Год спустя после завершения главной военной операции в Ираке политические позиции Вашингтона в этой стране находятся в критическом состоянии. Постоянно происходящие и широко освещаемые СМИ нападения на американцев в контролируемом шиитами районе Фаллуджи ярко демонстрируют те трудности, с которыми сталкиваются войска США в своих попытках обеспечить стабильность в послевоенном Ираке. Апрель стал самым тяжелым месяцем для американских военных. Несомненно, США осуществили значительные перемены в этой стране, однако на сегодня преобладает ощущение поражения, вызывающее соответствующий политический резонанс.
Действительно ли США терпят поражение или нет - это дело десятое. Наступление 1968 года на Тет явилось катастрофой для Северного Вьетнама, однако популярные американские СМИ представили это наступление как разгром американских войск, что подхлестнуло массовые антивоенные настроения в Америке. Пока Вашингтону еще не поздно закрепить свои победы, но если он не изменит свой основной курс, США будут продолжать терять политические позиции в Ираке, и этот процесс может стать практически необратимым. В конце концов, именно население Америки окончательно определит судьбу Вашингтона в Ираке.
Администрация Буша становится все более близорукой в формировании своей стратегической позиции по Ираку, теряя из виду свои конечные цели в этом регионе. Она заняла оборонительную позицию, и просто пытается реагировать на происходящие события вместо того, чтобы ясно определить целостную и вразумительную политику и настойчиво проводить ее в жизнь. Вашингтон не сумел убедительно увязать Ирак со своими стратегическими целями и в результате получил нескончаемый поток негативной информации СМИ и политических дебатов.
По мере того, как в памяти меркнут воспоминания о военных победах США в Ираке, завершившихся падением Багдада, Вашингтон все более теряет инициативу. Возможно, Америке в конце концов придется примириться с тем, что ее успехи в Ираке были ограниченными, по мере того как отдаляется амбициозная перспектива создания истинно демократического и мирного Ирака. Не исключено, что для Вашингтона в этих условиях окажется относительно приемлемым такой итог: мягкая авторитарная форма правления с заложенными в ней семенами для постепенного вызревания демократического государства.
В послевоенном планировании будущего Ирака Вашингтон допустил ряд грубых просчетов, многие из которых привели к продолжающимся вспышкам насилия против войск коалиции. В самом начале, при планировании военной операции США могли бы принять меры для успешного послевоенного строительства Ирака. Например, привлечение иракцев, живущих в эмиграции, к взаимодействию с американскими войсками при проведении операции придало бы ей больше основательности, а иракцы испытывали бы гораздо большее чувство гордости и удовлетворения в связи со свержением режима Саддама Хусейна. Это могло бы предотвратить формирование активного повстанческого движения, поскольку оно было бы лишено социальной легитимности. В таком случае повстанцы боролись бы против создания нового Ирака, управляемого самими иракцами. А сейчас боевики воюют с американскими оккупантами, что дает им гораздо больше оправданной "легитимности".
Одна из крупнейших ошибок сил коалиции - это то, как они действуют в Фаллудже. Проведением переговоров с повстанцами вместо взятия города силой коалиционные войска показали свою слабость как врагам, так и друзьям. Это убедило иракцев в бытующем среди арабов мнении, что американцы всегда готовы вести переговоры, чтобы избежать потерь. Это также убедило их в эффективности насилия, что привело к проведению многочисленных терактов и нападений иракских шиитов, отстаивающих собственные интересы.
Шииты могут также сделать вывод, что американцы вновь готовы продать их и пожертвовать их интересами, поскольку они вступают в контакты с бывшими членами партии Баас. Последние действия Вашингтона, направленные на возврат во властные органы в Фаллуджи бывших баасистов, не прошли незамеченными для шиитов - или, например, для Тегерана. Они могут привести к серьезным последствиям для всей страны, если эти действия не будут крайне разумными и осторожными. Такие последствия могут носить катастрофический характер для Вашингтона. Тегеран может в конце концов засучить рукава и использовать свое мощное влияние для формирования активного повстанческого движения, чтобы отстоять собственные интересы в Ираке. Всеобщее восстание недовольного шиитского населения прозвучит похоронным звоном для американской политики в Ираке, а это нанесет непоправимый ущерб всей ближневосточной стратегии Вашингтона.
Следует сказать еще пару слов о Фаллудже. Переговоры об урегулировании с повстанцами могут означать кардинальное изменение американской политики в Ираке. Реально выведя свои войска из Фаллуджи и ликвидировав таким образом источник конфликта, Вашингтон может продемонстрировать, что он не намерен, за некоторым исключением, удерживать под своим контролем крупные города Ирака. Он может показать, что планирует передислоцировать главную часть своих войск из городов в более удаленные районы. Таким образом, будут сведены к минимуму столкновения с группами повстанцев и потери среди американских военных. Это не сильно увеличит безопасность в стране, однако прекращение боевых действий в Фаллудже является заманчивым примером.
Еще одна ошибка, которую совершил Вашингтон - он практически не решает проблему оказания помощи повстанцам другими государствами. Если США хотят достигнуть успеха в Ираке, они не должны рассматривать эту страну отдельно от остального региона. Возможно, что другие страны, и прежде всего Иран, оказывают материальную помощь боевикам в своих собственных интересах. Опасаясь перспективы создания успешного проамериканского Ирака, определенные силы в соседних государствах твердо намерены сорвать кампанию США по строительству бастиона демократии в самом сердце Ближнего Востока. Здесь могут быть задеты интересы Саудовской Аравии, а также Сирии. Дамаск пока может чувствовать себя в безопасности, поскольку сегодняшние родовые муки США в Ираке не позволяют им всерьез задумываться о военных действиях против Сирии. Подтверждением такого положения могут служить постоянные сообщения о проникновении боевиков в Ирак через Сирию, а также вызывающий тон президента Асада в отношении Вашингтона.
Иран, зажатый в тиски между американскими силами в Афганистане и Ираке, оказывает наибольшее влияние. По имеющимся данным, Муктада аль Садр и его армия Махди получают финансовую поддержку и оружие от Стражей иранской революции и организации Хезболла, действующих бок о бок. Бывший офицер иранской разведки заявляет, что Иран через курдские районы заслал в Ирак сотни своих агентов и что он ежемесячно тратит 70 миллионов долларов на поддержку анти-коалиционных сил в Ираке. Тегеран, что естественно, отрицает любую причастность к боевикам и чрезвычайно осторожно высказывается в отношении США, чтобы не восстановить против себя Вашингтон. Безусловно, Тегеран много выиграл от американской политики в Ираке. Ему больше не приходится считаться с Саддамом Хусейном или с Талибаном.
Находясь в стороне, Тегеран не может сегодня предпринимать более активных действий. Он сталкивается с политической нестабильностью у себя дома и вынужден "мягко стелить" в отношениях с Ираком. Конечно, Иран хочет видеть в Ираке податливый шиитский режим, однако он не заинтересован в создании там хаоса. Ирак - его сосед, а любое государство всегда выступает против беспорядков вблизи собственных границ. Беспорядки в Ираке могут перехлестнуть через край и создать угрозу и без того ослабленному режиму Тегерана. Безусловно, Иран не может желать добра американцам, однако он также не может желать, чтобы Ирак погрузился в пучину хаоса, которая может со временем поглотить и сам Иран.
Вашингтон уже наделал массу ошибок в Ираке - здесь упомянута только часть из них - однако у него пока сохраняется возможность исправить положение. Здесь уместно вспомнить одну из главных причин вторжения в Ирак. Говоря об оружии массового уничтожения и необходимости установления демократии в Ираке, США преследовали главную стратегическую цель: установить свое военное присутствие в центре ближневосточного региона, чтобы оказывать давление на режимы Ирана, Сирии и, в меньшей степени, Саудовской Аравии. И это не нужно скрывать.
Такая откровенность стерла бы арабские представления о слабости США и показала бы, что после 11 сентября 2001 года правила игры изменились. Региональные лидеры поняли бы, что они стоят перед выбором: прекратить поддержку группам боевиков или поставить себя и свои режимы под угрозу удара американской военной машины. Ирак был великолепным плацдармом для дальнейшего развития успеха. Однако такая угроза со стороны США практически исчезла, поскольку Вашингтон пытается справиться с ситуацией внутри Ирака и все более запутывается в сложностях государственного строительства в этой стране.
Ирак постепенно стал тупиком для Вашингтона, но отнюдь не отдельной фигурой в головоломке войны против групп исламских боевиков. Вашингтон также растерял политический капитал, необходимый для оказания эффективного влияния на враждебные режимы. Если он не перехватит инициативу и не обратит внимание на стратегическую перспективу, ситуация в Ираке будет продолжать оставаться неопределенной, а стратегия войны против международных исламских группировок будет страдать все большей непоследовательностью.
