Как обстоят дела в Ираке через год после того, как там упала первая крылатая ракета? Это была первая превентивная война по формуле Буша: ликвидировать угрозу до ее возникновения. Победа над режимом Саддама Хуссейна должна была оказать положительное влияние на Ирак и Ближний Восток, на мировую политику и борьбу с терроризмом. Но были и отрицательные последствия. В статье анализируются итоги года, прошедшего с начала войны в Ираке.
Прошлогодняя война в Ираке, которую вели Соединенные Штаты и Великобритания, поддержанные рядом других стран, среди которых Нидерланды, была первой превентивной войной на основе новой формулы. Американский президент Буш сообщил миру, что режимы, которые плохо себя ведут на международной арене и в отношении своего собственного народа, теряют право на существование и могут быть ликвидированы. Первой жертвой стал иракский диктатор Саддам Хуссейн, который, по словам Буша, мог применить оружие массового поражения против соседних или западных стран или предоставить его террористам. Отныне так должно происходить всегда, заявили Буш и британский премьер Тони Блэр: угрозы свободным странам настолько серьезны, что необходимы превентивные действия. И если требуется, то и без согласия медлительных международных организаций.
Вашингтон и Лондон были готовы пойти на большой риск, чтобы разобраться с Ираком. В конце концов, они учитывали, что Саддам Хуссейн обладал оружием массового поражения. Вторжение в Ирак должно было положить начало целому ряду положительных событий. Сама эта страна должна была превратиться из угнетенной, отсталой нации в светлый ориентир демократии и процветания. Это должно было вызвать изменения на всем Ближнем Востоке. Должна была исчезнуть питающая терроризм основа. Сначала в Ираке, а затем во всем регионе и дальше по всему миру. Перетряска должна была коснуться всего мира: там, где раньше диктаторы действовали безнаказанно, а народы были подавлены, теперь угнетатели должны были ощутить вкус опасности.
Год спустя все это вовсе не реализовалось. Но война, безусловно, имела большие последствия. Для начала, там, где упал камень - в Ираке. Бесповоротным и исключительно положительным событием, несомненно, является уход Саддама Хуссейна. Впервые за многие десятилетия в Ираке свобода. Камеры пыток пусты, шииты могут снова отмечать свои религиозные праздники, появляется свободная пресса. Политические споры по поводу новой конституции это - свободное дыхание после многих лет абсолютных репрессий.
Напротив этих успехов стоят новые проблемы. Такие, как остутствие безопасности, безработица и страх перед будущим. Но пока их затеняет исчезновение такого крупного диктатора, как Саддам. Это явствует и из опубликованных результатов опросов самих иракцев: более половины считают, что их жизнь уже улучшилась, а более семидесяти процентов ожидают улучшения в будущем году.
Большой вопрос в том, надолго ли такие настроения. Джон Кули (John K. Cooley) - автор нескольких книг по Ближнему Востоку и терроризму, изучающий сейчас отношения Ирак - США - Израиль, - чрезвычайно пессимистичен на этот счет: 'Самый оптимистический сценарий - будет принята конституция, начнут функционировать политические механизмы, но суннитское меньшинство (сейчас оно является главной силой сопротивления войскам коалиции) будет продолжать оставаться источником проблем. Самым пессимистическим сценарием является гражданская война'. Кули опасается, что страна будет разделена на курдскую, суннитскую и шиитскую части, что будет иметь последствия для всего региона. Хотя бы ввиду того, что в соседних странах Сирии, Турции и Иране также проживает курдское меньшинство, а другие страны будут внимательно следить за связями иракских шиитов с иранскими муллами.
Это приводит ко второму пункту: последствия для региона. Когда огромные иракские арсеналы оружия массового поражения и связи с Аль-Каидой оказались фикцией, в американском оправдании вторжения в Ирак все более важное место стало занимать влияние этой войны на весь Ближний Восток. В ноябре прошлого года президент Буш сформулировал эту высокую цель в одной из своих речей: 'Пока Ближний Восток является регионом, где нет свободы, он будет оставаться местом стагнации, зла и насилия, которые могут распространяться в другие регионы'. По словам Буша, США вынуждены положить начало изменениям.
Но легче сказать, чем сделать. Еще проще применять пустую риторику, как, например, сделал недавно президент Йемена Али Абдулла Салех (Ali Abdullah Saleh): 'Для диктатур больше нет места. Демократия является выбором современного времени для всех народов'. Но настоящая демократизация в арабском мире начинается, - если оставить в стороне Ирак, - собственно говоря, только в Кувейте и Бахрейне. Саудовская Аравия объявила об изменениях, в некоторых странах Залива и в Иордании имеют место миимальные подвижки, но, безусловно, нет никакого эффекта домино, если использовать американскую терминологию.
Пока Ирак также не является светлым примером, на который рассчитывали американцы. Но даже, если в Ираке будет происходить демократизация, вопрос о том, последуют ли за ним соседи, остается открытым. Вот что говорит по этому поводу Кули: 'На Ближнем Востоке почти нет зародышей демократизации, которые могли бы дальше развиваться'. И что еще хуже: результаты почти пятидесятилетнего изучения им этого региона показывают, что в прошлом иностранное вмешательство всегда имело обратный эффект.
'Навязанные извне изменения равносильны пересадке органов. Они вызывают отторжение и сопротивление', - сказал несколько месяцев назад в интервью 'Трау' египетский политолог Надер Фергани (Nader Fergany). Он является одним из авторов недавно вышедшего в свет 'Доклада о гуманитарном развитии арабского мира' (Arab Human Development Report), в котором без обиняков утверждается, что арабский мир все больше отстает в своем развитии из-за отсутствия свободы, знаний и прав женщин. Этот доклад ООН разъясняет суть порочного круга. Бросить камень в пруд необходимо, и почти все соседние с Ираком страны довольны свержением Саддама, но навязывание видения общественного устройства действует контрпродуктивно.
В других случаях отстранение от власти Саддама, кажется, имело позитивные последствия. Например, американские ястребы приводят пример Ливии, как доказательство действенности решительных действий Америки. Но открытость ливийского лидера Каддафи, решившего отказаться от своих программ создания оружия массового поражения, началась раньше, когда он стал пытаться вывести свою страну из изоляции, чтобы обеспечить себе политическое выживание. Так, за годы до войны в Ираке он решил выдать лиц, подозревавшихся в организации теракта над Локерби, и выплатить компенсацию семьям погибших. Вполне возможно, что судьба Саддама ускорила перемену позиции Каддафи, но неясно, в какой степени.
Сирия и Иранпод давлением событий в Ираке, похоже, изменяют свою позицию. Иран, - главным образом, во внешней политике, позволяя инспекторам Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) контролировать свою ядерную программу. Однако что касается внутренней политики, аятоллы не оставили сомнений по поводу своего отношения к демократии: сторонников реформ, фактически, не допустили в и без того бессильный парламент. В Сирии Башар Ассад (Bashar Assad) лавирует между консервативными группировками и американским нажимом. Совершенно неясно, в какую сторону качнется чаша весов.
По сути, настоящее наступление только началось. Это - идейное наступление. Так, США создали радио- и телевизионные станции, работа которых покажет, насколько они могут влиять на арабскую молодежь. Боюсь, что в очень ничтожной степени, прежде всего, из-за главного препятствия в отношениях между Западом и Ближним Востоком: палестино-израильского конфликта. Проблема, прежде всего, в том, что, так это или нет, но арабы полагают, что Запад практикует двойные стандарты. Как сказал Кули: 'Палестино-израильский конфликт является для арабов парадигмой, служащей основанием для восстания против Запада. Если его не разрешить, то ничего добиться невозможно'. После того, как зашла в тупик 'дорожная карта' - предложенный совместно ЕС, Россией и США план постепенного достижения мира, - именно в деле урегулирования этого конфликта все затихло, а 'Ирак' не привел ни к какому продвижению вперед. И другие проблемы, бывшие в свое время такими же приоритетными, как 'Ирак', как, например, ядерные амбиции Северной Кореи, отложены в долгий ящик.
Третьей целью войны в Ираке была борьба с терроризмом. Год спустя в этом плане нельзя сообщить ничего позитивного. Очень быстро оказалось, что 'несомненная' связь между Аль-Каидой и Ираком не существует, по крайней мере, что касается режима Саддама Хуссейна. Или же эта связь, в любом случае, намного слабее, чем утверждали США. Это не означает, что такая связь не могла со временем образоваться, но это все-таки значит, что в краткосрочном плане война в Ираке не вносит никакого вклада в войну против терроризма.
Наоборот: присутствие тысяч американцев в Ираке сделало их уязвимыми, и они ежедневно являются целями для террористических актов. Кроме того, ярость от их присутствия приводит к новым экстремистским актам. ООН тоже стала целью террористов, как показал курпномасштабный теракт в августе прошлого года. Аль-Каида и связанные с ней группировки проложают совершать теракты и в других местах: в Касабланке, на прошлой неделе в Мадриде. Поэтому превентивные действия как средство борьбы с терроризмом дискредитированы, в то время, как намерение состояло в том, что 'Ирак' должен был убедить мировое сообщество в пользе и неизбежности превентивных войн против 'нехороших' государств и тех, кто поддерживает терроризм.
Война оказала на мировую политику влияние как раз совершенно иного рода. Началось сразу с серьезных разногласий по поводу вторжения в Ирак. Комментаторы видели в этом конец американско-европейской идиллии. Однако через год оказалось, что, в любом случае, нет речи о драматической цезуре, поскольку стороны оказались под давлением понимания необходимости международного подхода к решению международных проблем. Есть много сигналов относительно того, что разногласия будут преодолены. Например, совместные французско-американские действия на Гаити или веселый визит Шредера к Бушу. 'Ирак' был самым крупным поражением международного сотрудничества со времен 'холодной войны', но мировые державы вновь сотрудничают в ООН, и роль этой организации возрастает. Например, даже в Ираке при разработке схемы передачи власти иракцам.
Авторитету США в мире нанесен явный ущерб. Во многих странах и раньше были сомнения относительно намерений американцев, за истекший же год эти сомнения только усилились. Проведенный на этой неделе опрос показывает, что большинство в Иордании, Пакистане и Марокко считают совершенно законными совершаемые в Ираке против американцев (и представителей других западных стран) теракты. Так все еще думает даже 31 процент граждан входящей в НАТО Турции. В европейских странах неизменно снижается степень доверия к США. Даже среди жителей Великобритании только половина считает, что американцы искренни в своей 'войне с терроризмом'. Таким образом, США явно растеряли повсеместное чувство солидарности с американцами, царившее после терактов 11 сентября 2001 года.
Лидеры войны с терроризмом также частично лишились поддержки своих народов. Конечно, самым драматическим является случай с бывшим испанским премьером Аснаром, хоть его партия во время выборов и была наказана, прежде всего, за манипуляцию информацией о терактах, а не за участие в войне в Ираке. Джордж Буш и Тони Блэр тоже подвергаются резкой критике за свою информационную политику. Для Буша это может создать трудности во время выборов осенью нынешнего года.
Для Буша и Блэра многое будет зависеть от дальнейшего развития событий в Ираке. Ибо от этого зависит и окончательный вывод о целесообразности вторжения в Ирак. Сейчас, пока международные последствия ограничены и не оказывают влияния на ситуацию на Ближнем Востоке и на борьбу с терроризмом, Ирак еще держится. И, несмотря на террористические акты, отсутствие стабильности, более восьми тысяч погибших гражданских лиц и сложную дискуссию о политическом будущем, баланс пока еще позитивен, благодаря устранению Саддама. Всем остается надеяться, что так оно и останется.
