В четверг члены американского парламента и чиновники госдепартамента обсуждали в Вашингтоне характер будущих отношений с Россией после недавнего переизбрания действующего президента Владимира Путина. Несмотря на присутствие определенной озабоченности относительно состояния демократических институтов в России, американские политики настроены оптимистически и надеются, что Россия и Соединенные Штаты продолжат тесное сотрудничество по стратегическим вопросам, одним из которых является противоречивое участие России в развитии ядерной программы Ирана.
В прошлое воскресенье Владимир Путин одержал более чем убедительную победу в президентской гонке, не взирая на беспокойство международных наблюдателей, которые не перестают повторять, что контролируемые государством средства массовой информации оказывали Путину больше внимания по сравнению с остальными кандидатами. По их мнению, не все было гладко и при подсчете голосов.
Выступая перед Комитетом палаты представителей по вопросам международного сотрудничества, председатель республиканской партии Генри Хайд (Henry Hyde) подчеркнул, что переход к демократическому устройству государства в России отличается стремительностью и драматизмом, но он пока что еще не закончен. Он также отметил, что российские демократические институты в большинстве своем не подверглись проверке временем и не имеют достаточного опыта работы, наряду с этим, россиянам также приходится бороться с последствиями авторитарного наследия.
'Принимая во внимание эти и другие обстоятельства, российское правительство приняло решение создать так называемую управляемую демократию, в которой функции плюрализма мнений значительно урезаны. И это вызывает наибольшее опасение', - добавил господин Хайд.
Члены Комитета едины во мнении, что совместные действия России и Соединенных Штатов по предотвращению распространения оружия массового поражения являются самой важной составляющей стратегического сотрудничества между двумя странами. Помимо вопросов, связанных с будущим российских демократических институтов, на заседании обсуждалось участие России в весьма противоречивой программе ядерного развития Ирана.
Российский МИД признает, что Россия действительно оказывала помощь Ирану в развитии ядерной программы, продавая ядерное горючее и технологию для иранского реактора 'Bushehr'. Американские политики подозревают, что Иран использовал эту помощь для развития секретной программы по созданию собственного ядерного оружия. И Россия, и Иран категорическим образом отметают подобные обвинения.
Конгрессмен-демократ Том Лантос (Tom Lantos) считает, что Россия сводит на нет все попытки добыть более подробные сведения об этой секретной ядерной программе. 'Если все американское руководство не в состоянии убедить Россию в том, что помощь Ирану в развитии его ядерной программы не в ее интересах и не в интересах мирового сообщества, то по этому вопросу вообще мало кто может что-либо сделать', - заявил он.
В свою очередь заместитель госсекретаря США Элизабет Джонс (Elizabeth Jones), выступая перед членами Комитета, напротив убеждена в том, что переговоры с российской стороной по иранской проблеме значительно продвинулись вперед. По ее словам, руководство страны изменило свое мнение по вопросу оказания помощи Ирану, и президент Путин обещал приостановить поставки ядерного горючего для реактора в Бушере.
'Российское правительство осознало, что действия Ирана в рамках развития программы собственного ядерного оружия представляют серьезную опасность для всего мирового сообщества', - отметила госпожа Джонс. 'Российские политики наконец-то поняли, что на самом деле происходит. Наконец-то они начали конструктивный диалог с нами и другими членами Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) относительно того, что нужно сделать, чтобы убедить иранское правительство отказаться от своей ядерной программы'.
После переговоров с Владимиром Путиным, которые состоялись в среду, глава МАГАТЭ заявил, что Иран готов сотрудничать с агентством и не будет препятствовать расследованию деталей ядерной программы. Ожидается, что группа инспекторов агентства вернется в Иран 27 марта этого года.
