероятно, нельзя выиграть. И конца ее не видно. Согласно опросам, в марте 2000 года интервенцию в Чечне поддерживали еще 73 процента россиян. В июне 2002 года за продолжение войны были только 33 процента опрошенных, в то же время 59 процентов высказалось за начало мирных переговоров. Согласно данным российских военных, потери с 1999 года составили 4 200 человек, но реально они, видимо, намного больше.
Правда, Путин отличается от своего предшественника в вопросе, касающегося свободы прессы. Оба олигарха Владимир Гусинский и Борис Березовский - собственники влиятельных телеканалов - были вынуждены выехать из страны и продать свои доли акций в средствах массовой информации.
Что касается эффективности и новизны в работе правительства Путина, то здесь часто бывает много преувеличений. Тем не менее, со времени отставки Ельцина произошли некоторые важные изменения. Совершенно новым, однако, является не политика Путина, а его популярность. Впервые за последние более чем десять лет у страны - глава государства, которого поддерживает большинство населения. С октября 1999 года рейтинг популярности Путин колеблется на уровне 61-84 процентов. Большая популярность президента способствовала тому, что на последних выборах в Думу впервые большинство не смогли получить ни коммунисты, ни какие-либо другие оппозиционные силы. Благодаря этому стала возможной быстрая реализация законодательных инициатив, которые блокировались на протяжении пяти лет.
Растет размер заработной платы и пенсий
Трудно сказать, почему Путин пользуется всеобщей поддержкой. Важную роль, наверняка, играет то, что у россиян быстро повышается жизненный стандарт. При его правительстве постоянно рос реальный размер заработной платы и пенсий, кроме того, значительно сократились задержки с выплатой зарплаты. Это является вторым важным отличием от эпохи Ельцина. В результате последние три года в России наблюдается быстрый экономический рост. Нищета и социальное неравенство, как и прежде, еще высоки, но общая тенденция экономического роста заметно изменила восприятие правительства в глазах населения и снизила давление на государственный бюджет.
Подъем показывает, что Россия выздоровела после кризиса 1998 года не в последнюю очередь благодаря большому обесценению рубля и выросшим в последние годы ценам на нефть.
Но теперь позитивный эффект от подобного развития снижается. А экономический рост, который в данный момент должен был бы зависеть от растущего спроса потребителей, замедлился. Неожиданный рост цен на нефть вследствие возможной войны на Ближнем Востоке мог бы дать России дополнительный импульс. Но если дело до войны не дойдет, усилия, направленные на повышение производительности, будут неизбежными.
В той степени, в которой популярность Путина зависит от улучшения экономических показателей, в той же мере политическая стабильность зависит от его популярности. В этом отношении нынешний баланс достаточно уязвим. В следующем году и через год предстоят выборы. В 2003 году предстоит заплатить долгов в размере 17 миллиардов долларов США. Понятное дело, что Путин в связи с этим прогнозом с опаской бросает взгляд на индикаторы конъюнктуры.
Есть еще одно, последнее и тонкое отличие от времен, когда правил Ельцин. Москва в эти дни, несмотря на постоянные трудности и препятствия на пути преобразований, переживает неизвестную доселе волну оптимизма. У элиты России, судя по всему, снова появилась вера в будущее. Предприниматели впервые осмеливаются планировать на долгосрочную перспективу, то есть, на последующие годы, а не на несколько дней, как было до сих пор. Этот психологический прорыв может, в конечном счете, оказаться таким же важным, как и рост экономики как таковой.
