Это будет примечательная премьера. На сегодняшний день, когда Владимиру Путину будет впервые позволено принять участие в официальных мероприятиях нынешнего саммита Большой Восьмерки, планируются сцены, способные привлечь всеобщее внимание. Например, демонстрация нового российского консерватизма. Именно наследник идеи Москвы о мировой революции представляет в американской Джорджии интересы упрямых националистов. Это значит, что Россия заодно с политикой Египта и Саудовской Аравии. Эти страны, представляя трио, выступают против любых преобразований на Ближнем Востоке, проводимых извне, в отличие от североамериканской инициативы, направленной на демократизацию региона.
Путин, как и реакционные правители и правящие лидеры кланов стран Персидского залива и Средиземноморья, отдает демократизацию на откуп случаю и внутриполитического развития соответствующей страны. О содружестве на базе мировых ценностей с Западом он больше не хочет ничего знать. Какие новые тревоги вызовет это в Восточной Европе, легко понять.
Нельзя не отметить и другую особенность новой роли Путина в рамках Большой Восьмерки. Он будет настойчиво напоминать о том, что членство в индустриальном клубе западного образца не подразумевает подчиненность на долгие времена. Россия оставляет за собой право на свои собственные идеи и на участие в коалициях.
Поэтому-то в Москве и горды по поводу всех тех сигналов, которые свидетельствуют о неприятных чувствах на Западе, появляющихся в связи с обретением Россией новой мощи. То, что беспокойство связано почти исключительно с источниками сырьевых ресурсов, обретающих все большее значение, в Москве никого не интересует. Впервые после полного страданий десятилетия мир вновь нуждается в России больше, чем та в нем.
