Мировая экономика
Соединенные Штаты весьма заинтересованы в интеграции России в мировую экономику, ибо это, скорее всего, будет способствовать политической стабильности и проведению умеренной внешней политики путем улучшения экономических условий в стране и создания внутреннего российского лобби, выступающего за мирное сотрудничество с соседями и партнерами. Америка также имеет очевидные коммерческие интересы на огромных рынках России, в дополнение к долговременной стратегической заинтересованности в доступе к российским энергетическим ресурсам.
Хотя многие россияне все еще озабочены возможным иностранным контролем над ключевыми компаниями и угрозой иностранной конкуренции в едва сводящих концы с концами секторах их экономики, большинство осознало насущную важность конкуренции в мировой экономике. Сейчас идут широкие дебаты по вопросу о том, следует ли России стремиться вступить во Всемирную торговую организацию (ВТО) немедленно или же, наоборот, задержаться с вступлением, чтобы дать российским предприятиям больше времени на подготовку к глобальной конкуренции.
Г-н Путин в своем обращении к нации 18 апреля 2002 года пытался убедить неуверенное большинство россиян с помощью прагматического аргумента, что "ВТО является инструментом. Кто знает, как им пользоваться, тот становится сильнее. Кто не знает и не хочет научиться им пользоваться, кто предпочитает сидеть за забором протекционистских квот и тарифов, тот обречен". Администрация Буша-младшего (George W. Bush) соответственно предложила России вместе работать над ускорением ее вступления в ВТО, а также над тем, чтобы предпринять в Соединенных Штатах правовые и административные меры по облегчению торговли с Россией, например, признать Россию страной с рыночной экономикой (что и было сделано) и отменить поправку Джексона-Вэника (Jackson-Vanik) в закон о торговле от 1974 года (что все еще требует решения конгресса). Две страны также создали Российско-американский деловой диалог (Russian-American Business Dialogue), чтобы давать двум правительствам рекомендации с целью способствовать развитию экономических связей.
Однако Соединенные Штаты могли бы сделать значительно больше. Тут особого изобретательства не требуется: такие институты, как Экспортно-импортный банк (Export-Import Bank) и "Корпорация частных инвестиций за рубежом" (Overseas Private Investment Corporation) существуют именно для этой цели и могут расширить свою деятельность. Разумеется, ключевым соображением остается также доступ для американских фирм; экономическое сотрудничество будет ограниченным, пока Кремль не заставит открыться (для иностранцев - прим. пер.) российские рынки в ключевых отраслях промышленности, что может потребовать конфронтации с влиятельными олигархами России. Вашингтону следует быть готовым проявить твердость, чтобы обеспечить равные условия игры для американских фирм, и при необходимости без колебаний использовать те рычаги, которые ему предоставляет Экспортно-импортный банк и другие соответственные агентства. Если российскому правительству удастся ограничить протекционистские устремления, тогда ряд отраслей российской экономики представляется многообещающим для американских инвестиций, в том числе разработка программного обеспечения и телекоммуникаций. Теперь, когда принят закон о земле, позволяющий иностранным фирмам брать в аренду на длительный срок сельскохозяйственные угодья, российский сельскохозяйственный сектор тоже может представлять интерес.
Российские нефть и природный газ
Сотрудничество в области энергетики может оказаться особенно важным для экономических отношений между Россией и Соединенными Штатами. Прежде всего, значительные энергоресурсы России могут стать важным новым источником нефти и природного газа для Соединенных Штатов как страны, равно как и для американских энергетических компаний, которые должны постоянно приобретать новые нефтяные и газовые месторождения для замены истощенных. В то же самое время Россия могла бы стать важным рынком для связанных с энергетикой товаров и услуг, например, для специализированного оборудования, строительной техники и продукции машиностроения.
Несмотря на первоначальный энтузиазм в отношении возможностей инвестирования в энергетический сектор России и стран Средней Азии, прошедшее десятилетие было, за небольшими исключениями, разочаровывающим для заинтересованных американских фирм. Отсутствие закона о соглашениях о разделе продукции (такие соглашения вызывают сильное противодействие со стороны российских компаний), равно как и общие правовые заботы и другие проблемы, существенно ограничивает или откладывает американское участие во многих проектах. Кроме того, российские официальные лица и скептическая общественность, опасающиеся отдавать чужакам контроль над российским наследием, с большой подозрительностью относятся к иностранным инвесторам.
Недавние события, однако, позволяют предположить, что отношение к иностранцам, возможно, начинает меняться. Как сообщается, российское правительство сейчас формулирует новую энергетическую стратегию, которая позволит иностранным компаниям иметь "полный экономический контроль" в определенных областях. Покупка в начале этого года британской нефтяной корпорацией "British Petroleum" (BP) за 6,75 млрд. долл. США значительной доли российской нефтяной компании ТНК - с правом управления этой компанией - является признаком новой готовности к ведению совместных дел как со стороны иностранных инвесторов, так и со стороны российских законодателей и компаний (хотя вскоре после заключения сделки BP с ТНК Государственная Дума РФ предварительно одобрила законопроект, который может, в сущности, убить соглашение о разделе продукции). В то же время Кремль в основном отказался от своей оппозиции строительству экспортного нефтепровода Баку-Джейхан (Ceyhan) для транспортировки нефти Каспийского бассейна, а крупные российские компании выразили желание принять участие в этом проекте.
Параллельно, с 11 сентября резко возрос американский интерес к энергетическому сектору России, что обусловлено стремлением официальных лиц и менеджеров нефтегазовой промышленности США вести поиски альтернативных источников нефти за пределами нестабильного Ближнего и Среднего Востока. Хотя некоторые комментаторы даже высказывали предположение, что Америке следует стремиться к заключению с Москвой альянса в сфере энергетической безопасности, чтобы заменить в роли главного поставщика нефти Саудовскую Аравию Россией, и с целью стабилизации мировой цены на нефть поощрить Россию к тому, чтобы стать "колеблющимся производителем" (имеется в виду возможность варьировать объемами ежедневно добываемой нефти - прим. пер), Россия сегодня не способна играть такую роль. В отличие от Саудовской Аравии, значительная часть добываемой в России нефти используется для внутренних нужд или просто не может быть экспортирована по причине ограниченности инфраструктуры. Кроме того, высокие транспортные расходы препятствуют продаже российской нефти на удаленных от России рынках вроде Америки. Далее, климатические условия накладывают на Россию значительные ограничения в вопросе реагирования на быстроменяющиеся потребности (нефтяного) рынка: многие российские нефтяные скважины невозможно быстро перекрыть в зимнее время, ибо они замерзнут и в дальнейшем не будут годны к эксплуатации.
Однако у России имеется как доказанная способность ограничивать власть Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК) на мировом нефтяном рынке, так и, в отличие от многих стран ОПЕК, значительно диверсифицированная экономика, важные секторы которой могут страдать, когда внутренние цены на нефть становятся слишком высокими. Более того, по меньшей мере, в данное время крупные российские нефтяные компании кажутся все более заинтересованными в ведении дел с Соединенными Штатами. Крупнейшая в России нефтедобывающая компания "Лукойл" в 2000 году купила в Америке за 71 млн. долл. США сеть из 1300 автозаправочных станций компании "Getty Petroleum Marketing"; компания "Юкос", вторая по величине в России, изо всех сил пытается продавать свою нефть в Америке, для чего, в том числе, пошла на исключительно сложную схему транспортировки с двойной перегрузкой нефти в море с малотоннажных танкеров на супертанкер и обратно. Обе вышеназванные российские компании сегодня являются членами консорциума, который намерен построить за 4 млрд. долл. США нефтепровод в порт Мурманск специально для того, чтобы облегчить транспортировку нефти морем на Восточное побережье Соединенных Штатов. Наконец, хотя российскому нефтяному сектору обыкновенно уделяется больше внимания, имеющиеся в стране запасы природного газа тоже очень важны, поскольку составляют 40% мировых запасов. По мнению некоторых аналитиков, через 10-20 лет Соединенные Штаты, собственные запасы природного газа в которых истощаются, могут стать крупным потребителем российского газа.
Каковы пределы?
Разумеется, существуют весьма реальные пределы развития американо-российских отношений. Споры из-за Ирака ясно показали, что Вашингтон и Москва по-разному смотрят на крупные проблемы международной системы и на пригодные для их разрешения средства, и что эти различия во взглядах могут создавать помехи для эффективного сотрудничества, которое пойдет на пользу американским интересам. Северная Корея и Иран - ставящие аналогичные, но далеко не идентичные проблемы - вполне могут снова привлечь внимание к пределам во взаимоотношениях США с Россией. Тот факт, что в случае с этими двумя странами ставки могут оказаться выше, чем в Ираке (который находился дальше от владения ядерным оружием, чем Тегеран и в особенности Пхеньян), только лишь увеличивает срочность расширения горизонтов американо-российских связей.
Что касается Северной Кореи, Соединенным Штатам нужно меньше от России, чем от Китая, который имеет гораздо более протяженную общую границу с Северной Кореей (и, вероятно, более сильные рычаги влияния на нее), или от Южной Кореи и Японии, которым более других угрожает Пхеньян. Однако российские усилия убедить Северную Корею отказаться от своего ядерного оружия и программ его разработки - и активное сотрудничество в деле изоляции Пхеньяна, пока он этого не сделает - были бы конструктивными. Как минимум, отказ в предоставлении Москвой политической и иной поддержки приведет к ограничению доступных Северной Корее вариантов действий.
Американо-российские разногласия из-за Северной Кореи касаются преимущественно фактов и тактики, а не целей. Российские лидеры ясно дали понять, что рассматривают Северную Корею с ядерным оружием как серьезную стратегическую проблему; однако они в общем случае не согласны с американскими утверждениями, что Пхеньян уже имеет один-два ядерных боеприпаса. Даже в ходе частных встреч высшие официальные лица пытаются доказывать, что Северная Корея в худшем случае может стать источником ядерных материалов для "грязной" бомбы - хотя они при этом также признают, что у Москвы мало информации о ядерных программах Пхеньяна. Такая сравнительно низкая оценка угрозы вынуждает Россию занимать позицию, что данную проблему следует решать исключительно дипломатическим путем.
Хотя сегодня Москве в Северной Корее почти нечего терять, Москва едва ли поддержит военную акцию или экономические санкции против Пхеньяна при отсутствии явных свидетельств, что Север располагает ядерным оружием. Российские официальные лица считают заявления Северной Кореи о том, что у нее есть ядерное оружие, бравадой, однако Россия (равно как Китай, Япония и Южная Корея) озабочена тем, что попытка загнать в угол слабый режим может иметь непредсказуемые и опасные для региона последствия. Москва в качестве своей главной дипломатической инициативы выдвинула предложение о том, чтобы Северная Корея, по сути, вернулась к соблюдению рамочного соглашения (Framework Agreement) от 1994 года в обмен на экономическую помощь и договор о ненападении с Соединенными Штатами. Россия также предложила переговоры с участием шести стран, Северной и Южной Кореи, США, России, Китая и Японии. Север (который хотел двусторонних переговоров с США) и Соединенные Штаты (которые в тот момент не были готовы к переговорам) отвергли эту идею.
Вашингтон мог бы попытаться подтолкнуть Кремль к более активному диалогу с высшим руководством Северной Кореи. Президент Путин несколько раз встречался с Ким Чен Иром (Kim Jong-Il) и, кажется, имеет некоторое (надо полагать, ограниченное) влияние на Пхеньян, хотя реальные рычаги российского влияния, вероятно, останутся в тайне, пока не придет время проверить их на практике. Как минимум, г-н Путин, вполне возможно, пользуется достаточным доверием г-на Кима, чтобы тот поверил его разъяснениям по поводу потенциальных последствий дальнейшего упрямства Севера. Могут оказаться эффективными и другие формы сотрудничества: по некоторым сообщениям, Москва в 1990-х годах разрешила Соединенным Штатам установить в российском посольстве в Северной Корее аппаратуру обнаружения ядерных излучений. Нет нужды говорить, что значительное вовлечение российского правительства в северокорейскую проблему потребовало бы раздела как общих расходов, так и выгод от любого потенциального решения. Россия, скорее всего, останется активным противником военной акции, особенно после войны в Ираке.
Что касается Ирана, для Соединенных Штатов было бы в высшей степени желательным безусловное прекращение российско-иранского сотрудничества, которое, возможно, способствует приобретению Ираном технологий ядерного оружия, а также оказание Россией давления на Иран с целью прекращения попыток разработки оружия массового поражения (ОМП) и получение доступа к российской разведывательной информации относительно ядерных программ Ирана.
Хотя Соединенные Штаты преследуют в Иране менее амбициозные цели, чем в Ираке - более конкретно фокусирующиеся на предотвращении распространения ОМП и менее осложненные мыслями о насильственном свержении правительства в Тегеране - Россия имеет в этой стране более важные интересы, которые труднее примирить с целями Америки. В отличие от Ирака или Северной Кореи, Москва рассматривает Иран как ответственного соседа и надежного партнера. Как сосед Иран почти не делает попыток распространить как свой теократический режим, так и свой вариант ислама в Средней Азии. Фактически Тегеран был важным союзником Москвы в деле поддержки Северного альянса Афганистана против движения "Талибан" и помогал российским усилиям прекратить гражданскую войну в Таджикистане. Что всего важнее, Иран не предлагал и не позволял своим гражданам оказывать значимую поддержку исламским повстанцам в Чечне.
Иран также важен для России как коммерческий партнер. Двусторонняя торговля достигает примерно 1 млрд. долл. США в год, в ближайшие несколько лет ожидается увеличение еще на 300-400 млн. в год благодаря продаже Ирану российских вооружений. Иран также во все больших объемах закупает российскую нефть по соглашениям об обмене, которые предусматривают поставки российской сырой нефти на нефтеперегонные заводы на севере Ирака, чтобы нефть его южных месторождений могла идти на экспорт. Более того, Иран, в отличие от Ирака, быстро расплачивается по своим обязательствам.
Российские лидеры утверждают, что им понятны заботы Соединенных Штатов в Иране, и даже в частных беседах признают, что Тегеран, возможно, пытается создать собственное ядерное оружие. Однако российское правительство отрицает, что оказывает Ирану помощь в этом плане, заявляя, что его сотрудничество с Ираном строго ограничивается помощью в строительстве атомного реактора в районе города Бушер (Bushehr), мониторингом которого занимается Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). Российские официальные лица настаивают также, что все отработанное топливо этого реактора будет возвращаться в Россию, чтобы иранцы не смогли его использовать для получения обогащенного урана; они ссылаются на прецедент, когда Соединенные Штаты в 1994 году согласились поставлять аналогичные технологии в Северную Корею. Что касается иранской ракетной программы, российские официальные лица заявляют, что они в общем случае контролируют свои научно-исследовательские институты и частные компании, которые помогают Тегерану, и что меры контроля за ними в дальнейшем будут совершенствоваться.
Хотя президент Путин, как сообщается, был более открыт для дискуссий по Ирану во время майского визита в Москву государственного секретаря США Колина Пауэлла (Colin Powell), Россия едва ли прекратит свою помощь в осуществлении проекта "Бушер". Помимо очевидных экономических выгод, этот проект также рассматривается как средство, с помощью которого Москва имеет возможность как отслеживать ход технического прогресса в Иране, так и оказывать на него умеренное влияние в других представляющих для нее интерес областях. И все же Кремль, возможно, готов и далее ужесточать условия своего соглашения с Тегераном, а также более решительно пресекать неофициальную помощь в осуществлении иранской ракетной программы. Последнее едва ли будет полностью успешным в отсутствие существенно более активной работы с "поставщиками", то есть, если не будут найдены альтернативы для российских организаций и отдельных лиц, которые могут испытывать искушение помогать Ирану.
Вашингтону следовало бы рассмотреть возможность усиления давления на Россию в направлении получения от нее большего объема разведывательной информации по ядерным программам Ирана. Если российские лидеры хотят успокоить американцев в отношении роли Москвы, им лучше бы самим проявить инициативу в предоставлении Америке собственной разведывательной информации по Ирану. Тем не менее, Иран, скорее всего, останется проблемой для американо-российских отношений, пока его поведение не изменится. Вашингтону следует ожидать, что Россия станет противиться попыткам Соединенных Штатов давить на Тегеран или ограничивать российско-иранские связи.
Совместная работа
Подозрительность российской элиты и общественности к американским мотивам и неприятие американского поведения также являются тормозом прогресса в отношениях. Например, когда в ходе опроса в мае 2002 года Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) попытался выявить факторы, которые "ведут к отдалению США и России", оказалось, что опрошенные россияне выдвинули в порядке важности следующие четыре причины: "высокомерное отношение американцев к другим странам и народам" (38%); "стремление американских властей нарастить свою силу и распространить свой контроль на весь мир" (36%); "отказ американских властей учитывать интересы других стран" (32%); и "США пытаются отстаивать свои интересы с помощью 'большой дубины', то есть, наземных войск и воздушных бомбардировок" (26%). После войны в Ираке эти взгляды, скорее всего, станут еще более широко распространенными.
Однако Вашингтон имеет возможность успокоить россиян, демонстрируя большее понимание российских забот и избегая несущественных действий, которые вызывают вражду России, не способствуя продвижению важных американских интересов. Состоявшаяся в ноябре 2002 года в Нью-Йорке встреча между заместителем государственного секретаря США по политическим делам Марком Гроссманом (Marc Grossman) и министрами иностранных дел стран - участников ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдавия - группа бывших советских республик, которые объединились отчасти против России) и объявленное Соединенными Штатами решение выделить этой организации помощь в размере 50 млн. долл. США не достигли ничего такого, чего нельзя было бы легко достичь в ходе двусторонних переговоров с каждой из вышепоименованных стран, не вызывая раздражения у российского правительства в области, имеющей куда более важное значение для Москвы, нежели для Вашингтона.
Более частые и всеобъемлющие консультации с Москвой в преддверии важных инициатив американской политики также были бы конструктивными. Подобные действия создали бы у российских официальных лиц - и у российской общественности - ощущение, что администрация Буша-младшего считает Москву игроком на мировой арене, даже партнером, и полагает важным знать точку зрения России. Например, несмотря на провал переговоров о внесении изменений в Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО), администрации США удалось подготовить Кремль к заявлению президента Буша-младшего о намерении США выйти из этого договора. Это помогло российскому правительству справиться с внутренними заботами.
У Соединенных Штатов имеется возможность игнорировать Россию или уделять ей куда меньше внимания с учетом множества целей, которые стоят перед американской внешней политикой. Но за такой подход придется платить определенную цену, и он способен торпедировать важные американские цели, в первую очередь помешать борьбе с терроризмом и предотвращению распространения в мире ОМП, но также и восстановлению Афганистана и Ирака, достижению мира на Ближнем Востоке и использованию Совета Безопасности (СБ) Организации Объединенных Наций (ООН) для продвижения американских интересов.
Подлинные отношения партнерства с Москвой не будут легкими, принимая во внимание различия во взглядах, приоритетах и культурах. Наследие "холодной войны" - ностальгия в России и чувство нравственного превосходства и непобедимости в Соединенных Штатах - также усложняет американо-российские отношения, равно как и все еще несовершенная российская демократия. Но награда в случае успеха может оказаться ценной.
Что для Соединенных Штатов важно, так это разработать стратегию для американо-российских отношений, которая максимизирует вклад России как американского партнера, в то же время позволяя урегулировать неизбежные разногласия - частично путем внимания к тому, чтобы выигрыш от этих разногласий для Москвы не был больше выигрыша от партнерства с Вашингтоном. Хотя существует значительная асимметрия в американских и российских возможностях, Россия во многих случаях играла и еще сыграет решающую роль, в особенности если связи США с некоторыми из их традиционных союзников станут еще более напряженными. В сложном и опасном мире Россия может быть важным другом. Поэтому установление партнерских отношений с Россией оправдывает все усилия.
