Польская реакция на убийство детей в Беслане во имя независимости Чечни свидетельствует о царящем здесь каком-то антироссийском помешательстве.
Нападение террористов на школу в Беслане не дало польским СМИ ни одной новой темы для размышления. Эта трагедия стала удобным случаем для продолжения многолетней антироссийской пропаганды, для более язвительной, чем когда-либо, критики президента Путина и для оправдания чеченских террористов.
Уже на следующий день после штурма, когда еще ничего не было известно об исполнителях этого теракта, католическое издание 'Наш Дзенник' наставляло своих читателей: 'Многие эксперты (. . .) не исключают, что захват заложников в Беслане мог быть провокацией российских спецслужб'. Более развернуто это комментирует 'Речь Посполита'. В большой статье ее автор делает вывод, что по всей вероятности (предположительный характер здесь не больше чем страховочный вариант), за всеми захватами заложников и актами терроризма, приписываемыми чеченским террористам, стоят российские спецслужбы. Их цель - дискредитация чеченцев перед мировой общественностью, лишение их имиджа героического народа. Автор утверждает, что 'террор в школе является ответом (российских властей) на отдающий симпатией повторный интерес мира к Чечне' ('Речь Посполита'. 06.09.2004).
Впрочем 'дети в Беслане страдают празднично, на глазах всего мира, приникшего к экранам телевизоров', тогда как убийство чеченских детей - 'повседневностъ'. Можно также прочитать о том, что, якобы, 'все знают, что в российской армии есть люди, на чьих руках кровь тысяч чеченских детей'. 'Речь Посполита' сообщает, что в результате действий российских полицейских сил гибнет 150 детей. Исламских бандитов из Беслана, этих дегенератов, корреспондент 'Речь Посполитой' Кшиштоф Батер называет 'боевиками'. Другой автор в этой же газете приписывает российским властям подлое, циничное отношение к трагедии: 'Трагедия в Беслане закончена, отпели панихиду (. . .) и самое время получать медали'.
Точка зрения российской стороны в конфликте с исламским и чеченским терроризмом вовсе не берется во внимание. Российской политике отказывают не только в правоте, но и в подлинности. Во всех отношениях она - лживая и иллюзорная.
Сначала варшавские комментаторы забеспокоились, что в этом теракте обвинят чеченцев, и, чтобы предотвратить это, стали усиленно использовать стереотип, что власть в России всегда лжет. Изо всех сил предупреждали о возможности роста расизма в отношении чеченцев. Однако, когда Путин заявил, что захват заложников - дело рук международного терроризма, а не чеченцев, поднялись крики о том, что он хочет скрыть истинные причины чеченского конфликта в международном терроризме и таким образом удержать Америку в иллюзии, что Россия вместе с ней борется против последнего.
Ответом польских СМИ на обращение Путина стала 'чеченизация' трагедии в Беслане, ее увязка с борьбой чеченцев за независимость. 'Газета Выборча' насмехается над российским телевидением, с помощью которого 'россияне узнавали о том, что школу в Беслане захватили исламские фундаменталисты, присланные Аль-Каидой'. Точку зрения прессы разделил также польский министр иностранных дел (глава МИД Польши Влодзимеж Чимошевич - прим. переводчика), который в тот момент, когда россияне были так болезненно задеты и унижены, не смог сделать ничего более умного, как заняться поучением, что 'пока Россия не решит проблему Чечни, риск подобных трагедий будет велик' . Заявление польского мининдел (президент высказался в аналогичном духе) контрастирует с комментариями западных политиков, особенно американских, которые встали на сторону России без всяких двусмысленностей, и в соответствии с элементарным чувством такта признали, что это не подходящий момент для советов болезненно пострадавшему народу. Западные политики исходят из того, что причины терактов в России связаны с международным терроризмом, а не только чеченским, и ожидаемое министром Чимошевичем решение проблемы Чечни не ликвидирует причин террора.
Суть консенсуса журналистов и польских политиков следующая - Путин должен (журналисты всегда знают, что какой-либо президент должен сделать) прийти к компромиссу с Масхадовым и установить истинную демократию в Чечне. Раз силовая борьба с террористами неэффективна и негуманна, надо с ними договориться.
'Газета Выборча' публикует статьи Войчеха Ягельского, которые, однако, подрывают пропагандистскую линию газеты. Ягельский пишет, что Чечня уже была независимой во время президентства Масхадова, который, по его мнению, невиноват, однако именно в это время Чечня стала 'самым большим на Кавказе рынком рабов', 'главным убежищем настоящих фанатиков-революционеров, мечтающих о создании на территории всего Кавказа халифата'. Чечня признала режим талибов в Афганистане, а те, в свою очередь, 'были единственными, кто признал независимость Чечни (. . .). Выходцы из Саудовской Аравии и Афганистана создавали на ее территории тренировочные лагеря для будущих моджахедов'. Масхадов, несет ли он ответственность за это, или, как утверждает Ягельский, он был 'бедный и бессильный', точно не та фигура, с которой надо вести переговоры и заключать какие-либо компромиссы. Хотят ли американцы, чтоб Россия оставила Чечню, увеличив тем самым их проблемы? Чечня не должна быть независимой, прежде всего для пользы самих чеченцев. Перед ними лежит выбор: жить под властью, лояльной по отношению к России, по принципу 'живи и дай жить другим', либо попасть в лапы бандитов, финансируемых и обучаемых исламскими фундаменталистами.
Польская реакция на убийство детей в Беслане во имя независимости Чечни свидетельствует о царящем здесь каком-то антироссийском помешательстве. Для нас, общества людей, которые признают принцип 'живи и дай жить другим', небезопасно находиться под властью СМИ и политиков, не видящих реальной действительности и распространяющих пропагандистскую враждебность по отношению к соседнему народу, чья помощь, или, по крайней мере, нейтралитет, может нам когда-нибудь очень понадобиться.
