С Германом Грефом, министром экономического развития России, беседует Марек Бараньски (Marek Baranski)
Вопрос: Господин министр, охарактеризуйте, пожалуйста, существующее состояние экономических отношений между Польшей и Россией.
Ответ: Во-первых, они приобрели качественно новый характер, когда Польша стала членом Европейского Союза. Оставив в стороне определенное политическое напряжение, существующее в некоторых кругах с обеих сторон, можно сказать, что экономические отношения между Россией и Польшей развиваются динамично. Об этом свидетельствует то, что уже второй год подряд объем нашего товарооборота продолжает расти. Например, в 2003 г. рост составлял 17%, а по итогам девяти месяцев 2004 г. мы наблюдаем ту же самую динамику. Также наблюдается постоянный рост польского экспорта в Россию - более, чем 50-процентный. Ни с одним из своих партнеров Польша не может похвалиться подобным достижением.
Российский экспорт в Польшу тоже растет, но гораздо скромнее, в границах пяти-шести процентов. Если эта тенденция сохранится, то в 2004 г. объем нашего товарооборота перейдет границу в семь миллиардов долларов. Это будет рекорд. В то же время, это будет означать, что экономические процессы объективны. Следовательно, и политики должны настроиться позитивно, не мешать, а способствовать развитию экономики. Но не будем забывать, что кроме торговли есть и инвестиции. Здесь огромные резервы, в этой области российско-польского сотрудничества пока только ожидается динамичное развитие. Сегодня уровень сотрудничества, измеряемый инвестициями, практически равен нулю.
Все польские инвестиции в российскую экономику - это 100-120 миллионов долларов. А если из наших инвестиций в Польшу исключить газопровод Ямал-Европа, то чисто российских инвестиций в польскую экономику тоже останется 100-120 миллионов долларов. Это очень жалкий результат. Здесь, разумеется, мы можем сделать очень много. Поэтому, я думаю, что в условиях качественно новых взаимоотношений Польша не будет для российской экономики исключительно целью экспорта, но также и местом, где российские предприятия смогут вести экономическую деятельность. В свою очередь, польские инвесторы будут относиться к России как к потенциально самому перспективному рынку для размещения своего капитала. Только в таком случае экономические отношения между Россией и Польшей достигнут объективно стабильного уровня.
В.: Возможно ли это вообще?
О.: Это неизбежно. Политики не могут противостоять этому процессу. Они могут его замедлить или ускорить, но затормозить не в силах. Такой огромный, бурно развивающийся рынок, как Россия, в силу самого порядка вещей притягивает инвестиции. Страна, которая не успеет сюда попасть, много потеряет. Попробуйте попасть сегодня на американский рынок. . . туда и иголки не просунешь. А в Россию можно отправлять практически все виды товаров - каждый найдет там свое место. Поэтому, ценой опоздания будет потеря этого места, ведь кто-нибудь его займет. Что за этим следует - потеря рабочих мест, лишение возможность заработать. Так что, если цель политики - это отдать пальму первенства конкурентам, то ради такой цели можно включить политический тормоз. Однако, если политика проводится умно, с перспективой, то безусловно можно предпринять усилия с тем, чтобы использовать хороший момент.
В.: Сейчас перевес польского экспорта в Россию над российским импортом в Польшу стал стабильным. Что нас радует, потому что наш дефицит в торговле с Россией очень нас тяготил. Сохранится ли, по Вашему мнению, эта тенденция?
О.: Думаю, что образовавшийся к настоящему времени баланс достаточен. Он уже не угрожает Польше. Если посмотреть на структуру польского импорта, то, по-моему, перспективы есть. Польские товары нашли в России свое место, российская экономика развивается, что означает, что рост польского экспорта будет продолжаться. Польское правительство, возможно, раньше, чем оппозиция, отметило эти тенденции в прошлом году, также и в этом, вышло им навстречу. Результаты этой политики уже очевидны.
В.: Очень важное значение для экономики и бизнеса имеет взаимное доверие. Как у нас с этим?
О.: Мы не раз говорили: для нас очень важно, чтобы Польша была уверена, что мы полностью обеспечиваем необходимые для ее экономики запасы топлива, а, следовательно, энергетическую безопасность страны. Мы делаем это около 300 лет и ни разу за это время не было никаких серьезных угроз. Почему же теперь появляются вопросы об энергетической безопасности Польши, почему появляется неверие в то, что и следующие 300 лет будет так же, как до сих пор? Мы готовы разговаривать с польским правительством об обеспечении всех необходимых ресурсов для Польши. Россия имеет для этого все возможности.
Говорят, что Европа, в том числе Польша, зависит от России. Хочу Вам сказать, что это абсолютно взаимная зависимость. И Россия зависит от Польши. У нас нет другого покупателя. Мы не будем отправлять газ в США, Бразилию, даже Китай. У вас один поставщик, у нас - один покупатель. У нас одна труба. Как мы ее проведем, через Польшу или, в будущем, через Балтийское море, не имеет большого значения. И так и так мы окажемся в одном и том же пункте - на европейском рынке, у единого европейского покупателя. Это две стороны одной медали, мы неразрывно связаны друг с другом. Поэтому думать о том, что Россия может вдруг прервать поставки, нет смысла, потому что Россия так же проиграет, как и Европа. Это невозможно. И это самый лучший фундамент для взаимного доверия.
В: В последние недели проблемой, практически межгосударственной, становится господин Владимир Алганов. В связи с этим говорят, что офицеров спецслужб, таких, как он, методично, планово размещают в российских фирмах. Знаете ли Вы об этом вообще, и как бы Вы это прокомментировали? И что вы хотите сказать этим Алгановым, может быть, это какая-то демонстрация с вашей стороны?
О.: Честно говоря, первый раз я услышал эту фамилию в тот день, когда приехал в Польшу. Второй раз - в разговоре с польскими политиками. Я до сих пор не пойму, кто это. Я его не знаю и никогда не слышал об этом человеке. Однако, кем бы он ни был, я считаю, что смешно сводить межгосударственные отношения к одному человеку. Уверяю Вас, что в России 90% политиков не слышали этой фамилии. Если бы я не приехал в Варшаву, то тоже бы не знал, что такой человек вообще существует.
Думаю, что все вместе - эта шпиономания, подсчитывание того, сколько сотрудников спецслужб работает в экономических структурах и так далее - пахнет политическим абсурдом. Если человек не может заметить зависимость между экономическими выгодами и совместными проектами, если не в состоянии подсчитать, сколько выиграет страна на реализации конкретных планов и того, насколько это будет выгодно гражданам, то он начинает считать шпионов. Неужели кто-то когда-либо их сосчитал? Это просто смешно.
В.: У нас ваших подсчитали. 500-600, как писали в некоторых газетах.
О.: Боюсь, что источником шпиономании являются сами шпионы.
В.: Вам это может показаться смешным, нерациональным, но в Польше совершенно реален страх перед крупными российскими корпорациями, которые, используя свои экономические возможности, могут поставить в зависимость польскую экономику. Хочет ли Россия вообще заниматься польскими страхами?
О.: Мы слушаем об этом с удивлением. Самые мощные российские корпорации, например, 'Лукойл', в десять раз слабее сильнейших западных корпораций. Почему же, когда в Польшу приходит Exxon со своими 300 миллиардами, страхов нет? Однако, они появляются, когда приходит российская фирма со своими 40 миллиардами долларов. Это вопрос, на который я не нахожу рационального ответа. Нет тому объективных причин. Польша - член Европейского Союза. Она декларирует соблюдение принципа открытости для заграничных инвестиций. . .
Нельзя заявлять одно, а делать другое. Нельзя дискриминировать одного из торговых партнеров. В современном мире это недопустимо. Мы хотим сотрудничать с польским правительством, тем более, теперь, когда польское правительство тоже заявляет о желании сотрудничать. Польша для нас - мост в Европейский Союз. Мы будем открыты. Не столько при помощи слов, сколько при помощи позитивных примеров мы будем стараться минимизировать нехватку доверия, которая имеет место среди польских политиков и, может быть, в части польского общества. Это требует времени, но мы готовы.
В.: Насколько политика обременяет экономические отношения?
О.: С сожалением должен сказать, что очень сильно. Мы не будем никого вынуждать к сотрудничеству, собственно, у нас и возможностей таких нет. Мы будем объяснять, будем стучать в умы польских политиков, будем предлагать равные, партнерские отношения. Если это будет принято, то мы с удовлетворением будем сотрудничать, если нет - подождем.
Благодарю за разговор.
-------------------------------------------------------
Архив ИноСМИ.Ru
Империя атакует ("Gazeta Wyborcza", Польша)
Замоченные в нефти ("Trybuna", Польша)
Что же хочет "Лукойл"? ("Newsweek Polska", Польша)
