Когда-то речь шла о нескольких врачах, помогавших людям в охваченных кризисом регионах. Сейчас 'Врачи без границ' - целая организация. Но, как показало дело Эркеля, чем больше престиж, тем больше ответственность. Портрет гуманитарной организации, пока не справившейся с новыми дилеммами.
Стальные нервы пригождались ему всегда. Однако, европейский доктор, распаковывающий в наше время свои чемоданы в районах боевых действий в экзотических странах, чаще, чем раньше, подвергается повышенному риску. 'Путем взвешивания целевых установок', - говорят представители организации 'Врачи без границ', когда их спрашивают, как организация думает противостоять угрозам непредсказуемого мусульманского экстремизма.
В принципе, каждый гражданин западной страны, отправляющийся оказывать помощь в очаги опасных конфликтов, может стать живой мишенью. Арьян Эркель был похищен в Дагестане, Пим Квинт убит в Афганистане, тех, кто оказывает гуманитарную помощь в Судане, просто заставляют молчать. Имеет ли смысл продолжать, если оказание медицинской помощи в кризисных регионах становится похожим на 'русскую рулетку'?
Врач из Хаарлема Жак де Милльяно, который двадцать лет назад был одним из основателей нидерландского отделения 'Врачей без границ', помнит время, когда накладывание повязок было занятием, за которое уважали и благодарили. Это - тяжелая работа, но она пользовалась признательностью. Когда повстанцы в Сьерра-Леоне опустились до захвата автомашин, радиоприемников и лекарств врачей, приехавших из западных стран, это вызвало там всеобщее возмущение. Нападать на тех, кто оказывает гуманитарную помощь, считалось верхом варварства и потому - неприемлемым. Ч
то в те времена рассматривалось как верх нецивилизованности, сейчас - каждодневное явление. Де Милльяно полагает, что это происходит из-за окончания 'холодной войны'. 'До начала девяностых годов режимы послушно следовали за Америкой или за Советским Союзом, - говорит он. - За большинством международных конфликтов скрывалась борьба двух сверхдержав. Это позволяло относительно легко понять суть дела. После падения 'железного занавеса' возникла другая динамика. Первоначально вырисовывалась новая перспектива, но очень быстро начался хаос, который не был основан на старых противоречиях'.
Человечество столкнулось с такими видами войн, которые прежде ему не были известны. Во время первой войны в Персидском заливе вырисовались контуры приближавшейся конфронтации между капиталистическим Западом и исламским миром.
'Этнические чистки' в Боснии были предвестниками межэтнических столкновений, которые раскололи Балканы и бывшие советские республики. Геноцид в Руанде больше не имел ничего общего с традиционной силовой политикой, доступной пониманию западного мышления. В разразившемся по всему миру анархистском аду больше не было ответственных людей, к которым оказывающие гуманитарную помощь могли бы обратиться для получения гарантий своей безопасности.
Оглядываясь назад, Де Милльяно почти ностальгирует. 'Раньше наших сотрудников тоже захватывали, - говорит он. - Но это никогда не делалось ради денег. Повстанческие группировки видели в захвате людей средство привлечь к себе международное внимание. Как только это удавалось, они отпускали заложников. То, что мы видим сейчас - действительно столкновение цивилизаций. Самым серьезным врагом гуманитарной помощи со стороны Запада является экстремизм. Никто не знает, как на него отвечать. Я тоже не знаю'.
Должна ли была организация 'Врачи без границ' заплатить миллион евро, который требовали за освобождение Арьяна Эркеля? Отрицательный ответ равнозначен смертному приговору сотруднику. Уступить требованиям похитителей равносильно приглашению и в дальнейшем совершать преступления, приносящие прибыль. Двадцать месяцев провел Эркель в заключении. Очень велика была радость, когда в апреле он был освобожден. 'Никакого выкупа заплачено не было', - облегченно сообщила газета меценатов 'Хюлппост'. Неделей позже оказалось, что министерство иностранных дел хочет получить назад от организации 'Врачи без границ' миллион евро. Эта сумма была выдана авансом для того, чтобы Эркеля благополучно доставить домой.
Теперь из-за этой аферы многие люди сердиты друг на друга. 'Врачи без границ' во весь голос критикуют министерство иностранных дел. Эркель разочарован в организации 'Врачи без границ'. Высокопоставленные функционеры МИД высказываются необычно резко, говоря, что 'подорвано доверие' к организации, выполняющей такую благородную работу в горячих точках. Стороны взаимно обвиняют друг друга в присвоении бОльших полномочий, чем у них есть на самом деле. Дело уже дошло до суда, который должен определить, кто прав в этой оперетте. Мудрость - весьма расплывчатое понятие в регионах, где террор одержал верх над разумом.
На лице 37-летнего директора нидерландского отделения организации 'Врачи без границ' британца Остина Дэвиса - грустная улыбка. В нынешние тяжелые времена дипломатические переговоры даже с давним партнером, к сожалению, не всегда возможны. Иногда приходится стучать кулаком по столу. В октябре заканчивается пятилетний контракт Дэвиса. Он бы очень хотел удовлетворительным образом завершить дело с Эркелем до этого срока. Сейчас это стало делом адвокатов, поэтому Дэвис им мало занимается. Но раньше оно стоило ему многих бессонных ночей. Дело совершенно вышло из-под контроля. Эркель был четвертым похищенным сотрудником 'Врачей без границ'. До сих пор все аналогичные случаи завершались на удивление хорошо, но в случае с Эркелем реализовался практически самый худший сценарий.
Хорошая новость состоит в том, что Эркель вышел из истории живым. Плохая же новость в том, что был заплачен выкуп и, в довершение несчастий, это стало достоянием публики. Когда стали известны детали, для ста сорока из семисот тысяч людей и организаций в Нидерландах, предоставлявших финансовые средства 'Врачам без границ', это послужило поводом для прекращения их финансирования.
Логично, что работа становится тяжелее, по мере того, как кризис в мире оказывает все более сильное давление на человечество. Когда 'война против терроризма' создает все новые очаги пожаров, дым неизбежно проникает в штаб-квартиру организации, оказывающей гуманитарную помощь. Дэвис, по профессии эксперт по продуктам питания, сам был на короткое время захвачен в заложники, когда работал в Либерии. Почему постоянно создаются помехи бескорыстной работе оказывающих гуманитарную помощь добровольцев?
'Я даже не знаю, как ответить на столь наивный вопрос, - ворчит Дэвис. - Война это - не только политика, но также чрезвычайный хаос без уважения к правилам поведения, принятым в человеческом обществе. В Либерии половина солдат была моложе восемнадцати лет. Большинство из них употребляли наркотики или были постоянно пьяными. Один наш сотрудник был уличен в коррупции и уволен. Под каким-то предлогом он натравил на нас солдат. Они пришли, забрали наши автомашины, все разграбили, бросили нас в тюрьму и настроили против нас местное население. Мы провели за решеткой две ночи. Пару раз нас угрожали убить, но на третью ночь отпустили'.
Тем не менее, этот случай не послужил Дэвису поводом для того, чтобы порвать с организаций 'Врачи без границ'. 'В течение шести месяцев, проведенных в Либерии, я смог спасти многие жизни. Сколько людей могут сказать такое же?'
Торт был таким грязным, что, откусив небольшой кусок, никто больше не хотел его есть. С этим тортом Пим Квинт из города Хоорн отмечал в октябре прошлого года свое девятнадцатилетие в городе Кала-и-Нау - огороженном поселении 'Врачей без границ' на северо-западе Афганистана. Специалист по автоматике Квинт поехал в Афганистан работать в области логистики, потому что он считает: 'В Нидерландах делать больше нечего. У нас есть все, что бы мы ни пожелали, а в Афганистане нет ничего - ни электричества, ни воды, ни средств связи, ни транспорта - ничего. В том числе - нет самого элементарного медицинского обслуживания'.
Через свой сайт в интернете Квинт держал друзей и знакомых в курсе своей афганской авантюры. Он писал, что ездил на джипе по покрытым грязью дорогам, помогал создавать клиники и раздавал таблетки от малярии местному населению. В провинции Бадгис, где остановился Квинт, было относительно спокойно, хотя ночью через ограду квартала, в котором живут иностранцы, кто-то всегда бросал камни. В третью неделю января этого года Квинт написал на своей странице в интернете, что четверо вооруженных лиц совершили нападение на одну из машин 'Врачей без границ'. Ущерб был небольшим: после того, как двое находившихся в машине афганских сотрудников отдали бандитам деньги, им позволили ехать дальше.
'Грабители были немного обескуражены тем, что в машине не было ценных вещей, которые можно было бы продать и получить гораздо большие деньги', - писал Квинт.
7 апреля после десяти месяцев отсутствия Квинт прибыл в 'Схипхол', довольный тем, что его авантюра успешно завершилась. Через три недели он снова был в Афганистане. Он на это не рассчитывал, но должен был вернуться, потому что не удалось найти подходящую замену. Планировалось, что 11 июня он окончательно вернется в Нидерланды. Но этого не произошло. В среду, 2 июня, около Хаир-Хана был найден изрешеченный пулями джип организации 'Врачи без границ'. Пим Квинт был в этом джипе вместе с четырьмя другими людьми. Никого из них не осталось в живых.
Бойцы Талибана никогда не любили представителей Запада, оказывающих гуманитарную помощь, но листовки, которые коалиционные войска разбрасывали над Афганистаном, послужили настоящему разжиганию ненависти. В них население предлагалось сообщать властям 'всю информацию, касающуюся Талибана, Аль-Каиды и Гульбаддина', в обмен на продолжение оказания гуманитарной помощи'.
'Врачи без границ' были просто поражены содержанием листовок. Это был образчик дезинформации, которая нередко появляется в военное время. Гуманитарная помощь не зависит от готовности населения помогать обнаруживать противника. Содержавшийся в листовках призыв увеличил риск, которому подвергаются врачи в этом взрывоопасном регионе. Как могут они объяснить, что гуманитарная помощь это - не то, о чем говорят военные власти?
И вот, вы, будучи врачом, оказываетесь в джунглях, оглушенные взрывами снарядов и гулом бомбардировщиков, в предстоящие полгода вы готовы питаться только чаем и галетами. Вы пытаетесь оказывать помощь, но обстоятельства препятствуют этому. Когда трудную работу делают невозможной, то это, мягко говоря, разочаровывает. Но может ли это быть причиной того, чтобы остаться дома?
В то утро, когда новость о гибели Пима Квинта и четырех других сотрудников организации 'Врачи без границ' была опубликована в газетах, Элске Хоорненборх говорила о наболевшем другому врачу в амстердамской больнице, где она работает. Новость ее глубоко шокировала, в значительной мере потому, что она сама работала в приграничном районе Пакистана, кишащем боевиками Талибана. Лаконичная реакция коллеги ее разочаровала: 'Элске, я никогда не мог этого понять. Как можно ехать работать в такие идиотские страны? Зачем вы это делаете? Можно ведь придумать что-то поинтереснее?'
Уже во время своей учебы Элске Хоорненборх, которой сейчас 29 лет, хотела работать врачом желательно в Африке. По окончании университета она в течение года работала ассистентом врача в одной из больниц, чтобы приобрести опыт, который требует от добровольцев организация 'Врачи без границ'. Собеседование было трудным: ее многократно спрашивали о побудительных мотивах. Она также должна была рассказать, как намерена выходить из сложных ситуаций, которые ей описывали.
Например: пациент смертельно болен, его надо обязательно доставить в больницу, но дорога туда слишком опасна, чтобы направить скорую помощь. Что Вы будете делать? Неправильным ответ: последнее слово всегда за врачом. К удовлетворению спрашивавших, Элске решила, что необходимо обсуждение. Она сказала: 'Я бы искала выход вместе с лицами, ответственными за логистику и безопасность'. Таким образом, она успешно прошла собеседование. Затем она из своих средств оплатила курс тропической медицины в Ливерпуле.
В апреле 2002 года 'Врачи без границ' спросили Элске, как она смотрит на то, что в течение полугода будет руководить группой из двенадцати местных врачей в лагере для беженцев в Пакистане. Там находились семьдесят тысяч афганцев, покинувших свою родину из-за американских бомбардировок. Элске поехала. Она получала 620 евро в месяц и компенсацию расходов. 'Конечно, это выглядело весьма странно: голландская девушка, руководящая бородатыми мужчинами в длинных одеяниях, - говорит Элске. - Благодаря курсам в Ливерпуле, я много знала о болезнях, царивших в лагере. Это вызывало уважение. Мы жили в окруженном стеной квартале. Поскольку представители Талибана были недовольны присутствием оказывавших помощь западных добровольцев, нельзя было просто прогуляться по деревне. Работа была интересной, но для меня было тяжело находиться все время запертой в четырех стенах'.
Когда прошли шесть месяцев в Пакистане, Элске хотела снова поехать куда-нибудь по линии организации 'Врачи без границ'. Но прошло три месяца, прежде чем ей позвонили по мобильному телефону с новым предложением. На этот раз ее спросили, что она думает о Демократической Республике Конго. В глубинке этой страны надо было создать больницу, но из-за воюющих повстанцев несколько попыток организовать больницу в деревне Барака оказались неудачными. Теперь, кажется, в регионе воцарилось спокойствие. Элске Хоорненборх собрала чемоданы, но 'застряла' в Бурунди, откуда должен был координироваться проект.
'Я так и не добралась до места назначения, - говорит она. - Политическая ситуация в Конго чрезвычайно сложна. Повстанцы и отдельные армейские подразделения воюют между собой. Все, что связано с Западом и гуманитарной помощью, может стать их целью, потому что на этом можно поживиться'. Поскольку было бессмысленно напрасно заставлять молодого европейского доктора ждать у моря погода, последние полтора месяца своего пребывания в Африке она смогла провести с пользой, работая в маленькой больнице в конголезской деревне Шабунда посреди тропического леса, вдали от остального мира.
'Я была там единственным врачом, - рассказывает Элске. - Утром вместе с медсестрами я делала обход сорока лежачих пациентов и давала лекарство больным малярией детям. Я хотела остаться там подольше, но в конце концов нас вывезли и оттуда в связи с приближением воюющих между собой повстанцев и армейских подразделений. Это означало: бежать, пока самолету еще разрешают взлететь. Мы оставили там местных медсестер, дав им инструкции и оставив им максимально возможный запас лекарств. Было неизвестно, когда 'Врачи без границ' снова туда вернутся. Позже я узнала, что эту больницу полностью разграбили'.
В начале нынешнего года снова возникла непредвиденная дилемма. Организация 'Врачи без границ' когда-то была создана, как критическая противоположность 'Красного креста', который принципиально замалчивает отрицательные явления, с которыми сталкиваются его представители в ходе выполнения своей миссии. Организация 'Врачи без границ' решила поступать иначе. По ее мнению, концентрационные лагеря, пытки и геноцид это - омерзительные преступления, о которых надо информировать весь мир. Оказание международного политического давления может облегчить судьбу жертв на более продолжительное время, чем раздача таблеток и оперирование раненых.
В суданской 'пороховой бочке' Дарфуре четверо представителей организации 'Врачи без границ' пытались обеспечивать работу клиники для истощенных от недоедания детей, но власти были недовольны тем, что организация распространяла информацию о своем присутствии в том регионе. Помощь власти терпели, но Хартум не хотел, чтобы за рубежом стало известно, что кризис в Дарфуре приобрел масштабы массового уничтожения местных жителей. Сложный вопрос. В уставе организации 'Врачи без границ' записано, что она отзывает своих сотрудников из того или иного региона, если не может информировать мировое сообщество о масштабах гуманитарной катастрофы. Но насколько гуманным было бы принести возможность спасения жизней в жертву этому базовому принципу?
Эмоции в Дарфуре и Амстердаме были очень велики. В конце концов было решено поступиться этой установкой ради помощи людям: необходимость в ней была слишком велика, чтобы остановить реализацию проекта. К счастью, в феврале этого года произошло небольшое чудо. Суданское правительство капитулировало под международным давлением. Оказывающим гуманитарную помощь и журналистам все же позволили сообщать о гражданской войне, из-за которой уже более миллиона людей были вынуждены покинуть свои дома и места проживания.
В 1999 году американский генерал сказал директору по вопросам оперативной деятельности организации 'Врачи без границ' Михаилу Хофману, что 'только что была произведена гуманитарная бомбардировка Косово'. Это явилось яркой иллюстрацией того, как можно обесценить слово 'гуманитарный'. Сбрасывание оккупационными войсками продовольственных пакетов с самолетов также называют 'гуманитарной' акцией. Смешение понятий значительно затрудняет работу людей, действительно оказывающих гуманитарную помощь. Это особенно относится к нынешней ситуации, когда последователи Талибана продолжают свою деятельность в подполье. В прошлом с этими людьми можно было вести переговоры о гарантиях безопасности, но сейчас неизвестно, где находятся их лидеры.
'В Чечне мы могли продолжать оказывать медицинскую помощь с помощью местных врачей, когда для западных врачей обстановка становилась слишком опасной, - говорит Хофман. - Этих местных врачей никто не трогал. Но в Афганистане ситуация иная. Экстремистские группы считают каждого афганца, сотрудничающего с западными организациями, предателем. Это во все большей степени становится для нас моральной дилеммой. Если мы больше не можем сами работать в Афганистане, имеем ли мы право просить афганских врачей выполнять работу за нас? Ведь они подвергаются такой же опасности, как и мы'.
По словам сотрудницы отдела гуманитарной помощи Катрин Коппенс, в последние годы стало своего рода модой использовать гуманитарную помощь для оправдания войны. При этом говорят: эти бомбы, конечно, ужасные, но посмотрите, сколько всего хорошего делается для их жертв. 'Это изменило контекст, в котором мы работаем, - говорит Катрин. - В таких регионах мы можем значительно менее свободно передвигаться, чем десять лет назад. 'Гуманитарное пространство' сократилось'.
'Однако к информации 'Врачей без границ' все больше прислушиваются, - говорит Хофман. - Простая идея нескольких врачей, которые оказывали помощь в кризисных регионах, выросла в международную организацию. Парадокс в том, что чем больше наш престиж, тем больше опасность стать игрушкой в руках местных политических сил. Например, почему правительство Северной Кореи снова хочет вести с нами переговоры? В 1998 году мы ушли из этой страны, потому что было совершенно неясно, что происходило с лекарствами, которые мы туда привозили.
Может быть, все отдавалось армии. Ведь мы не имели возможности увидеть ни единого пациента. Это было неприемлемым. Но сейчас дело выглядит так, что мы снова можем работать в Северной Корее уже на основе наших обычных условий. Северокорейский режим может таким образом показать, что он настроен менее антизападно, чем раньше. Если мы не будем остерегаться, нас будут использовать в своих целях. Во многих странах это уже происходит. Местные власти говорят: 'Посмотрите как у нас хорошо. Даже 'Врачи без границ' с удовольствием приезжают к нам работать'.
