Брифинг министра обороны США Дональда Рамсфелда для прессы по вопросу плана по размещению войск США в иностранных государствах
Докладчик:
Дональд Рамсфелд (DONALD RUMSFELD), министр обороны Соединенных Штатов Америки
. . . РАМСФЕЛД: Знаете, наверное, записывайте все. Я уже, по-моему, здесь больше трех часов сижу и просматриваю специальные видеозаписи - готовлюсь к мероприятиям, встречам и вызову на комиссию, запланированным на неделю. Была одна встреча с большой группой по поводу работы, которая сейчас ведется в связи с предложениями, касающимися наших разведывательных органов. И, похоже, мне придется во вторник выступить перед комитетом конгресса по вооруженным силам. Я много работал над своим выступлением и прочими вещами.
Пока меня не было, своим чередом шел процесс межведомственного взаимодействия. Там было много встреч, в рамках которых не просто обсуждались рекомендации Комиссии по расследованию террористических актов 11 сентября (9/11 Commission), но и более широко рассматривались вопросы организации разведки и способов ее усиления, естественно, с учетом разнообразных предложений 'Комиссии 9/11', и всего, что происходило на Капитолийском холме - то есть большого количества выступлений, слушаний, печатных работ, а также частных встреч с людьми, у которых есть опыт в работе над этим важным вопросом.
Понятия не имею, когда выйдет со своими предложениями правительство, но, я думаю, этого точно не случится до вторника, когда я буду выступать в конгрессе. Сенатский комитет хочет двигаться дальше, и я не (неразборчиво) чтобы они выражали желание подождать, пока у нас будет свой пакет предложений. Но, исходя из этого, я думаю, что поеду туда не затем, чтобы рассказывать о том, что будет сделано, а просто для того, чтобы обсудить с ними различные проблемы, стоящие перед Палатой представителей и сенатом. Я так понимаю, мы уже обсудили несколько первичных шагов.
Что касается встреч, проведенных здесь, в России, то хочу сказать, что мои многочисленные встречи с министром обороны России Сергеем Ивановым за последние несколько лет проходят уже не впервые. Мы обсуждаем широкий круг вопросов, тесно ими занимаемся, а между нашими встречами над ними так же плотно работает наш аппарат. Это хорошие, очень органично развивающиеся взаимоотношения.
Как вам известно, президент (Буш - пер.) довольно регулярно встречается с президентом Путиным. Я, признаться, был удивлен, когда министр обороны (Иванов - пер.) сказал мне, что это наша пятнадцатая - да, кажется, он сказал 'пятнадцатая' - встреча. Это очень много. Эти отношения очень важны, и я бы сказал, что они хорошо развиваются. Были у нас и более формальные встречи, на которых и с моей, и с его стороны было много народу, они длились очень долго. И вот сейчас мы с ним проговорили один на один полтора дня, и я уезжаю с чувством, что практически каждая наша встреча оказывается очень полезной, и что от встречи к встрече [повышается] уровень понимания, с моей стороны, того, что происходит у них, а с его стороны - того, что делается у нас. Это очень полезно.
У меня была прекрасная возможность побеседовать с ним о том, как мы обсуждали вопросы размещения наших сил в мире - сначала у себя в правительстве, а потом с нашими друзьями и союзниками во всех частях света и, само собой, с конгрессом. Я считаю, что это было сделано очень правильно - необходимо, чтобы как можно больше людей понимало, что их (Россию - пер.) это не затрагивает впрямую, в отличие от ряда стран, в которых у нас размещены войска или в которых мы хотели бы договориться об этом. Но, естественно, у них есть свои интересы, так что это была важная часть всей дискуссии.
. . . ВОПРОС: Как он (С. Иванов - пер.) отреагировал на Ваши слова?
РАМСФЕЛД: О, я не знаю, что могла бы означать его реакция. . . (неразборчиво). . . Это вроде как главная характеристика наших предложений, и я думаю, что именно так лучше всего было бы их охарактеризовать, потому что в их рамках не могут рассматриваться конкретные вопросы, пока их не прорабатывать с каждой отдельно взятой страной, но, если обобщить их главные характеристики, можно сказать так: мы хотим, чтобы наши силы были более эффективными; мы понимаем, что в конце концов гораздо больше войск будет размещаться в самих Соединенных Штатах; и что мы будем проявлять больше гибкости в отношениях с различными странами в том, что касается размещения там наших сил и проведения совместных учений; а также то, что для России, с моей точки зрения, это не создает проблем ни в одном случае и ни при каких условиях, ну и - давайте следующий вопрос.
ВОПРОС: Но при этом господин Иванов, как мы поняли из более ранних его высказываний на эту тему, все больше озабочен самолетами НАТО на Балтике (неразборчиво). . . здесь действительно требуется более глубокое сотрудничество и даже, наверное, временное размещение войск в бывших советских республиках, расположенных вокруг зоны нестабильности в борьбе международного сообщества против терроризма. Так что, если он так озабочен тем, что происходит на Балтике, что, по Вашему мнению, он скажет, когда (неразборчиво) пересмотр политики размещения войск за границей (неразборчиво), наверное, также будет серьезно занимать его внимание?
РАМСФЕЛД: Нет, я так не думаю. И уж, совершенно точно, он никак этого не показал. Мне представляется, что для России дело здесь в том, что речь идет о северных территориях, которые граничат с их страной. Но у нас нет никаких планов что-либо делать в том регионе - наоборот, из северной Европы мы выведем часть сил, причем они отправятся отнюдь не на Балтику, а на юг, в Соединенные Штаты, в другие места - нет, вариантов использования для них здесь я не вижу. Здесь стоит вопрос о том, что НАТО для себя решила обеспечивать безопасность своими силами во всех европейских странах, и именно поэтому несколько этих - там, по-моему, F-16 - отправились на Балтику. Вот что он в действительности имел в виду.
И, я думаю, вполне логично было бы полагать, что, когда что-то такое новое происходит, обязательно нужно, чтобы соседние страны полностью понимали, как происходит управление процессом. Именно этим мы и занимаемся с Россией. Мы занимаемся этим и с другими странами, и у нас есть опыт - с кораблями мы такое уже делали. Мы и самолетами это тоже делали, и, я полагаю, что с течением времени все эти вопросы будут должным образом проработаны. Он сам отметил, что это сравнительно небольшое воздушное пространство. И, когда речь идет о реактивных самолетах, каждый, наверно, хочет быть уверенным в том, что (неразборчиво). . ., и с другой стороны думают так же. Понятно, что и России, и натовским самолетам необходимо разобраться, как работает этот механизм.
. . . ВОПРОС: (неразборчиво)
РАМСФЕЛЬД: Мы еще не делали никаких заявлений. Мы это обсуждаем и с иностранными государствами, и с конгрессом. Но в Германии мы будем [сокращать свое присутствие], мы говорили с немцами об этом и о цифрах. У них то же самое происходит. Они также оптимизируют размещение своих сил и понимают, о чем речь.
По этому вопросу можете не ждать никаких громких заявлений, потому что, если у нас есть основной вариант действий - скажем, план 'А', и к нему второй, третий и четвертый вариант - план 'Б' или 'В', вы сами не знаете, что в действительности будете делать, пока не начнете обсуждать план 'А' в отношении того, как (неразборчиво). В некоторых странах мы будем работать именно так. У других стран будут собственные предложения, и мы будем проявлять гибкость. Мы хотим, чтобы наши войска размещались там, где их хотят видеть. Мы хотим, чтобы наши войска размещались там, где наличествует соответствующее правовое пространство, соглашения о статусе наших войск, и так далее. Так что о нашем продвижении в этом вопросе мы будем объявлять по мере того, как очередная проблема будет поставлена на обсуждение или полностью решена. Это может занять несколько лет, поэтому такого, что мы вдруг скажем, что решили все на свете, не будет. И не удастся нам решить сразу все на свете. Будет так: когда заканчивается обсуждение очередного вопроса, мы тут же рассказываем об этом, но это в конечном счете может затянуться на четыре, пять, а то и шесть лет.
ВОПРОС: (неразборчиво) ожидаете ли вы, что в бывших советских республиках (неразборчиво) будет ли какой-нибудь план?
РАМСФЕЛЬД: Нет, у нас нет планов постоянного размещения [войск] в этих регионах. А российское правительство полностью осознает значение и логику того, что мы делали совместно с бывшими советскими республиками в рамках борьбы международного сообщества с терроризмом и для нормализации ситуации в Афганистане и Ираке. Россия - наш партнер в борьбе с терроризмом, так что в этой плоскости вопрос не стоит.
ВОПРОС: (неразборчиво) положения (неразборчиво), а не (неразборчиво)?
РАМСФЕЛЬД: Сейчас мы стараемся найти правильную терминологию. Мы знаем, что для того, что имеется в виду, слово 'база' не подходит, кроме таких мест, как военно-морская база, или, к примеру, Норфолк - это, конечно, база. Это объект для постоянного использования - в Сан-Диего или в каком-нибудь другом месте вроде этого. Мы это понимаем. У нас есть базы в Германии, и они будут там и дальше. Но у нас еще есть много мест, которые мы называем 'передовыми оперативными позициями' (Forward Operating Locations) и других объектов, которые нельзя назвать постоянными базами, то есть туда нельзя привезти семью, и большое количество личного состава американских войск на постоянной основе там держать тоже нельзя. Это объекты, на которых могут быть организованы запасные аэродромы для аварийной посадки - да, такие у нас есть на территории одной из бывших советских республик. Это может быть такая передовая позиция, где войска останавливаются при переброске, которая используется для дозаправки и прочих подобных вещей. Ведь это дает вам возможность более гибко. . . я имею в виду, если вы знаете, где они у вас, и если там все подготовлено заранее, это дает вам возможность действовать более гибко и сделать намного больше. Так что они безусловно не предназначены для того, чтобы (неразборчиво).
ВОПРОС: (неразборчиво) подтвердить право России вмешаться, и это вблизи или за рубежом, так что как быть, если это будет касаться стран, как, например, Германия - нет, не Германия, а Грузия и другие бывшие советские республики. В то же время, по мере смещения своих акцентов Соединенные Штаты будут действовать в этих странах все более и более активно, и может ли так случиться, что это станет причиной напряженности, а в таком случае это следует обговаривать с русскими уже сейчас?
РАМСФЕЛД: Я не хотел бы соглашаться с этим. Не знаю, что вы имеете в виду, говоря 'все больше и больше этих стран', и, если бы я ответил на Ваш вопрос, я мог бы ввести кого-нибудь в заблуждение. Если хотите поговорить о Грузии, извольте: Соединенные Штаты поддерживают территориальную целостность Грузии, и российское правительство заявило, что оно поддерживает территориальную целостность Грузии. Существуют вопросы, которые поднимал министр, президент Саакашвили, когда недавно приезжал в Соединенные Штаты. Эти вопросы необходимо обсудить между правительствами этих двух стран, и их уже обсуждают.
. . . ВОПРОС: Теперь что касается системы противоракетной обороны, которая скоро должна начать работать. Я так понимаю, что - я имею в виду, Вы ведь обсуждали это с русскими, и. . .
РАМСФЕЛД: Да, мы говорили об этом - о некоторых аспектах. Я не припомню, чтобы в разговоре всплывала именно Аляска, нет, мы об этом не говорили. Но мы говорим о системе противоракетной обороны каждый раз, когда встречаемся, и по этому вопросу, как он сказал, ни одна из сторон не исключает возможности сотрудничества в том или ином ключе.
. . . ВОПРОС: Насколько большой вклад Россия может потенциально вложить в это? Не могли бы Вы подробно охарактеризовать его?
РАМСФЕЛД: Есть оружие, а есть оружие. Россия, вне всякого сомнения, продает оружие, и в нашем мире это законный бизнес. Есть люди, у которых есть законный интерес в обладании оружием.
С другой стороны, есть оружие массового поражения, и есть террористические государства и люди в цивилизованном мире, которые не хотят иметь доступ к подобным средствам разрушения, и, таким же образом, мы не хотим, чтобы высочайшие технологии, пусть даже не технологии оружия массового поражения, пусть даже не технологии разрушения, попадали в руки людей, не являющихся частью цивилизованного мира.
Возьмите, например, 'Джеммера' (Jammer, перспективная система уничтожения электронных средств управления противника - пер.). 'Джеммер' - не такая вещь, которой стреляют направо и налево, но, знаете, нехорошо, если такая технология попадет в руки тех, кто контролирует террористическую сеть. Позволять это - не самая умная вещь на свете.
ВОПРОС: Ракеты класса 'земля-воздух' (неразборчиво)?
РАМСФЕЛД: (неразборчиво). Да, этот вопрос интересует обе наши страны. В мире это серьезная опасность.
ВОПРОС: (неразборчиво) большое их количество (неразборчиво) находятся там - русские (неразборчиво). Показали ли они (неразборчиво) какие-либо (неразборчиво)?
РАМСФЕЛД: Мы обсуждаем все эти вопросы - и возможные риски, и возможные пути сотрудничества в этих сферах.
