Теперь, когда с провалом иракской авантюры стало ясно, что эксперимент с американским принципом односторонних отношений провалился, мир возвращается к двум фундаментальным моделям взаимодействия между державами - многосторонней и многополярной.
Кто бы ни пришел в Овальный кабинет после выборов в ноябре 2004 г., его задачей станет постараться вернуть США власть, утраченную за время рандеву с неоконсервативными фантазиями. Если это и может быть сделано, то только путем восстановления многостороннего согласия по глобализации, в которой Америка является первой среди равных, гарантируя безопасность мировому капитализму при помощи военных, но не используя военную власть, чтобы навязывать свою политику союзникам и независимым, ограниченно сотрудничающим с ней странам (Китаю и России) без реальных переговоров и компромиссов.
При многосторонней модели США обычно добиваются своего в геополитических вопросах, но воздерживаются от действий, которые могут вызвать серьезное сопротивление других крупных держав. Иракская авантюра продемонстрировала, что односторонний подход вызывает отчуждение союзников и партнеров, в результате чего Америка утратила доверие и влияние. Многосторонние отношения остаются способом увеличить американское влияние в мире.
Вопрос в том, является ли иракская операция поворотным пунктом мировой политики, развернувшим течения, стремившиеся к многосторонним отношениям в течение десяти лет после распада Советского Союза, в направлении многополярности. Задолго до второй войны в Персидском заливе Китай, Россия и Франция заявляли о приверженности именно последнему принципу, по которому американское лидерство должно быть заменено переговорами между региональными центрами силы, включая Северную Америку.
Возможно, война в Ираке склонила чашу весов в пользу сторонников многополярности. Если на США нельзя положиться в плане учета интересов союзников и партнеров в стратегической политике, эти правительства постараются получить как можно больше контроля в своем регионе, чтобы использовать право вето на вторжение американцев в их страны. Хотя у каждого регионального центра влияния есть собственные независимые интересы, один интерес у них общий - противостояние американскому диктату. Таким образом, они представляют собой раннюю стадию оборонительного союза.
Многополярность - это политика сдерживания в отношении США, бывшей гипердержавы, обнаружившей свою уязвимость и ограниченность своего военного контроля.
Наиболее возможные модели мировой политики в ближайшее десятилетие - это слабая или умеренная многополярность и слабая многосторонность. Есть небольшой шанс, что Соединенные Штаты вновь будут признаны 'единственной сверхдержавой' и, следовательно, получат относительное преимущество в реализации своей политики и удовлетворение от двигающих ими интересов. Однако гораздо более вероятный сценарий - это медленное движение к многополярному миру.
Многополярность - лишь мечта, если она не подкреплена военной мощью. Главным признаком стремления к многополярности является военная политика региональных держав. Две ведущие державы - Китай и Россия - публично заявили, что собираются модернизировать свои вооруженные силы. Индия и Пакистан тоже планируют проводить милитаризацию, насколько позволяют ресурсы. Картина в Европе более сложная. Столкнувшись с оппозицией к попыткам установить лидерство в Европе, французско-немецкий синдикат остается привязанным к НАТО и сохраняет свои экономические и дипломатические козыри.
Воспользовавшись внутренним конфликтом в Евросоюзе (Старая Европа против Новой Европы), США помешали возникновению полноценного регионального центра власти. Однако им не под силу поступить так же в других регионах. Китай и Россия возглавят движение к многополярному миру, а другие державы по всему миру последуют за ними, если это будет в их интересах.
Основным местом возникновения многополярности является Восточная Азия. Новый регионализм вызван частичным вакуумом власти, возникшим из-за признания ограничений американских планов военной власти и утратой американцами политического доверия в качестве надежных партнеров и союзников и морального доверия в качестве борцов за демократию, права человека и даже всемирный капитализм. Наилучшие шансы использовать этот вакуум в свою пользу сейчас у Китая.
Китай
Предстоящее столкновение с Китаем было центром американской стратегии национальной безопасности 2002 года и оправданием доктрины США для поддержания военного господства Америки на протяжении следующих поколений. Стратегическая цель Китая - в конечном счете превратить Южно-китайское море и Тайваньский пролив в собственные Карибы, отстранив США от военного влияния и экономических преимуществ, которые это принесет. Можно ожидать, что Китай захватит как можно больше контроля в регионе, но будет последовательно поощрять иностранные инвестиции и поддерживать нормальные торговые отношения.
В случае с Китаем стремление к многополярности будет выражено жестким курсом по отношению к Тайваню и Гонконгу. Если Китай сможет включить Тайвань в свою орбиту, используя военные угрозы и юридическую автономию, маскирующую фактическую зависимость, он далеко продвинется на пути к выполнению своих стратегических целей. Другие государства региона примут это к сведению. Кроме того, можно предположить, что Китай будет умышленно затягивать решение ядерного вопроса Северной Кореи. Он не захочет дать США возможность легкой победы и постарается подорвать доверие к Америке в северокорейском вопросе, вынуждая США идти на уступки.
Другие страны Восточной Азии не обрадуются растущему влиянию Китая в регионе. Для защиты им понадобятся США, но в эффективности этой защиты они будут уверены уже не так, как в прошлом. Если Северная Корея не откажется от ядерных программ, а Китай получит какую-либо власть над Тайванем, соблазн приобрести ядерное оружие появится у Японии и Южной Кореи. Одновременно они будут более агрессивно изучать возможности стратегических сделок с Китаем, что еще больше сократит влияние Америки. Перед США встанет важный вопрос: есть ли у них необходимые военно-экономические ресурсы и политическая воля, чтобы противостоять просчитанному захвату власти Китаем?
Россия
Вторым крупным местом возникновения нового регионализма является Россия. При Владимире Путине страна вернулась к традиционной стратегической доктрине сдерживающего окружения и, по возможности, расширения (в этом случае, скорее, восстановления) своих санитарных кордонов. Путин ясно дал понять, что Россия сама позаботится о своей экономике и населении, будет проводить независимую внешнюю политику и агрессивную милитаризацию. Стратегическая цель этих принципов - вернуть контроль над периферией: вернуть на свою орбиту Украину и Белоруссию и восстановить влияние в бывших советских республиках Кавказа и Центральной Азии. Конкретные цели России включают выдворение американских баз из центрально-азиатского региона и получение частичного контроля над каспийской нефтью.
России мешает экономическая слабость, зависимость от нефтяного экспорта, война в Чечне и малоэффективная армия. Ее успех в качестве центра многополярного мира будет зависеть от ее способности накопить достаточный профицит, чтобы выполнить обещанную модернизацию армии. По мере выполнения программы ремилитаризации Россия постарается использовать недовольство в южных республиках с выгодой для себя и установить с ними тесные отношения, когда это опять-таки будет выгодно. США постараются удержать свои достижения в регионе, но вопрос вновь заключается в том, хватит ли у них для этого ресурсов. Бывшие советские республики вовсе не жаждут оказаться под правлением России и надеются сохранить независимость, благодаря защите со стороны Европы и Америки. Иракская авантюра этого не изменила. Россия выбрала стратегию многополярности, но работа находится в самой начальной стадии.
Индия и Пакистан
Южная Азия - третий центр нового регионализма. И Индия, и Пакистан намерены развивать армию. Их конфликт по поводу Кашмира остается неразрешенным, а война в Ираке осложнила участие Америки в качестве посредника. Основная стратегическая цель Индии - обезопасить себя от любой военной угрозы, чтобы иметь возможность проводить независимую внутреннюю и внешнюю политику, развиваясь экономически и войдя в мировую экономику в качестве полноценного игрока. Пакистан, экономика которого гораздо слабее, а режим - менее стабильный, защищен навязанным ему альянсом с США и внутренним конфликтом, который этот альянс вызвал.
Поскольку США увязли в Ираке, у Индии появится соблазн оказать давление на Пакистан в отношении Кашмира. Если она изберет этот курс, Пакистан станет еще менее стабильным, а его отношения с США окажутся натянутыми. Существует небольшая вероятность ядерных атак между Индией и Пакистаном и гораздо большая вероятность конфронтации на низком уровне. У США будет меньше влияния на ход событий, чем было до войны в Ираке. Им придется пойти на компромисс между их экономическими интересами в Индии и стратегическими интересами в Пакистане.
Европа
Франко-германскому союзу будет сложно стать ядром европейского регионализма. Здесь у США есть надежные союзники в коалиции государств, сопротивляющихся франко-немецкому господству в Евросоюзе. Кроме того, из-за общих экономических интересов транснационального капитализма Франция и Германия вряд ли отойдут от многосторонней модели надолго.
Не имея независимой военной власти, их альянс не сможет добиться стратегической автономии. Если Соединенные Штаты возобновят многостороннюю политику в отношении Европы, они смогут вернуть себе прежние позиции 'первого среди равных' в Северной Атлантике. Долгосрочность тенденций многополярности будет зависеть от степени экономической и политической интеграции в Евросоюзе, что в конце концов приведет к большей военной независимости.
Воинственный ислам
Новый регионализм по всему миру прорезан исламским движением, послужившим предлогом для иракской авантюры (заявления о том, что Саддам Хусейн поставляет террористам оружие массового поражения). То, что США потеряли доверие мусульманского мира, - известная истина. Воинственность исламистов не уменьшилась со времени авантюры в Ираке, и все указывает на то, что она лишь возросла. Вместо того, чтобы ускорить победу в 'войне против терроризма', иракская авантюра отодвинула ее.
Вывод
В ближайшее десятилетие Соединенные Штаты будут вынуждены сосредоточить внимание, а также экономические, военные и дипломатические ресурсы на сдерживании исламизма. Конца палестино-израильского конфликта пока не видно, и маловероятно, что Ирак станет единой и стабильной рыночной демократией. США будут заняты Ближним Востоком, имея мало шансов на благоприятный исход, а тем временем крупные державы в других регионах используют любую возможность, чтобы достичь собственных стратегических целей - большей автономии и контроля.
Уменьшение доверия к Америке и повсеместное осознание ее военной ограниченности означают не решительный переход к многополярности, а постепенное движение в этом направлении. Признаками этого движения будут более агрессивная позиция Китая в отношении Тайваня, более агрессивная позиция Индии в отношении Пакистана, истинная приверженность планам быстрой модернизации армии в России. Американская власть в этих трех регионах существенно ослаблена, они являются потенциальными точками кризиса за пределами Ближнего Востока, где США, скорее всего, столкнутся с реальными вызовами своей власти и интересам.
Доклад подготовлен доктором Майклом Уайнштайном.
