В связи с войной в Ираке немецкая общественность вдруг заболела крайне страстным европатриотизмом, который базируется, прежде всего, на двух моментах. Так, одновременно с расширением факторы, обеспечивающие властные амбиции Европы, становятся, по меньшей мере, равноценными аналогичным факторам, имеющимся у США. В то же время Европа позиционирует себя в качестве социальной системы, превосходящей все известное в данной области в нормативном плане.
На обоих направлениях развернулось пропагандистское наступление. Так, уже не один месяц ни один номер журнала "Der Spiegel" не обходится без того, чтобы не указать на убывающую власть США и энергичное обновление Европы. Показатели ЕС после расширения в 2004 году: ВВП, число жителей, доля в мировой экономике, военные расходы, валютные резервы - сравниваются с аналогичными данными, касающимися США, чтобы делать вывод: «Мы ровня».
Для того, чтобы продемонстрировать превосходство Европы, европейские интеллектуалы развернули беспрецедентную по масштабам кампанию. Семь философов и публицистов опубликовали одновременно в ведущих европейских газетах манифест о новой роли Европы. Юрген Хабермас (Juergen Habermas) выступил в газете "Frankfurter Allgemeine Zeitung": «Возрождение Европы. Речь в пользу единой внешней политики - сначала в главной части Европы». Речь определенно о конфронтации с США. «Европа должна бросить на весы свое влияние на международном уровне и в ООН, чтобы сбалансировать гегемонистский унилатерализм Соединенных Штатов». Если же европейцам удастся также «умиротворить классовые противоречия в рамках социально ориентированного государства», то им бы удалось достичь «такого уровня социальной справедливости», который бы позволял «не обращаться к политике обуздания капитализма».
Гимн Хабермаса европейскому социально ориентированному государству это чистейшей воды пропаганда. Организационные и налоговые возможности европейских государств можно считать так же мало образцовыми, как и социальную справедливость. То, что в Великобритании было сделано при Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher), а именно, лишение власти профсоюзов и роспуск «солидарного общества", происходит, начиная с восьмидесятых годов, также и в Германии, и переживает при нынешнем красно-зеленом правительстве свою кульминацию. Ошибка Хабермаса заключается в том, что он путает специфические условия западногерманского возрождения со структурными закономерностями (европейского) «позднего капитализма».
В первые два десятилетия после второй мировой войны немецкая экономика демонстрировала высокие показатели темпов роста. Срочно требовалась рабочая сила. Рабочие и служащие рассматривались в качестве решающего фактора для повышения спроса. Немецкий капитал и его политические представители имели не только средства, но и повышенный интерес к тому, чтобы компенсировать прежний дефицит своей легитимности, который среди прочего был связан с сообщничеством с нацистской системой.
С завершением этапа восстановления эти факторы отпали. Теперь немецкая экономика вновь оказалась во власти циклического повторения кризисов, темпы роста замедлились, внутренний спрос упал, большее значение приобрел спрос за границами страны. Государство не смогло изменить кризисный характер экономики, как не сделало своей стратегической целью и социальную компенсацию. В одинаковой мере недостаточные и асоциальные налоговые возможности проявляют себя сегодня среди прочего - наряду с общей политикой конъюнктуры, лишенной сколь-либо действенных рецептов предотвращения повторяющихся мировых кризисов, которых нет и в неолиберальных государствах за пределами ЕС, - в развитии задолженности и лежащей в ее основе налоговой политики.
Виной «большого дефицита - недостаточного социального обеспечения» являются налоговые законы, принятые в пользу богатых и концернов. Доля налоговых отчислений от прибыли и от капитала в государственных доходах сократилась с 1980 года с 26 до 13,4 процентов, т.е. почти вдвое. Подоходный налог увеличился с 30,5 до 31, 9 процентов. «План 2010», определяющий дальнейшую политику красно-зеленого правительства, приведет к еще большему углублению социального неравенства. Уровень безработицы в мае 2003 года составлял в еврозоне 8,8 процентов, что выше среднего уровня, принятого в ОЭСР (7,2 процента), и в 15 странах ЕС, и значительно выше, чем в США (6,1 процента).
Хабермас прав, когда клеймит систему США как не солидарную, асоциальную. Но он заблуждается, когда считает, что старая Европа предлагает альтернативную модель. Гражданская Европа в качестве соперничающей державы? Ответ: ни гражданская, ни соперничающая. Европейцы по своему сегодняшнему уровню и своим перспективам до гегемона США не доросли. Их военного потенциала недостаточно, чтобы конкурировать с США как мировой интервенционистской державой. Они значительно уступают в экономической мощи. Их раскол углубляется, а зависимость от рынка США растет. Тут следует добавить еще одно: движущие общественные силы совсем не заинтересованы в том, чтобы действительно бросать вызов США.
Конкуренты США: Китай?
Половина населения США верит, что Китай в последующие сто лет будет представлять собой самый серьезный вызов для мировой державы США. Восемь процентов называют способной на такой вызов Японию, шесть процентов - Европу и Россию.
Доктрина администрации Буша состоит в следующем: США перейдут в наступление еще до того, как Китай наберет силы, чтобы поставить под угрозу интересы США. Но внутренний валовой продукт страны, насчитывающей 1,3 миллиарда человек населения, составляет всего 12 процентов от ВВП США. Уже сегодня насчитывается 260 миллионов безработных. Городские элиты обогатились, в то время, как 800 миллионов сельских жителей в последние пять лет были вынуждены нести убытки.
С точки зрения этих внутренних проблем, ведущих к значительной социальной напряженности, потенция Китая растворяется в долгом периоде своего развития. Для продолжения форсированного роста Китаю нужен рынок США. Ему нужны США, чтобы гарантировать удовлетворение своих растущих потребностей в нефти. До той поры, пока США будут в состоянии влиять на объемы нефти и цену на нее, будущее Китая зависит в значительной степени от Вашингтона.
Россия?
В глазах экспертов из США, будь то республиканцы или демократы, Россия представляет собой угрозу для США по той причине, что она располагает приблизительно одинаковым количеством стратегического и тактического ядерного оружия. Впрочем, нападение России в связи с технологическим преимуществом США в военной сфере было бы равносильно самоубийству. США по экономической мощи превосходят Россию в тридцать раз. Стратегическая мощь России заключается в громадных нефтяных ресурсах. В 2000 году страны СНГ стали после Саудовской Аравии самыми крупными в мире поставщиками нефти. Если нефть будет и дальше экспортироваться в таких объемах, то через 20 лет все российские запасы нефти окажутся исчерпанными. До той поры Россия при использования своего главного ресурса будет зависеть от благосклонности США. Их глобальное точное оружие - военное присутствие на территории в бывших советских республиках в бассейне Каспийского моря - представляет собой латентную угрозу для трубопроводной сети русских. Доминирование США на мировом рынке нефти кроет в себе экономическую угрозу: если цена на нефть упадет на один доллар за баррель, Россия не досчитается в своем бюджете одного миллиарда долларов.
Япония?
В экономическом плане Япония занимает после США второе место в мире (40 процентов от американского внутреннего валового продукта). По военным расходам она тоже на втором месте. Тем не менее, на мировой арене Япония играет не такую значительную роль, что объясняется, прежде всего, продолжающимся уже целое десятилетие экономическим спадом. Помимо всего вторая в мире по экономической мощи страна не имеет своей нефти. 88 процентов своих потребностей в нефти она покрывает за счет поставок со Среднего Востока, который во все большей мере попадает под контроль США.
